Его Луна, или Переговоры с последствиями (СИ) - Наперсток Янина

— Так, давай без геройств! Ложись и поехали, — строго сказала Селена. И, как ни странно, капитан подчинился. Ребят под охраной погрузили в аэрокары и повезли в космопорт. На трапе «Виктории» один из гвардейцев даже протянул Нику бластер Рэда.

— Кто-то из вас понимает, что тут происходит? — шепотом спросила Селена, но оба брата промолчали. Рэд, вконец обессиленный, висел на плече у Ника. Как только оба шлюза закрылись, капитан скомандовал:

— «Виктория», проверь исправность всех систем, заполненность бака и наличие инородных объектов на борту.

— Ты волнуешься за жучки? — уточнил Ник, провожая брата в лазарет.

Рэд мотнул головой:

— За взрывчатку.

И Селена не была уверена, что это шутка.

— Рэд в таком состоянии не сможет пилотировать яхту, — постаралась девушка шепнуть Нику.

— Я еще не умер и все слышу, — парировал капитан. — Ник со взлетом и простым маршрутом справится. Давайте в скрутку, а завтра по ситуации определимся.

— В твоем состоянии в скрутку? — возмутилась девушка.

— До нее лететь десять часов. Я прямо сейчас лягу в капсулу. Она компенсирует. «Виктория», как только Ник выставит курс, включи охранную систему!

Капсула, почувствовав пациента, тут же зафиксировала на нем взлетные ремни и приступила к диагностике.

— И ложитесь потом спать, — совсем слабым голосом добавил Рэд. — Нам завтра надо очень о многом поговорить.

— Я пойду запущу системы и свяжусь с Лисом, — сказал Ник и ушел в кабину. Селена продолжала стоять возле капсулы. До старта в любом случае было не меньше десяти минут.

— Можно я останусь здесь с тобой? — робко спросила она.

— Положение сидя не лучший вариант для восстановления сил. Иди к Нику, — проговорил капитан, не открывая глаз.

Селена поколебалась, но все же проговорила:

— Если тебе показывали фотографии, то это фальшивка.

— Показывали. Я знаю. Не надо оправдываться.

— Почему тогда ты меня гонишь?

— Сел, мне звиздец как плохо. Я даже не полностью уверен, что вокруг меня явь, а не бред лежащего в психушке. Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты меня таким видела.

Селена расстроенно кивнула и ушла в кабину. Рэд открыл глаза и повернул информационный монитор так, чтобы видеть данные можно было только ему. В бегущей строке был длинный перечень текущих проблем организма и предложения по лечению. Капитан нажал ввод. Шанс благоприятного исхода оценивался как шестьдесят четыре процента. Рэд не был уверен, что доживет до вечера.

Глава 41

Над Интегрой занимался рассвет. Канцлер планеты все еще не покидал свой кабинет. Ему предстоял последний, пожалуй, самый тяжелый разговор. Но сначала надо было сделать кое-что еще.

— Принесите мне тарелку и зажигалку, — приказал он охране.

Перед Ходжесом на столе лежал исписанный почерком Ника лист:

«Я, Николас Леграсс, находясь в здравом уме и трезвой памяти, заявляю: идея проникнуть в Дом Правительства, с целью освобождения Джарэда Леграсса была моей и только моей. Для этого я совершил взлом охранных систем здания, подлог видеофайлов, угон и переоборудование аэрокара, а также произвел укол снотворного одному из обслуживающего персонала лаборатории. Изъятый бластер принадлежит мне. Сообщников не имел. Задержанная со мной Селена Громова никакого участия в операции не принимала. Я ее обманом посадил в аэрокар, а дальше у нее просто не оставалось выбора, кроме как следовать за мной. Всю меру ответственности осознаю».

Через минуту на тарелке остался только пепел.

— Приведите месье Пьемонта! — скомандовал канцлер и откинулся на спинку кресла. Сутки выдались изнурительно долгими.

Вошедший глава тайной службы был зол как тысяча чертей и даже не пытался этого скрывать. Он сел на предложенный стул, непроизвольно отзеркалив позу канцлера.

— Я так понимаю, вы нарушили мой прямой приказ и при этом очень довольны собой? — без предисловия начал Ходжес.

— Нет, не доволен! Мне чуть-чуть не хватило времени, чтобы вытряхнуть из мальчишки все информацию о прототипе. Быть может, я и виновен, но действовал строго в интересах планеты!

— Интересы планеты тут определяю я! — рявкнул канцлер, опираясь руками о стол и подаваясь вперед всем телом. — Почему вы ослушались?!

— Я уверен, что Леграсс выведет нас на прототип! И могу доказать!

— Доказать? — с сарказмом переспросил Ходжес. — Что же вы не сделали этого раньше?

Пьемонт быстро пододвинулся к столу.

— Раньше мой план бы не сработал! Отпустите Леграсса на все четыре стороны, посмотрим, куда пойдет.

— Нашпиговать его яхту камерами, это ваша свежая идея?? Да Николас их вычислит с полплевка. Вы разве не оценили, какой у парня потенциал?

— Преступный!

— Ой, Пьемонт, не надо двойных стандартов! Можно подумать, перехватывая «Викторию» и удерживая здесь Джарэда, мы поступали по закону.

— В любом случае нанокамеры обнаружению не поддаются. Мы будем видеть все глазами Джарэда, и он об этом даже не узнает.

— И вы что-то еще говорите о преступности? — усмехнулся Ходжес. — Ладно. Что надо сделать, чтобы включить трансляцию? Оборудуйте вывод в отдельный кабинет: один наблюдатель и охрана у входа. И у всех подписанная секретка! Вам ли не знать, ЧТО они могут услышать.

— Вот с этим как раз проблема, — замялся Пьемонт. — Камеры передают только изображение. Получить «звук» мы можем только посадив человека, читающего по губам.

— Нам не надо, чтобы лишние уши узнали хоть что-то! Пусть просто ведут запись, а в сомнительных моментах будем приглашать вашего специалиста. И я буду присутствовать при всех встречах с ним! Не приведи бог вам, Пьемонт, и в этот раз меня ослушаться. Сразу пойдете под трибунал.

— Разрешите отправить эскадру на случай, если я прав?

— Отправляйте! Пусть висят на хвосте, но так далеко, чтобы «Виктория» не могла запеленговать. И скажите, эти камеры могут как-то сами выпасть или удалиться при умывании?

— Исключено. Гарантированный способ — объемное слезотечение. Но что-то мне трудно представить ситуацию, при которой месье Леграсс стал бы рыдать.

Пьемонт ушел, а канцлер почувствовал себя страшно вымотанным. Самое время было пойти, наконец, поспать. Но было еще одно дело, пожалуй, самое важное в жизни Ходжеса, и закончить его надо было тоже сегодня.

* * *

Рабочая каюта Ивара Манслоу на фрегате была выполнена в колониальном стиле. Деревянная отделка стен и потолка, антикварная резная мебель, огромные фальшокна с тяжелыми портьерами и в качестве финального штриха — настоящая шкура амурского тигра на полу. Подобная сибаритская обстановка должна была не столько характеризовать хозяина для редких посетителей, сколько создать для самого Ивара ощущение приземленности. Мистер Манслоу не любил перелеты, космос и все, что с ними связано. Но сегодня на его стандартную «дорожную» нервозность накладывалась еще и ярость от депортации.

Глава «МГТ» не просто орал, брюзжал и придирался ко всем и каждому — он рвал и метал. Началось с того, что его подняли ни свет ни заря и, обвинив в подозрении в шпионаже, велели покинуть Интегру в течение часа. Часа! Он что, спортсмен-спринтер?! Потом выяснилось, что никаких четких объяснений происходящего никто ему давать не намерен. Вот тут Манслоу всерьез заволновался. Шустер не выходил на связь уже несколько дней. Если его прихватят с поличным, всплывут нехорошие подробности истории с прототипом. Напрямую главу «МГТ» с ней ничего не связывает, конечно. Но душок останется, и тогда про все его амбиции в плане Интегры можно забыть. Или уже можно?! Манслоу посетили смутные подозрения. Чтобы их развеять, он потребовал в кабинет завтрак на двоих и вызвал Рейвен.

— Дорогая, — неторопливо начал Ивар, когда первый голод был утолён. — А ты мне ничего не хочешь рассказать?

— Про что, папа? — тихо спросила Рейвен. И глаза такой… трепетной лани. Тут Манслоу забеспокоился всерьез.