Виталий Сертаков - Останкино 2067
Насколько к ней вообще можно приготовиться за пару часов.
Но смерть не приходила, и Дениса я так и не стал тревожить. Я остался тем же, кем и был раньше, с ворохом лишних сомнений. Купил себе в ближайшем магазине свитер и поехал домой.
Когда заехал в гараж и положил ладонь на опознаватель заправщика, что-то сдвинулось. Вроде бы все оставалось на своих местах: ряды ламп в подземном гараже, ласковый шепот вентиляторов, перепалка механиков на нижнем ярусе…
Изменилось все, даже запах.
Действуя как автомат, я зашел в лифт, улыбнулся кому-то из соседей, назвал этаж. Полная женщина в беретике спросила, где я так промок. Молоденькие ребята, он и она, вышли со мной на одном этаже и, здороваясь, назвали меня по имени.
Всех этих людей я видел впервые в жизни.
Моя память превращалась в гигантский пазл. Он треснул и начал терять свои составляющие. Пока еще процесс не набрал разрушительной мощи, но звонить Денису я не стал. Потому что главное я помнил очень отчетливо, и чужая забота мне бы только повредила. Я улыбнулся, быстро пробурчал приветствие и, отвернувшись, сделал вид, что обнаружил в кармане крайне увлекательную бумажку. Это был чек на свитер.
Просто я хотел, чтобы они поскорее ушли и позволили мне разобраться с дверью в квартиру.
Дело в том, что на площадке было еще четыре двери, и я понятия не имел, какая из них моя. Четыре одинаковые «купейные» пластины с номерами и веселенькими ковриками.
Неблагодарная затея – совать свою руку во все опознаватели подряд. Даже ребенку известно, чем чреваты три отказа, один за другим. Автоматическая проверка главным скрином Управы, занесение в реестр неблагонадежности, проверка на психическую устойчивость. Я вернулся к лифту, встал к нему спиной и зажмурился. Помимо памяти мозга, существует ведь и память ног, сказал я себе. Ведь я достаточно долго прожил здесь…
К счастью, ноги вспомнили, и я благополучно миновал порог. Когда дверь задвинулась, несколько минут я стоял, привалившись к ней спиной изнутри, и слышал свое колотящееся сердце. Потом раздались звуки – со мной поздоровался «домовой», наполнился и включился чайник на кухне, забубнила дикторша… Разум настойчиво предлагал срочно позвонить Денису. Позвонить, пока не стало поздно и пока я не превратился в беспомощного больного амнезией, забывшего собственное имя.
Имя оставалось прежним. Это меня спасло от паники.
Дома было тихо, тепло и уютно, но это больше не был мой дом. Я стал думать, не мой ли дом за стенкой, где выпустили кровь из подруги Юханова, и пришел к отрицательному выводу. Несколько минут я ходил по квартире и трогал предметы. По стеклам барабанил дождь, на кухне весело посвистывал чайник, театр с моим появлением автоматически настроился на новости одиннадцатого канала. Здесь все было удобно и привычно, и в то же время здесь все стало чужим. Костюмы и сорочки в шкафу, все моего размера, но в половине случаев такую расцветку я не пожелал бы и врагу. Идиотская планировка, слишком много стульев, какие-то оранжевые салфетки, и пол слишком разогрет! Я отпирал ящики, перелистывал бумаги и, наконец, добрался до сейфа. Почему-то именно сейф мне особенно не хотелось открывать. В несгораемом ящике всякий нормальный человек хранит самые ценные документы, редкую разрешенную наличность и драгоценности. В моем сейфе было пусто, лишь на дне лежал магнитный ключ от какого-то автомобиля. Я сунул его в карман. Никаких документов на квартиру, «опель»; нет рабочих контрактов; даже ни одной завалящей акции.
Я был никто. Я жил здесь и не замечал, что ничем не владею. Скрин «домового» отвечал, что квартира принадлежала телеканалу, пустившему меня на постой. Я с замирающим сердцем продиктовал системе номера моего «опеля». Как выяснилось, машина стояла на балансе гаража Останкино.
Мне хотелось заорать в голос, запустить в стену вазой или опрокинуть полки с ксанкиными безделушками.
Ксана…
– Я болен ею, – сказал я и удивился слабости своего голоса.
– Ксана, – обратился я ко всем ее виртуальным адресам, – Ксана, приезжай скорее, пожалуйста, мне очень плохо.
И это было правдой. Только Ксана могла бы сейчас удержать меня на краю безличия. Потому что старая личность разрушалась, как древние фрески в курганах, попавшие на воздух, а новой памяти не возникло. Моя жена оставалась хрупким мостиком, соединяющим Януша Полонского с миром.
Как всегда, Ксана ответила не сразу. За это время четырежды звенели служебные вызовы, но я их игнорировал. Я заказал себе тосты, нашел в незнакомом баре еще одну бутылку вина и улегся в обуви на кровать.
– Что с тобой, мальчик? – спросила дражайшая супруга.
Увидев мою небритую персону в обнимку с бутылкой, да к тому же в ботинках на ее любимых простынях, моя нежная половина пошла пятнами и сказала, что с алкоголиком жить не будет. И отключилась. Это означало, что вскоре примчится с матами и воплями и устроит образцово-показательную драку.
Ксану я не забыл. Это замечательно. Я еще отхлебнул вина, сменил цвет на обоях и занялся делом. Отыскал в кладовке старую аптечку, отрезал кусок жгута, располосовал на части банное полотенце. Затем я вспомнил про оружейный сейф. Там меня тоже поджидал конфуз. Оба шокера, большой и малый, лежали в гнездах с отключенной зарядкой и без аккумуляторов. По сути дела, это было не оружие, а муляжи. Все, что у меня осталось, – это стандартный сонник и восемь патронов к нему. На верхней полочке сейфа лежали еще три обоймы, но при ближайшем рассмотрении оказались пустыми. Я нашел пассатижи и напильник, закрепил в тисочках патрон, осторожно извлек ампулу сонника и переправил ее в многоразовый инъектор. Точно такая же ампула досталась в свое время Ласкавому. Слава богу, руки и глаза мне еще не изменили.
Я проверил пистолет через компьютер. Оружие было зарегистрировано на меня, но в качестве домашнего значился совсем другой адрес. Чем-то мне этот адрес был знаком, я силился вспомнить, но так и не сумел. Самым большим казусом оказалось почти полное отсутствие ценных бумаг. У независимого и делового мужчины, проживающего в фешенебельном квартале и получающего оклад гораздо выше среднего, не имелось в сейфе ни банковских депозитов, ни акций энергетиков, ни даже дешевых бумаг хай-тека, которые валяются в карманах у каждого подростка.
Я обыскал в скрине записную книжку и нигде не встретил номера своего брокера. Как ни странно, это меня даже несколько успокоило. Такого просто не могло быть, потому что нет взрослого человека, не пользующегося услугами брокеров. Без личного финансового консультанта невозможно жить и принимать элементарные решения. Почему-то меня прежнего эти проблемы вовсе не волновали.
