Джим Батчер - Отступник
— Я уверен, черт возьми, этого со мной не произойдет.
Он кивнул.
— Не значит ли это, что вы готовы протянуть мне руку помощи?
— Я не могу ступить на остров, — сказал он.
— Почему?
— Потому, что это место удерживает зло, — сказал он.
Я вдруг подумал о волочащемся хромом, явном духе острова.
Проклятье.
Он повернулся к доку позади него и щелкнул рукой в воздухе. Возник четкий, идеально круглый портал в Небывальщину, без всякого щелчка или шепота освобождаемой энергии. Привратник кивнул мне.
— Твои друзья проснутся через секунду. Я сделаю все, чтобы помочь тебе.
— Спасибо, — сказал я.
Он покачал головой.
— Не благодари. Может быть истинное добро убьет тебя сегодня.
Затем он шагнул и ушел через портал. Портал исчез секундой позже. Я стоял под дождем и смотрел, как остальные начали шевелиться. Тогда я вздохнул и пошел обратно к ним, чтобы помочь им и объяснить, что происходит.
Нам стоило пошевеливаться. День уже был на исходе, а было еще много чего, что нужно было сделать до наступления темноты.
Глава 40
Мы работали в течение трех часов, прежде чем я начал ронять вещи, спотыкаться на ровном месте, и наталкиваться на остальных, потому что перестал замечать их.
— Ну все, Гарри, — сказала Джорджия твердо. — Твой спальный мешок в хижине. Иди поспи еще.
— Со мной все в порядке, — сказал я.
— Гарри, если с тобой что-нибудь случится, у нас не будет никого, чтобы присматривать за нами. Нужно, чтобы ты мог сосредоточиться. Иди отдохни.
Это прозвучало до ужаса хорошо, но мой рот открылся самопроизвольно.
— Нам все еще нужно подготовить…
Уилл подошел ко мне сзади в полной тишине. Искусным, сильным захватом он заломил мою руку, и осторожно скрутил. Это не причинило мне боли, пока он слегка не налег на меня и мне пришлось двинуться вперед, чтобы ослабить давление.
— Ты слышал даму, — сказал он. — Мы можем закончить оставшееся сами. Мы разбудим тебя, если что-нибудь произойдет.
Я фыркнул, крутанулся в талии, толкнув Уилла бедром, и разорвал захват. Уилл мог бы сломать мою руку и удержать меня, но вместо этого он отпустил меня до того, как это произошло.
— Хорошо, хорошо, — сказал я. — Иду.
Я дотащился до хижины, и повалился в спальный мешок, лежащий на пенопластовом дорожном матрасе.
Спустя четыре часа, когда Уилл разбудил меня, я лежал все в том же положении. Косые лучи предзакатного солнца падали на полуразрушенную хижину с запада. Морган лежал на своем собственном убогом ложе, сделанного из содранных с коек Плавунца матрасов. Его глаза были закрыты, а дыхание ровное. Должно быть Уилл перетащил его с лодки.
— Хорошо, — невнятно пробормотал я. — Встаю. Встаю.
— Джорджия патрулирует берег, — сказал он. — Она сказала, что приближается лодка.
Мое сердце застучало немного чаще, а желудок дернулся. Я сглотнул, закрыл глаза на секунду, и представил безмятежный тропический пляж, чтобы успокоиться. Но пляж внезапно наводнили меняющиеся зомби-вампиры с пастями на ладонях рук.
— Что ж, это бесполезно, — произнес я в сонном отвращении. Я поднялся на ноги и собрал свои вещи. — Откуда она приближается?
— С запада.
— Ей придется сделать три круга вокруг острова, чтобы найти путь через рифы.
Я зевнул.
— Где Джорджия?
Когти царапнули по плотно утоптанной земле, и в проходе возникла огромная рыжевато-коричневая волчица. Она села и взглянула на меня, навострив уши.
— Хорошая работа, — сказал я ей. — Молли?
— Здесь, Гарри, — крикнула она, поспешив в хижину. В руках она держала кристалл белого кварца двумя дюйма толщиной и около фута длиной.
— Приступай к работе, Кузнечик. Не колеблясь, используй кристалл, если обстановка станет опасной. И удачи тебе.
Она серьезно кивнула и подошла к Моргану. Она наклонилась и взяла его безвольную руку, нахмурившись в концентрации, и они оба исчезли под одной из ее удивительных завес.
— Да пребудет с тобой Бог, Гарри, — из ниоткуда раздался ее голос.
— Уилл, — сказал я. — Время тебе вступить в игру. — Я повернулся у Уиллу, чтобы убедиться, что парень исчез, а на его месте, рядом с кучей снятой одежды, сидел здоровый волк с темной шерстью. — Ох, — сказал я. — Хорошо.
Я проверил обереги, карманы, шнурки, и понял, что я пересек черту между тем, чтобы убедиться, что я готов, и попыткой оттянуть неизбежное. Я выпрямил спину, кивнул, и шагнул к двери хижины.
— Пошли, народ. Время веселиться.
Небо над огромном простором озера потемнело. Сумерки вдали от огней города совсем не то же самое, к чему вы привыкли. Современная цивилизация балует нас светом на протяжении многих часов после наступления темноты: светящиеся рекламные щиты, уличные огни, фонари, огни самолетов, неоновые вывески, внутренний свет домашних и офисных зданий, лучи прожекторов, рассекающие небо. Они так прочно вошли в нашу жизнь, что мы даже не задумываемся об этом. Мы насмехаемся над чужим страхом темноты, все это время тщательно увеличивая мощность освещения собственных домов, делая его более энергетически эффективным, дешевым и долговечным.
Ночь обладает силой. В темноте обитает ужас. Несмотря на все накопленные события прошлого, знания и опыт, мы помним это. Мы помним времена, когда мы были слишком малы, чтобы дотянуться до выключателя на стене, и когда темнота проявляла себя, заставляя нас кричать от страха.
Выберетесь из цивилизованного мира — скажем, за многие мили к неосвещенному озеру — и темнота тут как тут, выжидает. Сумерки значат больше, чем просто время, когда пора звать детей домой. Гаснущий свет значит больше, чем просто конец очередного дня. Ночь — это время, когда ужасные существа выходят из своих убежищ в поисках свежей плоти и горячей крови. Ночь — время, когда невидимые существа, которые не принимают во внимание, на что люди рассчитывают, и которые не вписываются в их естественный порядок вещей, смотрят на наш мир снаружи, и думают свои темные и чужие мысли.
И иногда, совсем иногда, они воплощают их в жизнь.
Я спустился по старому склону холма Предела Демона и остро осознал этот факт; ночь не спускалась, даже не оттачивала свои когти.
Я прошел до конца пирса один. Билли и Джорджия остались позади, в лесу. Вы не поверите, насколько хитрыми волки могут быть, пока не увидите их в действии. Волки с человеческим уровнем интеллекта — исключительно человеческим — будут невидимы до тех пор, пока не посчитают нужным показаться.
Лодка огибала буй, обозначавший начало рифа. Это была белая прокатная лодка, такие в любых количествах доступны туристам в этом месте, судно длиной примерно в двадцать футов, оснащенное для водных лыж. Поднимался юго-западный ветер, и озеро начинало покрываться зыбью. Наемная лодка немного качалась и время от времени подпрыгивала на волнах, разбрызгивая маленькими ударами водяную пыль.
