Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ) - Кротков Антон Павлович

Игорь с сожалением сказал адъютанту японского полковника:

— Не знаю, что сказал вам этот унтер-офицер. Но когда я пытался донести до него с нашими паспортами в руках, что мы итальянцы, он ничего не желал слышать.

— Ах вот как, — понимающе покачал головой молодой японец. Затем он перевёл взгляд на тут же склонившегося в почтительном поклоне унтера, и тонкие красивые брови его строго сдвинулись.

Исмаилов поведал адъютанту подробности того, что тут произошло. И хотя подчинённые унтер-офицера успели спрятать свои трофеи и отрубленную голову, у молодого японца не было оснований не верить Исмаилову. Японца возмутило поведение младшего командира его армии.

— Ах, подлец! — воскликнул он, и перевёл слова Исмаилова другим чинам из полковничьей свиты. Один из офицеров весьма волкодавистого вида, скорчив свирепую мину, заорал на унтера. Тот, побледнев как полотно, стал оправдываться. Он стоял вытянувшись перед старшим по званию и даже не посмел утереть кровь с лица, получив удар кулаком.

В это время молодой офицер говорил Исмаилову:

— Вы поступили благородно, защитив женщину. Приношу вам извинения от лица командование нашего корпуса.

Игорь пожал протянутую руку.

— Я рад познакомиться с настоящим джентльменом. Я капитан японской армии Ясу Мори — представился офицер.

— Артуро Кассандре, морской биолог — назвался вымышленным именем Игорь.

За спиной аристократа в форме волкодивистый офицер, снова взорвавшись, заорал на унтера. Игорь заглянул через плечо собеседника, и увидел, как из мешка с трофеями вытряхивают золотые и серебряные украшения, слитки, монеты. Похоже, под пытками кто-то из островитян выдал оккупантам местонахождение тайника с сокровищами. При виде золота старый полковник и его приближённые пришли в сильное возбуждение. Они принялись рассматривать монеты и блестящие безделушки. Затем Клео пригласила гостей в дом и полковник в сопровождении свиты исчезли в хижине.

Игорь заметил, что капитан не прочь с ним ещё поболтать и остался. Мори достал портсигар и предложил Исмаилову сигарету. Он рассказал, что старый транспорт, на котором они шли, торпедировала подводная лодка. Остальные суда конвоя, не останавливаясь, ушли вперёд.

— Полторы тысячи солдат в трюмах нашего корабля были обречены — команды начать выводить людей на палубу я так и не услышал.

— Отчего же так? — удивился Исмаилов.

— А зачем? — с какой-то мрачной вялостью пожал плечами капитан. — Лодок хватило бы только на команду. А десант всё равно потонет. Никакие пояса не спасут. Из-за нас никто не станет задерживаться. Я это уже видел! Законы войны жестоки…

Капитан помолчал, думая о чём-то своём, и продолжил:

— К счастью, нам удалось дотянуть до этого островка, прежде чем вода заполнила большую часть отсеков. И вскоре за нами пришлют другое судно. Но попадись нашим солдатам какой-нибудь американский моряк, и никто не сможет помешать им выместить на нём часы ужаса, пережитые в тёмном трюме.

Исмаилов понимающе закивал, хотя у самого холодок пробежал по позвоночнику.

— Простите за любопытство и назойливость — вы католик? — вдруг спросил его капитан.

— О нет.

— А я полагал, что все итальянцы ревностные католики.

— По мне, все религии одинаковы — Исмаилов печально улыбнулся. — В наше время люди ищут способ хотя бы на время сбежать от суровой реальности. Кто-то сбегает в веру, кто-то в алкоголь. Я выбрал самый радикальный способ, поэтому то вы нашли меня на этом уединённом острове, господин капитан.

Японец понимающе улыбнулся. Провожая взглядом выпущенную в небо струю дыма, спросил:

— Что это у вас за шрам?

По спине Исмаилова снова пробежал холодок. Он сглотнул слюну и выдавил из себя нечто недоумённо-растерянное.

— Где?

Японский капитан кивнул, не отрывая глаз от сизого облачка:

— На бедре.

Игорь невольно опустил глаза на розовый рубец, выглядывающий у него из-под шорт. И пояснил, что с ним произошёл несчастный случай на рифе, когда он собирал материал для исследований. Японца ответ как будто устроил. Они ещё немного поболтали.

Из хижин вышел офицер средних лет в больших круглых очках и щёточкой усов под носом. У него было сухое острое лицо. Он был похож на крысу.

Капитан Мори приблизил своё лицо близко к Исмаилову и, пытливо всматриваясь в его глаза, осведомился:

— С вами действительно был несчастный случай, как вы сказали?

— Да! — твердо ответил Игорь.

Не повышая голоса, Мори вдруг резко произнёс:

— Вы напрасно надеетесь обмануть нас. Какой к дьяволу несчастный случай! Вы знаете, кто это? — капитан кивнул на крысу в очках. И пояснил:

— Господин Йото — майор медицинской службы. Он заведует дивизионным госпиталем.

«Майор медицинской службы?!» — про себя поразился Игорь, а вслух произнёс:

— Я сожалею, капитан, что вы не доверяете моим словам.

Капитан Мори подозвал врача, коротко переговорил с ним, после чего отошёл в сторону, а майор стал осматривать ногу Исмаилова. За стёклами его очков блестели узенькие цепкие глаза, обмануть которые было невозможно. Профессионалу потребовалось меньше минуты, чтобы определить боевой характер ранения, и что оно было получено недавно.

Картинно положив руки на эфес меча, капитан будто заново разглядывал Исмаилова:

— Вы обманули нас, выдавая себя за итальянца. Вы ведь американец, верно?

Неожиданно капитан перешёл на итальянский язык: бегло произнёс несколько реплик и вопросительно уставился на Исмаилова. Игорь беспомощно пожал плечами. Капитан пояснил:

— Я просил вас: вы лётчик или моряк?

Игорь вспомнил недавние слова японца про особые чувства питаемые его солдатами к представителям флота США, и признался, что он лётчик.

Капитан не стал на него кричать и угрожать, однако на виске у него гневно запульсировала жилка.

Из хижины как раз появился отобедавший полковник. Капитан Мори доложил ему о вновь открывшихся обстоятельствах. Полковник бросил на Исмаилова удивлённый взгляд и что-то коротко приказал. Мори щёлкнул каблуками, почтительно поклонился. После чего повернулся к Исмаилову. Светлые глаза капитана Мори почернели.

Что его велено казнить, Исмаилов догадался и сам. Просить пощады? Бесполезно! Короткая игра в цивилизованность закончилась. В нём распознали врага, с которым по обычаям своей нации не собирались церемониться. С мыслью о смерти Игорь примирился давно, он с радостью отдал бы жизнь на поле боя. Но не хотелось умирать вот так, стоя на коленях перед палачом. Но такова, видно, судьба, от неё не уйти….

Глава 77

Уходивший с кормы в воду под крутым углом линь вибрировал от напряжения. Казалось, трос вот-вот лопнет. Взволнованный профессор Хиггинс подгонял ассистентов, чтобы они скорее «подключили» второй конец убегающего с барабана троса к резервной системе. Другая команда в это время спешно разматывала на палубе рулон брезента, который ждал своего часа на креплениях у борта. Смысл приготовлений пока был понятен лишь самому Хиггинсу и его людям. Впрочем, вскоре стало ясно, что они проигрывают акуле в скорости и не успевают выполнить задуманное. Акула погружалась слишком быстро. Профессор всё более начинал нервничать и с уговоров перешёл на крик.

Хищник очень быстро выбрал весь трос. Запахло крупными неприятностями. Небольшое судно рвануло и оно пошло на буксире у акулы со скоростью около двадцати узлов. Чувство острого возбуждения охватило всех находившихся на палубе тендера, который, вспенивая острым носом волны, нёсся вслед за хищником на юг. Впрочем, многие ещё верили в благоприятный исход. Стали слышны бодрые возгласы и шутки, которыми обменивались моряки в предвкушении скорого завершения славной охоты и получения причитающихся им призовых. Но вскоре экипажу «Спрэя» стало не до подсчитывания премиальных.

Корабль тащило вперёд с такой жуткой скоростью, что нос тендера начал зарываться в волны. Установленные под палубой автоматические помпы едва справлялись, откачивая сотни галлонов стремительно поступающей воды. Сила у животного оказалась просто феноменальной! Пока Игорь оставался не у дел, и ему оставалось лишь в большом волнении наблюдать за происходящим. И надо сказать, он был впечатлён! Быть на буксире у обезумевшей мегаакулы — такое не забудешь до конца своих дней!