Стивен Джонс - Мистика
А Титусу Кроу осталась только память о неизвестных жгучих кислотах, о внеземных приливах и о неистовстве огромных зверей, которых обычному человеку невозможно представить даже в самых необузданных своих фантазиях.
Ким Ньюман
Семь Звезд
Эпизод четвертый
БАНКИР ИЗ БИАФРЫ
Ричард Джеперсон — человек, страдающий амнезией. Его точный возраст определить нелегко: Джеперсону может быть как тридцать, так и пятьдесят. На его плечи ниспадает масса черных как смоль локонов по моде Карла II, и он носит тонкие усики, как у Фу Манчу.[70] Лицо у него почти болезненно худое и достаточно смуглое, чтобы сойти за сицилийца или туарега. Высокий, худой и костлявый, он одевается в одежду, разноцветье которой потрясает буйством флюоресцирующих красок, и носит по нескольку колец на каждом пальце. У него такой облик, что он был бы столь же уместен на палубе пиратского корабля, как и в ресторане на Кингс-роуд в Челси.
Немногий уступает ему и его помощница Ванесса — ей чуть больше двадцати, и она могла бы стать моделью, с ее струящейся гривой рыжих волос ниже пояса, ртом как у итальянки, подведенным перламутровой помадой, скуластым, как у викингов, лицом и неестественно огромными зелеными глазами. Вместе с бывшим констеблем Фредом Риджентом они втроем разъезжают в принадлежащем Джеперсону серебристо-сером "роллс-ройсе" по имени "Призрачная акула", расследуя странные и необычные случаи в качестве представителей клуба "Диоген".
Ким Ньюман создал Ричарда Джеперсона в начале 1970-х годов в одной из первых своих проб пера. Сначала персонаж появился в короткой пьесе, называвшейся "Дракула возвращается" (Dracula Returns), теперь забытой, и автор, еще будучи школьником, написал о нем серию рассказов и даже роман.
Когда Ньюман решил сочинить сериал в стиле 1970-х годов о сверхъестественных приключениях, в духе Джейсона Кинга, "Мстителей" и Питера Саксона, он достал своего героя — вместе с закадычными друзьями Фредом и Ванессой — из нафталина. Джеперсон официально дебютировал в новелле "Конец Пьера Шоу" (The & of the Pier Show) в антологии "Ночная тьма" (Dark of the Night, 1997), а следующий рассказ, "Не сходи с ума…" (You Don't Have to Be Mad…), появился в сборнике "Серебристая луна" (White of the Moon, 1999).
По пути в Сомерсет Ричард Джеперсон попал в аномальную зону. Время перевалило за полночь. Майская ночь была ясной. Сидя за обтянутой кожей баранкой своего "роллс-ройса" "Призрачная акула", он обдумывал важное задание, приведшее его из Челси на запад страны. И тут темнота качественно изменилась. Джеперсон приглушил вмонтированный в приборную панель восьмидорожечный магнитофон, оборвав джазовую тему в стиле кул, сопровождавшую его в поездке. Он затормозил, заставив замечательную машину замереть, не проехав и трех метров.
Он не слышал ночных птиц. "Вейрдсвиль", — подумалось ему.
Набросив свободный оранжевый сюртук поверх пурпурной шелковой рубашки, Джеперсон выбрался из машины.
Он остановился на прямой дороге, проложенной по равнинам. Звезды и узкая полоска месяца были достаточно яркими, чтобы освещать ровные заболоченные луга, лабиринты заполненных водой канав, превращающих ландшафт в лоскутное одеяло.
Здесь, на скучной земле, все в порядке.
Но в небесах?
Откинув с глаз вьющиеся волосы, он посмотрел вверх.
Его охватил непривычный страх.
Он сразу увидел, что было не так.
Он снова бегло осмотрел созвездия, чтобы убедиться, что не ошибся с направлениями. Полярная звезда. Кассиопея, сидящая женщина. Орион, охотник.
Большая Медведица, она же Плуг, исчезла.
Черное пятно пустоты во Вселенной.
Он уже сталкивался со всякими странностями и прежде, но такого космического масштаба — никогда. Это не могло быть локализованным явлением. Если Семь Звезд действительно исчезли, значит, изменилась вся Вселенная.
Он осознал, что дрожит.
Момент миновал. Он глянул вверх, и с созвездиями все было в порядке. Большая Медведица сверкала, семь алмазных осколков в небесах. Ричард продрог от холода в сердце, который был сильнее ночной прохлады. Все-таки в мире по-прежнему было что-то не так.
Он снова сел в "Призрачную акулу" и поехал дальше.
Двумя часами раньше он находился в цокольном этаже своего дома в Челси. Он медитировал, добравшись уже до середины ритуала очищения, включавшего недельный пост. Уже прошел через голод, терзавший его желудок первые три дня. Достиг уровня понимания. Сила вливалась в него, мозг его творил чудеса в постижении окружающих крупиц загадочного.
Против всех четких правил, Фред — один из его помощников — прервал его медитацию, позвав к телефону. Он не стал терять время на возмущение. Фред был выбран за надежность. Он не стал бы мешать, если бы не это дело исключительной важности.
Обменявшись несколькими словами с Катрионой Кей, Ричард велел Фреду выгнать "роллс" из гаража и послал Ванессу, еще одну свою помощницу, купить три пакета жареной трески с картошкой. На ходу он одной рукой крутил руль и переключал передачи, а другой ел. Он не мог позволить себе физическую слабость, являвшуюся результатом поста. Пока он насыщался, желудок его завязывался узлом. Он справился с побочными эффектами внезапного пира при помощи одной лишь силы мысли. Нарушив ритуал, он много потерял. По мере того как рыба и картофель наполняли желудок, мудрость покидала ум.
Он ехал туда, где объявились призраки. При нормальных условиях он взял бы с собой Фреда или Ванессу. Но это не было обычной работой по поручению клуба "Диоген", почтенного заведения, часто поручавшего ему сложные дела, что стало делом всей его жизни. А теперь сам "Диоген" — или, точнее, самый его старейший и уважаемый деятель, Эдвин Уинтроп, — очутился в осаде неведомых сил.
Теперь Джеперсон вел машину обеими руками. Он сознавал, что на кон поставлено слишком многое.
Джеффри Джеперсон, человек, усыновивший его — мальчишку, лишенного памяти, маленький камушек в жерновах войны, — состоял в Тайном Совете клуба "Диоген" вместе с Уинтропом. Ричард рос на рассказах о секретной службе Эдвина Уинтропа на благо своей страны. Первые свои робкие шаги в неведомое он совершил в качестве младшего помощника Уинтропа. После того как старый мистер Джеперсон умер, а бригадный генерал сэр Жиль Гэллант вышел в отставку, Уинтроп оставался единственным из действующих членов Совета, пережившим вместе с "Диогеном" сложные послевоенные годы, когда многочисленные враги старались лишить клуб старинных привилегий и попусту растратить его силу.
