Они не люди. Книга первая (СИ) - Фламмер Виктор

В старые времена, когда вызывали особо мощных дивов, старались использовать как можно больше жертв. Пока див жрал одну за другой, у колдуна было время на обряд. Да и чем лучше был накормлен див, тем меньше шансов, что он набросится на колдуна во время привязывания. Сейчас для вызова дивов первого класса существовал особый протокол. Никаких пыток жертв уже давно не практиковалось. Наоборот, приговоренного к смертной казни укладывали на специальный стол с резервуарами для крови. Палач с обязательным фельдшерским образованием делал ему инъекцию снотворного и скальпелем вскрывал вены на руках и ногах. Подобная участь как раз и ожидала убийц Дубкова — новых «друзей» Кузи. Если, конечно, вызванный ими див не сожрет их раньше.

Кузя вышел, жуя колбасу.

— А вот скажите, Гермес Аркадьевич, всё-таки. Почему на мне надето вот это. — Он потянул себя за ошейник.

— Потому что ты принадлежишь мне. И я за тебя отвечаю, — спокойно ответил Аверин.

— А почему? Вот Владимир служит вашему государству так же, как Виктор Геннадьевич. Но Виктор Геннадьевич получает деньги за свою службу и может проводить время со своей семьей, пойти с ними в парк или поехать куда-нибудь. А то и вообще уволиться и уехать в любой город. Тетушка Маргарита уходит домой после работы, и ей вы тоже платите жалованье. А на нас с Владимиром просто надели ошейники и обязали повиноваться приказам. А разве мы хуже работаем? Разве мы недостаточно стараемся? Или вы думаете: мы не хотим на свободу?

— Ну, насчет Владимира я не уверен. Он своим ошейником весьма гордится, — Аверин улыбнулся.

— Мне тоже гордиться, выходит? — Кузя доел колбасу и вытер руки об штаны. Ну хоть не вылизал.

— Сядь, — Аверин указал кивком головы на стул.

Кузя сел.

— Тебя что-то не устраивает? Если это так, скажи, и я предложу какой-нибудь компромисс. А денег я даю тебе столько, сколько ты просишь. Владимир находится на полном государственном обеспечении. У государственных дивов есть свое общежитие, их хорошо кормят, следят, чтобы хозяева не использовали их в личных нуждах, да, в том числе и не издевались над ними и не заставляли делать всякие мерзости. Таким, как Сомов, место в тюрьме, и когда их ловят, туда они и попадают. Так в чем дело?

— По-вашему это справедливо? — Кузя наклонил голову и смотрел слегка исподлобья. — Мы разумные существа. Вы сами сказали, что Владимир умнее главы Управления. Почему он тогда вынужден выполнять приказы дебилов?

— Люди, Кузя, тоже часто вынуждены выполнять приказы… дебилов, — Аверин отметил новое словцо в лексиконе дива.

— Люди могут уйти. А мы нет.

— Еще не так давно и люди не могли. В отличие от дивов, которые как раз уходили.

Кузя, продолжая пристально на него смотреть, медленно проговорил:

— Чтобы уйти, мне нужно вас убить. Другого пути нет. Это тоже несправедливо.

Аверин встал и прошелся по комнате:

— Что же, ты начинаешь кое-что понимать в устройстве этого мира.

— Что? — в голосе Кузи послышалось удивление.

Аверин остановился напротив него:

— Ты сам говорил, насколько дивы умнее. Используй это, чтобы понять, что я сейчас тебе скажу. То, что на тебе надет ошейник, к справедливости не имеет никакого отношения. И речь идет не о ней. А исключительно о выживании наших видов. Мы и вы — это не просто сосуществующие друг с другом «разумные существа». Мы разные виды. Причем, враждующие виды. Вот смотри. Есть хищники, а есть их жертвы. Скажи, у кого из них больше прав на жизнь?

— У жертв, конечно. Их же едят.

— А хищник? Он должен умереть с голоду? По-твоему, это справедливо?

— Но… это же мы хищники… — Кузя начал часто облизывать губы. Его взгляд забегал, похоже, он запутался.

— Так всё-таки? Кто должен умереть «по справедливости»? Хищник или его жертва?

— Я… я не знаю.

— Я так и думал. Сейчас попробую тебе объяснить. Так уж вышло, что наши миры соприкасаются. Периодически открываются проходы из вашего мира в наш и обратно, это естественный природный процесс, и контролировать его невозможно. Даже если мы освободим всех дивов и отошлем в Пустошь, чего многие из вас, кстати, совершенно не желают, вы всё равно будете попадать в наш мир. Вот скажи, если бы ты захотел убивать людей, сколько бы ты смог убить в этом городе, ну, допустим, за час?

Кузя задумался.

— Просто убить или сожрать?

— Сожрать.

— Ну, смотря где. Если в центре — то человек двести.

— Именно. Большинство вырвавшихся на свободу дивов убивают, пока их так или иначе не остановят. А подчиненный много веков назад Владимир помогает остановить сородичей. Понимаешь теперь?

— Не знаю… — голос Кузи прозвучал не очень уверенно.

— Тогда я закончу. Всё очень просто. У наших видов могло быть несколько путей. Первый — вы попадаете сюда и, ведомые жаждой крови, начинаете убивать, быстро расти в силе и в результате полностью уничтожаете нас. Но так не случилось, потому что мы, люди, не зря доминирующий вид в своем мире. Мы умны, хитры, у нас есть колдуны, а сейчас и современное оружие. Поэтому второй путь — мы уничтожаем всех вас. Не только тех, кто попал в наш мир. Мы начинаем призывать и убивать вас, потому что другого способа полностью защититься у нас нет. В обоих случаях выживет только один вид. Но есть и третий путь — тот, которым мы идем сейчас.

Он подошел вплотную и взял Кузю за ошейник:

— Это, Кузя, наш мирный договор. Единственное условие, при котором мы можем относительно мирно сосуществовать. Находясь среди людей, див нуждается в контроле. Вы — хищники, и вы приходите в наш мир.

Кузя поднял голову и посмотрел на колдуна:

— А если… если избавиться от жажды крови? Если мы не будем убивать?

Аверин отпустил ошейник и, вернувшись к креслу, сел в него.

— Это не просто, Кузя. Спроси у Анастасии, как тяжело ей далось не убить Алешу. Я знаю, что ты не любишь убивать. И знаю, что хорошо ко мне относишься. Но если я буду лежать и истекать кровью, то ты не побежишь меня спасать. Ты кинешься меня сожрать. И ничего не сможешь с этим сделать, даже если очень захочешь.

Кузя повернулся и тихо произнес:

— Вы уверены, что совсем нет выхода?

— По крайней мере мне он неизвестен. Но я бы хотел его найти.

— Ага, ясно.

Кузя вздохнул и поднялся:

— Можно я спать пойду?

— Иди, — Аверин прикрыл глаза. Надо тоже ложиться. Но сначала кое-что обдумать.

На следующий день Аверин направился в Управление. Булгаков принял его сразу. Кабинет главы Управления выглядел роскошно, но при этом стильно. Никаких золоченых люстр и других финтифлюшек. Аверин огляделся и сел на обитый коричневой замшей диван.

— Неплохо у вас тут, Дмитрий Петрович. Теперь я знаю, куда уходят мои налоги.

Булгаков расплылся в улыбке:

— Увы, — он развел руками, — имперское мышление, ничего не поделаешь. Никто не будет уважать тебя, если ты выглядишь бедняком. И никто не будет уважать государство, если его служащие ютятся в каморках.

Булгаков восседал в кресле, скрывающемся за простым, строгой формы столом из натурального черного дерева.

— А вы бы видели, как этот кабинет выглядел до моего прихода. Только лепнины отсюда чуть не центнер соскребли. Так что же вы хотели, Гермес Аркадьевич?

— Узнать, чем сейчас заняты ваши дивы и колдуны. Полицейские продолжают заниматься патрулированием. Для чего? Есть какой-то план? Я бы не хотел, чтобы мы случайно друг другу помешали.

— О, — Булгаков обрадовался, — вы что-то нашли?

— Пока не много. Но есть несколько версий, я их буду проверять. И я практически уверен, что знаю, как демон оказался в нашем мире.

— Серьезно? Это же отлично! Рассказывайте.

Накануне вечером Аверин решил, о чем стоит рассказать, а что — скрыть.

— В селе Колтуши под Петербургом убили предпринимателя Дубкова. Посадили на кол. В полях возле села есть языческое капище, современное, я нашел на нем следы вызова. По моей версии, какой-то колдун решил в обход закона вызвать дива первого класса. Но во время обряда его жертва умерла. Поэтому див сожрал колдуна и, возможно, его подручных и вырвался на свободу.