Айзек Азимов - Лаки Старр и большое Солнце Меркурия
— Вы связались с Советом Науки?
— Как я мог? Доктор Певерейл не поддержал бы меня. Эртейл сказал бы, что я спятил, и его бы послушали. А кто будет слушать меня?
— Я, — сказал Лаки.
Майндс рывком сел. Руки его взметнулись, будто он хотел схватить Лаки за рукав, но он сдержал их. Сдавленным голосом он сказал:
— Вы будете это расследовать?
— Да, по-своему, — ответил Лаки.
* * *Когда Лаки и Верзила вошли, все уже сидели за банкетным столом. Поднялся гул приветствий и представлений, но было ясно, что вечер не из приятных.
Доктор Певерейл сидел во главе стола, тонкие губы его были поджаты, впавшие щеки дрожали — внешность человека, который с трудом сохраняет достоинство. Слева от него виднелась широкоплечая фигура Эртейла: он откинулся в кресле, толстые пальцы поглаживали край стакана.
В конце стола сидел Скотт Майндс, выглядел он крайне юным и усталым и с раздражением смотрел на Эртейла. Рядом с ним доктор Гардома поглядывал тревожно и внимательно, готовый вмешаться.
Остальные места, за исключением двух, справа от доктора Певерейла, занимали старшие специалисты обсерватории. Хэнли Кук, заместитель директора Купола, наклонил вперед свое высокое стройное тело и крепко пожал Лаки руку.
Лаки и Верзила заняли свои места, и ужин начался.
Эртейл сразу заговорил резким хриплым голосом, овладев всеобщим вниманием:
— Мы как раз говорили, не следует ли Майндсу рассказать, какие чудеса ожидают Землю в результате его эксперимента.
— Ничего подобного, — заявил Майндс, — я буду говорить, когда захочу.
— О, послушайте, Скотт, — Эртейл широко улыбался, — не будьте таким застенчивым. Ну, тогда я сам расскажу.
Как бы случайно доктор Гардома опустил руку на плечо Майндса, молодой инженер с трудом глотнул, подавил негодующий возглас и продолжал молчать.
Эртейл сказал:
— Предупреждаю вас, Старр, рассказ будет интересным. Это…
Лаки прервал:
— Я знаю кое-что об эксперименте. Основной результат — создание планеты с воздушным кондиционированием — вполне возможен.
Эртейл сморщился.
— Неужели? Я рад, что у вас оптимистический взгляд. Бедный Скотт не может добиться успеха даже в пробном эксперименте. По крайней мере говорит, что не может, не правда ли, Скотт?
Майндс полувстал, но доктор Гардома снова положил ему руку на плечо.
Верзила переводил взгляд от одного говорящего к другому, на Эртейла он смотрел с открытым отвращением. Но ничего не говорил.
Прибытие главного блюда сразу прекратило разговор, и доктор Певерейл отчаянно пытался перевести беседу на менее опасное направление. На некоторое время ему это удалось, но затем Эртейл, наколов на вилку последний кусок бифштекса, наклонился к Лаки и сказал:
— Значит, вы считаете, что проект Майндса идет нормально?
— Ну, мне кажется, результаты неплохие.
— Вы, как член Совета, так и должны считать. А что если я вам скажу, что это поддельный эксперимент; то же самое можно было бы проделать на Земле за один процент затрат, если бы Совет был заинтересован в экономии денег налогоплательщиков? Что вы на это скажете?
— То же самое я скажу в ответ на любые ваши слова, — сдержанно ответил Лаки. — Я скажу: «Мистер Эртейл, вероятно, вы лжете. В этом ваш большой талант и, вероятно, удовольствие».
Мгновенно наступила мертвая тишина, даже Эртейл смолк. Его толстые щеки, казалось, обвисли от удивления, глаза выпучились. Неожиданно он вскочил, перегнулся через доктора Певерейла и ударил ладонью по столу рядом с тарелкой Лаки.
— Ни один лакей Совета… — взревел он.
И тут же начал действовать Верзила. Никто не успел увидеть подробностей, потому что Верзила действовал со скоростью жалящей змеи, но рев Эртейла неожиданно прервался.
Из руки Эртейла торчала изогнутая металлическая рукоять силового ножа.
Доктор Певерейл отшатнулся, послышались возгласы, даже Лаки казался удивленным.
Раздался жизнерадостный тенор Верзилы:
— Расставь пальцы, ты, тюбик нефти! Расставь их и ползи назад, на свое место.
Эртейл несколько мгновений смотрел на маленького мучителя, будто не понимая, потом очень медленно расставил пальцы. Рука его не была повреждена, ни кусочка кожи не было срезано. Силовой нож торчал в жесткой пластиковой поверхности стола, виднелся примерно дюйм светящегося силового поля (это не материя, а тонкое энергетическое поле). Лезвие ножа разрезало стол точно между указательным и средним пальцами руки Эртейла.
Эртейл отдернул руку, будто ее внезапно охватило огнем.
Верзила рассмеялся и сказал:
— В следующий раз, подонок, как протянешь руку к Лаки или ко мне, я ее тебе отрежу. Когда будешь отвечать, говори вежливо. — Он протянул руку к ножу, дезактивировал силовое поле и вернул рукоять в незаметные ножны на поясе.
Слегка нахмурившись, Лаки сказал:
— Я не знал, что мой друг вооружен. Я уверен: он сожалеет, что помешал ужину, но мистер Эртейл не должен принимать этот инцидент близко к сердцу.
Кто-то рассмеялся, на лице Майндса появилась улыбка.
Эртейл гневно переводил взгляд от одного лица к другому.
— Я этого не забуду. Я вижу, что никто не желает сотрудничать с сенатором, и он об этом узнает. А тем временем, я остаюсь здесь. — Он сложил руки, будто кто-то собирался его выпроводить.
Мало-помалу разговор снова стал общим. Лаки сказал доктору Певерейлу:
— Знаете, сэр, ваше лицо кажется мне знакомым.
— Да? — Астроном напряженно улыбался. — Мне кажется, мы с вами раньше не встречались.
— Вы когда-нибудь были на Церере?
— На Церере? — старый астроном смотрел на Лаки с некоторым удивлением. Очевидно, он еще не пришел в себя после эпизода с силовым ножом. — На этом астероиде самая большая обсерватория Солнечной системы. Я там работал в молодости, да и сейчас часто там бываю.
— Может, я видел вас там?
Говоря это, Лаки вспоминал те напряженные дни, когда охотился за капитаном Антоном и пиратами, искал их логово в поясе астероидов. Особенно тот день, когда пиратский корабль приземлился в самом сердце территории Совета, на самом астероиде Церера, одержав временную победу благодаря неожиданности своего появления.
Но доктор Певерейл отрицательно качал головой.
— Я бы знал, сэр, если бы имел удовольствие встретиться с вами. Но я уверен, этого не было.
— Жаль, — сказал Лаки.
— Мне тоже, уверяю вас. Но в то время мне вообще не везло. Из-за болезни кишечника я пропустил весь пиратский рейд. Знал о нем только из разговоров сестер в больнице.
