Стивен Джонс - Мистика
К ней была прибита табличка, но разобрать надпись на ней Фидельма не смогла из-за залепившего все вокруг снега. Она обратила внимание на венок из сухой травы, что висел на двери и практически целиком был укрыт белым покровом.
Она нащупала медную дверную ручку, подергала за нее, потом толкнула. Дверь не поддавалась. Фидельма недовольно нахмурилась. Закон предписывал бруг-феру, хозяину гостиницы, и днем и ночью в любую погоду держать двери в свою гостиницу открытыми. Фидельма еще раз попробовала войти в дом.
Ветер начал терять силу, его дикий вой стихал вдали и перешел в приглушенные стоны.
Фидельма в нетерпении заколотила кулаком в дверь.
Послышалось ей, будто кто-то тревожно вскрикнул или это просто завывание ветра?
Больше ни звука.
Фидельма постучала еще, на этот раз сильнее.
А потом она действительно услышала какой-то шум. Звук шагов и хриплый мужской голос.
— Господь и все святые, оградите нас от этого зла! Убирайся прочь, мерзкий дух!
Фидельма окаменела от неожиданности. Потом вскинула голову:
— Открывай, хозяин! Открывай dalaigh судов, сестре аббатства Килдар! Будь милосерден, дай путнику укрыться от бури!
На несколько мгновений воцарилась тишина. Затем Фидельме показалось, что она слышит голоса, которые спорят друг с другом. Она снова постучала.
Послышался звук отодвигаемых засовов, и дверь отворилась вовнутрь. Фидельму окутал поток теплого воздуха, и она поспешила в дом, стряхивая на ходу снег с шерстяного плаща.
— Что это за гостиница, где не соблюдаются брегонские законы? — возмущенно спросила Фидельма, поворачиваясь к человеку, который закрывал за ней деревянную дверь.
Это был высокий, худой мужчина средних лет с изможденным лицом и седыми висками. Одет он был бедно, сутулость делала его ниже, чем он был на самом деле. Но не внешность мужчины заставила Фидельму насторожиться. Это был страх, не мимолетный испуг, а глубоко засевший, неизбывный ужас, который отражался на его мертвенно-бледном лице. Какое-то горе закралось в его душу.
Мужчина не отвечал, а просто стоял и смотрел на Фидельму. Тогда она резко сказала:
— Моя лошадь на привязи у дома. Несчастное животное околеет от холода, если о нем не позаботиться.
— Кто ты? — дрожащим голосом спросила женщина за спиной у Фидельмы.
Фидельма обернулась. Женщина, которую она увидела, когда-то, судя по всему, была хороша собой, но со временем на ее лице появились морщины, кожа на щеках обвисла. Она, не мигая, смотрела на Фидельму черными, словно лишенными зрачков, глазами. Создавалось впечатление, что однажды в какой-то жуткий момент кровь замерзла в жилах своей хозяйки и так и не начала пульсировать вновь. Но еще больше Фидельму поразило то, что женщина эта держала перед собой большое распятие. Она держала его так, словно хотела защититься им от чего-то ужасного.
Женщина и мужчина были похожи друг на друга.
— Говори! Кто ты такая?
Фидельма презрительно фыркнула:
— Если вы хозяева этой гостиницы, все что вам следует знать, так это то, что мой путь лежит через эти горы, я устала и нуждаюсь в убежище, чтобы переждать снежную бурю.
На женщину не подействовал высокомерный тон Фидельмы.
— Это не все, что нам надо знать, — не менее сурово возразила она. — Скажи, желаешь ты нам зла или нет?
Фидельма удивилась:
— Я пришла сюда, чтобы укрыться от стужи, и это все! Я — Фидельма из Килдара, — раздраженно сказала монахиня. — Более того, я — dalaigh судов, обладаю степенью anruth и я — сестра Колгу, таниста[13] законного престолонаследника этого королевства.
Высокопарность ответа Фидельмы указывала на раздражение, которое она испытывала в тот момент, так как обычно она предпочитала говорить о себе не больше, чем это было необходимо. Никогда прежде она не ощущала потребности упоминать о том, что ее брат Колгу законный наследник престола Кэшела. Как бы то ни было, она почувствовала, что должна вывести этих людей из их странного состояния.
С этими словами Фидельма, давая разглядеть себя, сбросила с плеч шерстяной плащ и заметила, что женщина перевела взгляд на распятие тонкой работы, которое висело у нее на груди. Исчез ли страх из этих холодных, безжизненных глаз? Мелькнуло ли там облегчение?
Женщина опустила распятие и склонила голову:
— Простите нас, сестра. Я Монха, жена Белаха, хозяина этой гостиницы.
Белах у дверей растерянно переминался с ноги на ногу.
— Я присмотрю за лошадью? — нерешительно спросил он.
— Если только ты не хочешь, чтобы она умерла от холода! — огрызнулась Фидельма и прошла к большому открытому очагу, где, наполняя теплом комнату, распевали песни горящие пласты торфа.
Боковым зрением она увидела, что Белах еще немного потоптался у двери, а потом, накинув на плечи плащ, взял стоявший у двери меч и вышел из дома в снежную бурю.
Фидельма изумилась. Никогда раньше ей не приходилось видеть хозяина бруйдена, которому требовался бы меч для того, чтобы поставить лошадь в стойло.
Монха подвесила котел на перекладину над пылающим торфом.
Фидельма выбрала себе стул, чтобы расположиться у очага.
— Что это за место? — спросила она.
Комната с низким потолком выглядела уютно, но была лишена какого-либо убранства, не считая высокой статуэтки Мадонны с Младенцем, выполненной из гипса. Эта безвкусная, раскрашенная алебастровая фигура стояла во главе большого стола, за которым, по всей видимости, ужинали постояльцы.
— Это Бруг-на-Белах. Вы только что спустились по склону горы, известной как Трон Фионна. Река Туа всего в миле отсюда. Зимой в наших краях мало путешественников. Куда вы направляетесь?
— На север, в Кэшел, — ответила Фидельма.
Монха зачерпнула чашку дымящейся жидкости из котла над очагом и подала ее Фидельме. Хоть чашка и должна была нагреться, Фидельма этого не почувствовала. Она обхватила ее замерзшими ладонями и втянула носом пар. Пахло вкусно. Фидельма сделала маленький глоток, ее вкусовые ощущения подтвердили то, о чем говорило обоняние.
Она подняла голову и посмотрела на женщину:
— Скажи, Монха, почему дверь вашей гостиницы была закрыта на засов? Почему я должна была просить, чтобы меня впустили? Вам с Белахом известен закон, установленный для хозяев гостиниц?
Монха поджала губы.
— Вы доложите о нас нашему bo-aire?
Так называли местного мирового судью.
— Мне больше хочется услышать ваши объяснения, — отвечала Фидельма. — Какой-нибудь путник мог умереть от холода, ожидая, когда ты и твой муж откроете дверь.
