Александр Сивинских - Гончий бес
– Это не бомж, – сказал я. – Это Игорь Годов. Легенда русского панк-рока, неисто-вый борец с попсой, гомофоб и контркультурщик. Если верить журналистам, вдобавок ко всему ещё и зомби. Хотя были мы давеча у него на концерте, ничего такого не заметили. Отжигает – моё почтение!
– Мало ты знаешь вурдалаков, – сказал отец. – Такие подвижные встречаются, про-сто туши свет. Вернее, наоборот – зажигай поярче. Ну ладно, хватит людям нервы мотать. Настало время пообщаться с представителями заокеанского истеблишмента. Пока не от-крыли огонь на поражение.
Я взял Жерара на руки и вылез из «копейки». При виде нас глаза у американцев за-горелись недобрым светом, а руки потянулись к оружию. Только Фишер испуганно юрк-нул за спину Игорю Годову.
Прервал грозное молчание Конёк-Горбунок.
– Пашка! – заорал он радостно, будто не чаял увидеть меня живым. – Володька! Вот так встреча! И волкодав здесь! А мы-то голову ломаем, кто это ни свет, ни заря к нам едет?
– Хорош дурака валять, Миша, – прервал его отец. – Можно подумать, ты мою ма-шину впервые увидел. Лучше бы о другом задумался.
– О чём?
– О международных осложнениях. А они точно наступят, если не прекратишь лапать эту мисс.
– Имеешь в виду сексуал харрасмент?
– Имею в виду того ковбоя с катаной. Он же на последнем градусе ревности. Если ещё ниже руку опустишь, прощайся со своей лысой башкой.
Дядя Миша бесстрашно фыркнул, однако лапу с крупа Сильвии Голдэнтач убрал.
– А теперь давайте знакомиться, господа, – сказал отец официальным тоном. – Ваше общественное положение и имена мне хорошо известны. Что наверняка подтвердит мис-тер Фишер. Он же будет нашим переводчиком. Не стесняйтесь, мистер Фишер. Идите сю-да. Мы остро нуждаемся в ваших услугах.
Дрожащий как холодец толстячок выбрался из-за спины невозмутимого Годова и сбивчиво залепетал по-английски. Глазки его при этом бегали, ненадолго останавливаясь то на моём лице, то на морде беса, то на отце. Готов биться об заклад, все трое ему сильно не нравились. А отец ещё и пугал – встречаться с ним взглядом Фишер избегал.
– Меня зовут Владимир Иванов, – продолжал тем временем батя. – Я капитан особо-го следственного комитета при прокуратуре Императрицына. Комитет расследует хище-ния документов из губернского архива. Конкретно я занимаюсь деятельностью граждани-на Новицкого, ныне покойного. Уверен, эта фамилия вам хорошо знакома. Молодой чело-век рядом со мной – Павел Дезире, сотрудник частного детективного агентства «Серен-диб».
Я снял тёмные очки и изобразил что-то вроде общего поклона. А потом ещё два, специально для дам. Сильвия сделала вид, что галантности моей не заметила. Дарья ле-гонько кивнула в ответ.
– Он по мере сил помогает мне в работе. Находящегося у него пса зовут Тузик.
– Ах ты попа с ручкой, – проворчал Жерар сквозь зубы.
– Прошу отнестись к нему с уважением, – тут же исправился отец. – Несмотря на ма-лые размеры и несерьёзную кличку, это очень серьёзный зверь.
– Ну, ладно, без ручки, – смилостивился серьёзный зверь.
Во время отцовского выступления все действующие лица проявили свою истинную сущность. Мистер Джи раскурил гавану толщиной с ножку младенца. Вид у него при этом стал как у барина, к которому явилась делегация крепостных девок, чтоб заявить о праве женщин на самоопределение – с кем ходить на сеновал, а кому отказать. Было совершенно ясно, что Луизианский Лев плевал с Эмпайр Стейт Билдинга на капитана Иванова вместе с его особым комитетом.
Сильвия Голдэнтач слушала внимательно и спокойно. Похожий на Элвиса Пресли телохранитель наоборот нервничал. Его выдавало непроизвольное сокращение пальцев – словно у ковбоя, готовящегося к дуэли.
Фишер продолжал вибрировать с высокой амплитудой. Подозреваю, отец успел его прессануть в обычной манере опричника Дикой сотни. Дядя Миша откровенно веселился. Задумчиво-печальная Дарья жалась к атлетическому плечу сенатора. Игорь Годов был прям и недвижим как засохшая на корню сосна. Лишь трепетали на ветру длинные патлы да рукава чересчур широкой футболки. Может и впрямь восставший мертвец?
– Таким образом, – начал подходить отец к сути своего выступления, – мы имеем…
– Потерю времени, – оборвал его Конёк-Горбунок. – Которого и так не лишка. Кон-чай резину тянуть, Володя. Если собираешься задержать моих американских друзей, – по-следние слова он нарочно выделил интонацией, – то хрен у тебя получится. Мы намерены разобраться с одной проблемкой. И разберёмся. Так что выбор у тебя невелик. Либо ты проявляешь интернационализм и помогаешь нам. Либо идёшь сначала лесом, потом лугом, а потом взбираешься на сопку с названием Большой… – дядя Миша цинично выговорил название целиком, – и остаёшься там до извержения.
– О-ла-ла! – воскликнула Сильвия и с милым акцентом поинтересовалась: – Майкл, здесь правда есть такая сопка?
– Есть. И не одна, – ответил дядя Миша. Он смотрел на отца с вызовом.
Отец недобро прищурился.
– Что-то ты развоевался, старшина. Выброс половых гормонов в мозг?
– Ошибаешься, капитан. Воевать я буду позже. Пока только разогреваюсь.
– Ну, тогда следи за температурой. Как бы котёл не рванул.
– Хватит! – не выдержал я. – Нашли время ссориться.
– Спокойно, сынку, – сказал отец. – Это дружеская пикировка. Искромётный казар-менный юмор и всё такое.
– Мы шутим, – подтвердил Конёк-Горбунок. – Чисто для поднятия тонуса.
– Ну так подняли уже?
– На должную высоту, – сказал отец. – Докладывай, Миша, зачем вы здесь.
– А то ты не сообразил. Господа американцы мечтают совершить экскурсию на завод имени Хайдарова. Полюбоваться процессом изготовления игрушечных кузнечиков.
– Таких? – спросил отец и вытащил из кармашка на поясе сложившего лапки желез-ного саранчука.
– Именно таких, товарищ капитан. Именно. Откуда он у тебя?
– Подобрал возле одного охотничьего домика. Кто-то его из окна вышвырнул. Ладно, допустим, процесс они увидят. А дальше что?
– А дальше приложат все усилия, чтоб его прекратить. Потому что такие вот славные букашки взяли моду нападать на людей. И одного уже загрызли насмерть.
– Кого?
– Дашкиного супруга.
– Допа? – спросил я.
– Нет, настоящего, – ответила Дарья. – А Доп ими командовал. Пришлось дать ему окончательный развод. Впрочем, это неважно. Важно другое. Надо узнать, сколько ещё этих тварей наштамповано. А также кто и для чего их штампует.
– Н-да, дело пахнет керосином, – заметил отец. – И даже сильнее, чем я думал. Ладно, господа туристы и примкнувшие, уговорили. Едем на завод. Разберёмся, кто заказывает музыку про кузнечиков-огуречиков.
