Юлия Черных - Государственный защитник
— Что делать будем? — спросил я на ухо.
— Слышь, кэп, иди на станцию, зови ребят, а я этих задержу. Сзади болото, они не уйдут. Момент, еще раз попробую.
Он положил бластер возле себя и стал трясти рацию, как вдруг гибкое белое тело выскочило из-под земли, схватило оружие и нырнуло обратно. Борзых ахнул, сунулся разгребать землю…
— Попались, голубчики! — Аманита, во всей красе, с ажурным ободком на талии стояла в десяти метрах от нас. — Я просто счастлива! Как красиво вы будете умирать. В судорогах. В корчах. Особенно ты, рыжий. Ох, у меня на тебя зуб. Как ты про зонтик раскопал, сволочь. Молитесь, господа покойники!
Она, красуясь, откинула волосы парика, и я увидели созревшие споры, полные яда. Мы как завороженные смотрели на это вместилище смерти, но тут из кустов со страшным шумом выскочил Эууйххх и понесся на Аманиту. По дороге он подхватил и вырвал из земли здоровенный пень от нашего дуба. Аманита резко обернулась. Стрелы вылетели и впились в грудь неандертала с противным чмоканьем, но ему хватило сил добежать и обрушить на Аманиту сверху свою корягу. Та буквально сложилась в гармошку, смертельные споры осыпались на землю. Ээууйхх упал рядом. Он был еще в сознании, когда мы вынимали стрелки из его груди. «Джон Браун пал на поле боя…» — прошептал он замирающим голосом.
В этот момент зашевелилась поляна. Из-под листвы стали выпрыгивать маленькие, еще гладкие и блестящие фингусы в ярко-красных шляпках, затянутые снизу младенческой вольвой. Мерзко пища, они набросились на нас, стараясь дотянуться до лица, до глаз. Резкий мухоморный запах повис над поляной. Пытаясь разогнать туман в глазах, я отбивался как мог но их было слишком много, они наваливались всем скопом. Последнее, что я слышал, теряя сознание, был далекий заливистый лай.
Не знаю, на какой день я очнулся, но первое, что увидел, открыв глаза, была моя жена. Она сидела в кресле под лампой, такая домашняя, уютная и читала книгу. Мухоморное отравление дает весьма яркие и правдоподобные галлюцинации, и я решил, что еще брежу. Наверно, отчасти так оно и было, поскольку мне пришла в голову странная мысль, что я фактически родился второй раз, и непременно должен привязаться к существу, которое увижу первым. Следующие полчаса я вспоминал умное слово, которым это называется. Вспомнил.
— Импринтинг, — сказал я. Голос прозвучал слабо-слабо, но Наташа услышала. Поднявшись, она внимательно посмотрела на меня (я прикрыл глаза от резкого света). «Опять бредит, бедняжка», — тихо проговорила жена, подошла и мокрым холодным полотенцем протерла лицо.
— Импринтинг, — повторил я, продолжая жмурится. — Я знаю, ты нарочно здесь сидишь, когда я второй раз на свет рождаюсь. Вот открою глаза, увижу тебя и буду всю жизнь ходить следом, как утенок за курицей.
Наташа засмеялась.
— Открой! Открой немедленной! Ты очнулся, я знаю, не притворяйся. Абрамчик, сорванец, я тебя больше никуда одного не пущу! Буду ходить за тобой, как курица за утенком. Ой, что я несу! — и она заплакала.
Первым выписался следователь Борзых, я тоже довольно быстро поправился. А вот Эууйххх провалялся почти два месяца. Яд бледной поганки — это вам не шуточки, хорошо, что неандертал поддерживал иммунитет. Гуру явился поздравить лично с прохождением шестой ступени самопоглощения и распекал его на все корки за то, что подставился врагу, а не подкрался и ударил сзади. «Теперь будешь учиться воинской хитрости», — сказал мидианит и вручил список литературы. Земных книг там было немного, но я намаялся, пока доставал антикварные издания «Семнадцати мгновений весны», «Момента истины» и сборника рассказов про майора Пронина. Самого же неандертала угнетало лишь то, что для славного подвига он выбрал неподходящий предмет. «Скорблю я оттого, что в нужное мгновенье не меч, не шпага, не кинжал из стали благородной в руке моей сверкали, а лишь презренное трухлявое бревно, безвестная дубовая коряга».
Такса похоронили со всеми почестями. Бригадный генерал киноидов прогавкал прощальную речь, салют из бластеров нарисовал его имя в ночном небе. Вдове досталась медаль «За отвагу», пенсия и заверение всей своры, что не забудут никогда, будут навещать, водить щенят на охоту и т. д.
Наташа, пока я лежал в отключке, изучила стенограмму судебного заседания, но, как ни сгорала от любопытства, не заикнулась об этом, пока мы не вернулись в квартиру на астероиде временного содержания.
Вечером на огонек прибыл следователь Борзых. Мы устроились в гостиной, с чаем, ликером, сушками и земляничным вареньем от тещи.
— Абраша, — зашла издалека моя супруга. — Объясни мне, непутевой, как ты вышел на метеостанцию?
— Ну как же. Туда вели все следы. Кому мешали эксперименты на астероиде? — метеорологам-фингусам. Кто подарил Гуськовой зонтик? — метеорологи. Кто мог подложить капсулу с радиоактивным кобальтом, кто украл все зонтики Гуськова? — фингус Аманита. Фингусам во что бы то ни стало нужно было прекратить эксперименты в Наукограде на время созревания грибницы, поэтому они одним ударом убрали обоих руководителей. Но я тоже заблуждался. Я думал, что на метеостанции выращивают наркотики, а оказалось — грибы. В свое оправдание могу сказать, что я только в больнице узнал про поправку Боровискица, которая запрещает размножение ядовитых народов грибной расы. Нам еще повезло, что злоумышленники опоздали, дождевальная машина не выдержала последнего ливня и Аманите пришлось неделю таскать воду из болота и поливать грибницу. Сотня ядовитых фингусов — это страшная сила, которую не боятся разве что дреоцеры.
— Мы уничтожили пять грибниц, кэп. — Борзых с хрустом разгрыз сушку. — Мухоморы трех видов, сатанинский гриб и еще не засеянный мицелий бледной поганки.
— Я не поняла, зачем крали зонтики? Чтобы подставить Шумшит?
— В ручке зонтов ввозили из Микоцентра грибницы и споры. Мои бобики землю роют, но мы найдем каналы контрабанды и перекроем их навсегда! — Следователь усердно задвигал челюстью.
— Не исключено, что для ввоза зонтов использовали кого-то из людей, может быть жену Гуськова. Ни фингусы, ни дреоцеры от дождя не прячутся. Надо проверить транспортные кабины, кто чаще всего ездил в Микоцентр.
— Будет сделано, кэп! Раскрутим эту историю до кишков!
Перед сном я отправился в ванную почистить зубы. Наташа зашла следом и встала у двери, держа руки за спиной.
— Абраша, — пропела она медовым голосом. — Ты ничего не забыл дома?
— Зонтик, — простодушно начал перечислять я. — Купальную шапочку. Набор ершиков для трубки. Я все купил по дороге, это ерунда. Что еще? — я задумчиво погладил роскошную рыжую бородку. — Ах да, бритву! Но я точно помню, как снимал ее с полочки в ванной.
