Александр Лонс - Чмод 666
— Один только кнут? Одного кнута мало, еще нужен кинжал или что-то типа того.
— Зачем? — удивился профессор. Все-таки он был специалистом в другой области, и оружейные тематики, тактики сражений, никогда серьезно не интересовали его.
— В одну руку брали кнут, а в другую — кинжал. Ведь как использовался боевой кнут? Нападавший взмахивал им, захлестывал врага, часто всадника, а когда хлыст обматывался, то нападавший дергал на себя и насаживал противника на кинжал. Для этого надо быть большим мастером своего дела, знать массу тонкостей, чтобы вот так владеть кнутом.
— А я не в курсе. Вот ведь как оно бывает… Занятная штука жизнь!
— Ладно, пойду я, спасибо за чай — мне еще надо с внуком погулять. А ты — позвони, если для меня будет что интересное! Обязательно!
Проводив своего друга, Антон Михайлович включил компьютер и полез в Интернет. Пришла куча писем, но профессор даже не стал на них смотреть.
В ближайшие сутки его интересовало не это.
5. Свобода внутреннего прокурора
Отвоеванные им сутки заканчивались. Двадцать четыре часа уже на исходе, и скоро должна была прийти Габриель. Или Лилит. Или они обе. Но профессор не испытывал никакой нерешительности или неловкости, вот только ожидание утомило его. Он принял решение.
Когда в прихожей раздался звонок, Антон Михайлович испытал заметное облегчение. Он вообще терпеть не мог чего-либо ждать, и не важно чего: хорошего, плохого или эмоционально нейтрального. Ожидание раздражало и выматывало, причем так было всегда, еще с юности. Он отпер замок и открыл дверь. На площадке стояла Габриель. Ее вид совершенно не изменился — выглядела она точно так же, как в их первую встречу. Накануне, у лифта.
— Отдайте мое оружие! — заявила она с порога.
— Идите и забирайте. Дверь открыта.
— Отдайте! — повторила она.
— Вы что, не можете взять его сами? — удивился Антон Михайлович.
— Вы должны мне вернуть его.
— Почему?
— Отдайте, это мой меч! — в этот момент Габриель на секунду стала похожа на маленькую девочку, у которой мальчишки в песочнице отобрали любимый совочек.
— А, так я могу и не отдавать? — удивился своей запоздалой догадке профессор. — Мне этот клинок очень нравится, знаете ли. Дорог, как память. Мне приятно на него смотреть. С вашей силой и возможностями так ли уж трудно справиться со стариком? И потом, что-то мне подсказывает, что вы всегда сможете найти себе замену.
Зная, с кем он разговаривает, Антон Михайлович уже ничему не доверял, а своим ощущениям в особенности. Габриель казалась расстроенной. Или только делала вид?
— Все не так просто, — ответила она. — Я потеряла свое оружие в бою, и теперь это ваш трофей, и забрать его я могу только путем битвы. А сражаться со смертными нам запрещают.
— Но я же не дрался с вами. Я просто наступил на рукоятки, когда вы обе потеряли свои игрушки.
— Это неважно. Мы потеряли наше оружие во время схватки. А вы захватили его. Кстати, Ли в таком же положении, что и я.
— Тогда не отдам, — с неожиданным для себя самого упрямством заявил Антон Михайлович. — Была такая детская игра: «Цап — моё».
— Вы… да вы отдаете себе отчет…
— Вполне. Я видел вас в схватке и отлично понимаю, с кем сейчас разговариваю. Если я потеряю жизнь — то хоть доставлю вам немного проблем, а это уже приятно. Порадуюсь напоследок. Как я понял из ваших слов, вы и вам подобные существа не могут напрямую вмешиваться в дела нашего мира.
— Ну, что ж… пусть будет так, — неожиданно быстро и легко согласилась Габриель: профессор уже настроился на долгий и утомительный спор. — Оставляйте. Но прежде чем нам расстаться навсегда, я хочу сказать одну вещь… Только одну. Раскрою маленький секрет.
— Да? Что вы имеете в виду? Секрет важный?
— Для вас важный. Очень. Ли хочет вас обмануть.
— Она мне не даст того, что обещает?
— Даст, но ненадолго. Дело в том, что вас и вашего аспиранта хотят уничтожить. Причем — обоих. Она это знает, и на это очень рассчитывает — при таком ходе событий ей меньше хлопот.
— И кто же эти злоумышленники? И причем тут мой аспирант?
— Ну, уж нет! Вы отказались от моей помощи, продались этой дьяволице, потом забрали мое оружие, вот сами и выпутывайтесь. Вам будут доступны все данные, и вы получите все возможности, чтобы разобраться в происходящем. С вашим умом задача вполне осуществима, а я ухожу. Прощайте.
Когда она ушла, Антон Михайлович так и остался стоять посреди прихожей.
Очаровательная брюнетка появилась сразу после ухода Габриель. Не прошло и пяти минут.
— Отдайте мой хлыст. — Жестко не то сказала, не то приказала Лилит вместо приветствия.
— Черный кнут? — зачем-то уточнил профессор. — Не хочу.
— Как не хотите? — удивилась девушка.
— Никак не хочу. Наше соглашение в силе? Вот и действуйте. А кнут — это мой трофей. Хоть и случайный, но трофей, и он останется у меня, он мне нравится, знаете ли. Мне с ним спокойнее как-то.
— Это Габи так вас подговорила?
— Меня? Вы что? Она ушла и, как я понял, уже навсегда. Напоследок пугала меня всякими страшными карами и требовала свой меч. Я его тоже не отдал.
— Похоже на нее, — согласилась Лилит. — это она умеет. Пугать. Нет, чтобы сделать что-то полезное, а вот запугивать… еще обвиняет нас… Ладно, мы-то с вами не раз встретимся, я от вас уже не отстану! Теперь по нашему делу. Нам потребуется здоровый молодой человек, как донор.
— Донор чего? Не понимаю…
— Мозга, вернее — тела. Мне вполне походит ваш ученик. Я его видела — молодой еще, и голова свежая. Здоров, не болеет ничем. Есть у него правда некоторые странные чудачества и дурные привычки, но это так, мелочи. К тому же всегда можно сказать, что вы завещали ему свои незаконченные работы, да и вообще все свое… Квартиру, например. Вот его и возьмем.
— Погодите, то есть как это — «возьмем»? Для чего?
— Для вас. Я перенесу ваше сознание в его мозг, а его тело станет вашим. Вы станете им. Вернее — он станет вами.
— Почему он? Я ж его хорошо знаю, это мой аспирант, он же мне почти как сын!
— Давайте без пафоса! Вам не идет. Какой еще сын? Вы своего родного-то знать не желаете! А это — совсем чужой человек, и чем он лучше кого-то другого?
— Но погодите… ведь для его сознания, для его личности это будет означать смерть?
— Безусловно. Да, его сознание исчезнет. Зато ваша личность получит новую жизнь, не забывайте — именно это сейчас для вас главное и основное!
— Постойте… — растерянно проговорил Антон Михайлович. — Я ничего не понимаю…
