Дело о настойчивом привидении (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади"

И вдруг лукаво улыбнулась, превращаясь в юную девушку:

— Можешь приезжать в гости и без дяди! Дядя — хороший рассказчик, но ты тоже все-все узнаешь? Ведь правда?

Астралии не оставалось ничего другого, как кивнуть и поклониться:

— Да, конечно, обязательно!

Глава 5

***

Выслушав доклад Астралии, Мастер Вивелли долго хохотал. Потом, просморкавшись, выдал:

— Придется тебе, дорогой племянничек, обзаводиться подружкой!

— Ой! Зачем?

— Затем, что была. Благородные леди, конечно, любят хорошеньких мальчиков, но еще больше они любят сплетничать о молодежи.

— Но... вдруг она... эта подружка... захочет...

— Что захочет? Переспать с тобой? Ничего, найдем такую, которой нравится, что ты не тащишь ее в постель на первом свидании. Впрочем, это сейчас не важно. Пока ты распивал чаи с благородной леди, я успел и в полиции побывать, и об обеде позаботиться. Сейчас поедим и снова сходим к склепу. Не нравится мне полицейский вопрошающий. Мастер мертвых в Привокзальном участке сейчас толковый, но от него тут проку мало...

Астралия вопросительно взглянула на мастера Вивелли.

— Хочешь спросить: почему? А подумай сам.

— Потому что склеп уничтожил посмертный энергетический конструкт. Так?

— Все верно.

— То-то на двери не было никаких магических запоров! Их склеп тоже уничтожит?

— Верно, малыш. Мне удалось встроить в гранитную кладку, из которой сложен склеп, и в саркофаг структуры, которые уничтожают любые плетения. Так что там — просто замок. Впрочем, я не думал, что кто-то захочет туда залезть. Там же нет ничего ценного! Только камень.

— А если бы какой-нибудь сумасшедший решил вскрыть саркофаг, чтобы высвободить проклятие лорда Оортона?

— Очень оригинальный и довольно мучительный способ самоубийства. Впрочем, от психов можно ожидать чего угодно. Но в этом случае я бы ощутил вмешательство и постарался бы быстренько все вернуть на место. К тому же вскрыть саркофаг непросто, а мои вязи можно уничтожить, только разобрав по камешку весь склеп. В общем, ешь и одевайся теплее, так, чтобы можно было провести на улице несколько склянок.

***

Искусство мага-вопрошающего состоит в том, чтобы понять, что происходило с той или иной вещью. Неживые предметы тоже имеют память. Правда, воспринимают мир они совершенно не так, как разумные. Если вопрошающим становится тень, то задача немного облегчается. Свойство теней — самим на время становиться неживыми предметами, сливаться с ними сознанием. Однако тут важен опыт, позволяющий «переводить» воспоминания предметов в понятную разумным форму. У Астралии такого опыта было немного. Поэтому она, осмотрев дверь склепа, неуверенно сказала:

— Вроде бы открывали отмычкой. Металл цеплял внутренние пластинки замка совсем не так, как ключ. Их даже перекосило, но они все же сдвинулись с места, потому что давили очень сильно...

Мастер Вивелли хмыкнул и с подозрением посмотрел на замок:

— Все же я прав. А этот самонадеянный болван из участка заявил, что, раз замок сложный, из мастерской самого Барада Варина, то и открыть можно только ключом. Ну, или подделкой. И все лез ко мне с вопросами, не терял ли я ключи...

— Но я... — растерянно промямлила Астралия.

— Ты, Страл, скорее всего, прав. Потому, что я знаю, что не терял ключи, — недовольно поморщился мастер Вивелли. — Лучше попробуй определить, когда вскрывали замок.

— Как? У двери нет часов...

— А ты подумай!

Астралию все время поражали перепады настроения старого эльфа. То он морщился, словно от зубной боли, а теперь лукаво заулыбался.

— Вы знаете, когда это было?

— Нет. Но догадываюсь и хочу проверить свою догадку. Ну-ка, попробуй понять, что было до того, как вскрыли замок, и после?

Девушка снова погрузилась сознанием в металл. Вроде бы с ним ничего не происходило... хотя — нет! Металл нагревается от солнечных лучей и остывает ночью. Вскрывали остывший, значит была ночь. Но не совсем остывший, только остывающий.

— Замок вскрыли ночью после солнечного дня. Дверь на юг, так что даже осенью она могла нагреваться. Но ранней осенью, сейчас даже в полдень металл так не нагревается.

— Правильно! А теперь вспомни: когда были последние погожие дни?

— Не знаю... меня не было в Эконе. Когда я приехал, как раз начались шторма...

— А когда ты приехал? Для всех — вчера, а на самом деле?

— В конце Ореховой седьмицы...

— Вот и ответ! На Ореховую седьмицу как раз погода поменялась. Сначала было холодно, а потом несколько дней — почти как летом.

— Точно! Значит, это было три-четыре седьмицы тому назад! — радостно выпалила Астралия.

— Вот! А говоришь: не знаю. Думать надо!

— Вы уже допросили замок и проверяли меня?

Мастер Вивелли расхохотался:

— Нет, конечно! Я же не тень и не маг металла. Я не умею слышать замки. Просто как раз на Ореховую седьмицу был тут один скандальчик... пойдем, найдем одного разумного. Хотя в том, что он — разумный, я немного сомневаюсь.

***

В любой усадьбе с садом, в монастыре или даже дворце всегда найдется поганый угол, в который сносят весь мусор, чтобы потом его вывезти. В монастыре Зеленой Девы такой угол был за конюшней. Здесь помойка скрывалась за небольшой рощицей в дальней от улицы части кладбища. И не только помойка.

Миновав линию деревьев, Вивелли с «племянником» оказались рядом с тем, что можно было назвать «хозяйственным двором». Возле хлипкого заборчика, отгораживающего кладбище от пустоши, были сложены блоки какого-то недорого камня вроде известняка, тут же приютились несколько сарайчиков и большой бак на колесиках, наполовину забитый мусором. Возле него возился помятый жизнью мужичок.

— Привет, Лан! — окликнул мусорщика мастер Вивелли. — Как здоровье?

— Дык ничо так! — бодро откликнулся мужичок. — Помогла настоечка, господин мастер! А чо в наши края? Опять на меня кто напраслину гонит?

Старик ухмыльнулся:

— Не-не-не, все хорошо. Спросить хотел: чего вы тогда с садовником сцепились? Ну, когда я вас разнимал и потом тебе синяки лечить помогал?

— Дык псих он ненормальный! Вроде благословляющий, почти благородный, а псих — хуже пьяни с выселок. Полез ко мне, вроде как я забыл накануне ворота закрыть, и коровы тетушки Петунии забрались на могилы. Его драгоценные цветочки потоптали, а я виноват! А я точно помню, что ворота закрыл и завязал даже! Я же не так, чтобы пьяный был! А он орал, как псих!

— Закрывал, говоришь, ворота? — с сомнением переспросил мастер Вивелли.

— Чем угодно клянусь! — стукнул себя в грудь мусорщик. — Да я, чо, не понимаю? Да я все понимаю! Коровы и с проулку, и с выселок завсегда на пустоши пасутся, от них и забор делали. Я же понимаю...

Астралия вспомнила своего деда-садовника и подумала, что, случись какой-нибудь скотине забраться на его клумбы, тот тоже озверел бы. Так что поверила мусорщику. И в то, что злить садовника вряд ли кто отважится, тоже поверила.

— Что ж, пойдем посмотрим на твои ворота, — пробормотал мастер Вивелли и направился вдоль забора. Астралия поспешила за хозяином, попутно думая о том, что ограда с тыльной стороны кладбища несерьезная. Действительно, низенький заборчик из кривых досок, со многими дырками, кое-где отремонтированный не ошкуренными жердинами, вряд ли удержит любого разумного. Когда накануне девушка шла в Север-Вход, мастер Вивелли направил ее на тропинку, ведущую к калитке — примитивной раме, повешенной на ременных петлях. Запиралась та такой же петлей, накинутой на соседний столбик.

Теперь эльф с «племянником» обнаружили и такие же примитивные «ворота» — две собранных из жердей и обрезков досок рамы, связанные друг с другом самой простой веревкой.

— Простенько, но с умом, — одобрительно кивнул старик.

Действительно, створки были прикреплены не к крайним столбикам ограды, а к соседним жердинам примерно в локте от них. Поэтому могли открываться лишь наружу. Сами створки порядком перекосило, свободные их края, связанные веревкой, просели до земли. Так что, чтобы открыть ворота, мастеру Вивелли пришлось приподнимать каждую и переносить — от простого толчка они не открывались.