Детективное агентство "Штык" 2 (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович

— Кого он полюбил? При чем тут эти зелья? Разве не использовал бы он тогда привороты, для запретной любви?!

— Приворотные зелья у него тоже были, - беспечно отмахнулся Ахмон, - но наша любовь чиста и взаимна, ей не нужны зелья, и я взял то, что поможет тебе стать еще сильнее! Не краше, ты и так прекраснее всех на свете, но сильнее, чтобы никто не мог тебе угрожать! Я так беспокоился за тебя, моя рыжая волшебница, ха, теперь настоящая волшебница! Покажи мне еще немного магии, кем ты стала, какое волшебство обрела?

— О, я прикоснулась к природе, - улыбнулась Олеся.

— Да, это верно, как это верно! Ты мой солнечный цветочек!

Листва касалась его и Ахмон словно наливался соками, но при этом, похоже, еще и терял разум?

— Что за любовь капитана и для чего там требовались зелья? Откуда капитан Джингази их получал?

— Ее никто не видел, но все знают, она там, в каюте его флагмана, рядом с каютой самого Джингази! Он приказывал убить магов и потом делал из них зелья, поил ими свою любовь!

— Как ты меня?

— Да, моя колдунья! - Ахмон вдруг заплакал. - Именно действия капитана натолкнули меня на такую идею, и я раскаиваюсь, что помогал ему, но ради тебя! Бросим все и уплывем в закат! Я заберу все его зелья и отдам тебе!

— Конечно, забери, но не отдавай, - нечто вроде лианы обвивало Ахмона, а он не замечал. - Вылей их или разбей, уничтожь, искупи свои преступления и забудь все, что между нами было.

— Да, моя волшебница, - деревянным голосом отозвался Ахмон.

Глаза его словно остекленели, тело застыло. Похоже, Олеся, проведя предварительную подготовку, перешла к прямому воздействию. Кабанкин зябко повел плечами, нет, он знал, что Листва способна на прямое порабощение, но одно дело знать, а другое видеть. Впрочем, ради нахождения того, кто переводил магов на зелья, Олеся была способна на все и даже больше.

— Ты действовал из ревности к Джингази, сам полюбил его любовь.

— Да, я полюбил его лошадь, - отозвался Ахмон.

— Лошадь? - переспросили все хором.

Кабанкин почесал в затылке, такого даже он не ожидал! Последний вариант, на котором он остановился: зомбячка или просто зомби, нежить в общем все равно ничего не испытывала. При правильном укрощении нежить становилась безопасна и не требовала особого ухода, и Джингази мог ее там любить в отдельной каюте. Запретно и условно выполнимо, но лошадь?

Лошадь на корабле?!

— Лошадь, - повторил Ахмон, словно отвечал на вопрос - возглас Олеси. - Она умеет говорить и выдает прорицания.

— Откуда он это знает, если ее никто не видел? - спросил Ахмат.

— Хороший вопрос, - задумчиво ответил Кабанкин. - Что-то тут не так, но никак не пойму, что.

— Что-то не так! - голос Ахмата сочился сарказмом. - Командир, что может быть не так, в капитане, влюбленном в лошадь-прорицательницу и прячущем ее ото всех? Как ты думаешь, он ее, прямо в каюте?

Кабанкин только покачал головой, но не стал говорить, что у Ахмата одно на уме. Зато Аллоя возмутилась, и они зашушукались, начали тихо переругиваться. Олеся тем временем пытала Ахмона расспросами о лошади, и тот отвечал, как мог, но знал он не слишком много. После того, как капитан Джингази обзавелся "возлюбленной", а сделал он это после посещения одного из своих островов - самого восточного из всех, фактически наконечника Острия - то запер ее в каюте и сам стал пропадать рядом, кормил, поил, выносил отходы, правда не слишком много и все это, разумеется, встревожило его помощников.

Они сговорились и подсмотрели, подслушали пророчество, которое вскоре сбылось - о шторме - и сам Ахмон попутно видел, как капитан поил лошадь зельями. Решил, что приворотными, но потом проверил и оказалось, что это зелье, дающее магические силы. Сам Ахмон не видел, как их делали, но предполагал, что из тех магов, которых убивали по приказу капитана.

— Если он способен сварить такое зелье, значит маг, - вынесла вердикт Олеся.

Ахмон удалился, покачиваясь от воздействий (и приказа потом все забыть), словно пьяный, а Листва оскалилась удовлетворенно.

— Наконец-то след! Настоящий!

— Ты не торопись, - посоветовал ей Кабанкин, - и не забывай, что у нас нет доказательств.

— Поэтому нам нужно сходить на дело, - оживился Ахмат. - Заберемся тайком на корабль, командир подстрелит пару стражей, я вскрою дверь, а Олеся заколдует лошадь! Лошадь! Командир!

— Что? – устало спросил Кабанкин.

— Помнишь того, в единорожьем тупике? Что он толковал? Про то, что говорящий конь апокалипсиса уже близко, как и новый конец света!

— И ты сразу ему поверил? – хмыкнул Иван. – Откуда тот пьянчужка узнал бы о лошади Джингази, когда о ней даже его помощники не знали?

Ахмат нахмурился, не нашел, что возразить, но и отступать от своего, похоже, не собирался.

— А я? - вдруг спросила Аллоя. – Что мне делать?

— А ты будешь отвлекать капитана Джингази! - уверенно ответил Тузов.

— Верно, - просияла Аллоя.

— И не забывай строить ему свои прелестные глазки, - добавил Ахмат, - а если вдруг начнет распускать руки, веди его за угол, там командир ему - бац!

Он стукнул кулачком о ладонь, словно демонстрируя, как от Джингази останется мокрое пятно.

— План, достойный карлика, - величественно фыркнула Листва.

— Чего это?

— Все нормально, какой размер, такой и план.

— То есть у тебя лучше, да? - уязвленно прошипел Тузов. - Потому что ты больше?

— Потому что я умнее и немного соображаю в магии, - заявила Листва.

— Проберемся сразу в трюм? - уточнил Кабанкин.

— Даже пробираться не будем, - ответила Олеся. - Зря я что ли, приказывала этому охламону разбить все зелья, дающие магическую силу?

— Разве не нужны они тебе для поисков? Того, кто их создал, если это не Джингази?

Они медленно спускались к порту, похоже направляясь к кораблям, и Кабанкин подумал, что без драки не обойдется. Но у Листвы, как оказалось, был свой план.

— Только полный профан в магии позволит найти себя по своим творениям, и любой, делающий зелья из магов, не может быть профаном.

— Постой, постой, - оживился Ахмат, - ты хочешь сказать, что какой-то маг изводит твоих братьев и сестер на зелья?

— Да, - Олеся так сжала посох, что тот затрещал. - Когда я найду этот позор нашего рода, то лично устрою ему такое, что больше никому не захочется повторять его судьбу! Я из него самого сварю зелье, медленно, так, чтобы его крики слышали по всему Пенному морю, во всех уголках мира, и чтобы каждый знал, за что!

Кабанкин только покачал головой. Нет, он в чем-то понимал Олесю, но сомневался, что план удастся. Найти, может быть, пытать и убить - да, но оповестить весь мир?

— Так что мы будем делать?

— Вначале мы спрячемся, - величественно ответила Олеся, собираясь войти в воду.

— А я? - спросила Аллоя.

— Отвлекай капитана Джингази, - кивнул Кабанкин. - Тебе придется действовать в одиночку.

Если он правильно понял замысел Олеси, то такое должно было помочь и Ахмону.

— Нет, не в одиночку! Я приду к нему с живыми отца!

— Отлично, действуй и если что - беги.

Аллоя удалилась, почти бегом, и Кабанкин посмотрел на Олесю. Та взмахнула посохом, скрыла их от внимания окружающих и погрузилась в воду у всех на виду. Никто и глазом не повел, хотя раньше "Штык" привлекал внимание, и магия Листвы дала им возможность дышать и общаться, хотя сам Лошадкин все равно предпочел бы обычное устройство извлечения кислорода из воды, работающее на мяу.

— Затем мы скрытно доберемся до кораблей Джингази, - продолжила Олеся, претворяя слова в дело. - Не спеша, торопиться некуда, пусть Аллоя доберется до него по суше и отвлечет.

Они проплыли - прошли под водой, и Листва то и дело взмахивала посохом, убирая защиты вокруг кораблей. Подсвечивала их для других, а Кабанкин вздыхал и оглядывался. Несмотря на обилие кораблей и живых, вода вокруг была чистой! Прозрачной настолько, что их обязательно заметили бы, если бы не магия Олеси.