Ольга Романовская - Паук раскинул сеть
Заглянув в соседнюю комнатку, Эллина поняла, там камерный алтарь. И, кажется, гоэте вновь придётся его мыть. В комнатке пахло кровью и жжёной костью. Эллина пошире распахнула дверь, чтобы запах выветрился. Зато спальня оказалась нормальной, без неприятных сюрпризов, равно как и небольшая гостиная с кушеткой — ложем на ближайшую ночь. Гоэта пощупала её: мягкая, набитая конским волосом. Замечательно, устроится с комфортом. В трактире пришлось спать чуть ли не на голых досках.
Эллина усилием воли заставила себя вернуться на кухню. «Это» всё ещё лежало на разделочном столе, поэтому пришлось готовить на обеденном. Стараясь не смотреть на скатерть, успевшую покрыться ржавыми пятнами, гоэта покопалась в шкафчиках и леднике и уже через пять минут развернула бурную деятельность.
— Забыл тебя предупредить… — Малис замер в дверях и рассмеялся. — Ну да, когда в любовниках инквизитор, перестаёшь бояться. Нервы у тебя стали крепче. Ладно, я сейчас унесу и всё вытру. За супчиком присмотрю. Иди в гостиную, заодно и поговорим. Ты ведь не обеды мне готовить пришла.
Эллина покорно положила нож и с облегчением скрылась за дверью. Какое самообладание бы она ни разыгрывала, внутри гоэту трясло.
Гостиная Малиса оказалась уютной, ничего общего с интерьерами временных жилищ. Видно, что хозяин жил тут долго и не боялся охотников. Даже волчья шкура на полу, как водится, у камина. На полках — книги, все в рваных или истёршихся переплётах, пара больших необработанных самоцветов. В углу — часы с совой. Эллина тут же вспомнила свои, но у Малиса явно дороже. Мебель хоть и не новая, добротная, мягкая. Эллина с удовольствием разлеглась на подушках, только сейчас ощутив, как устала. А ещё перенервничала.
— Выпить?.. — в дверях показался Малис.
Несмотря на доброжелательный тон, он выглядел напряжённым. И глаза не улыбались — холодные, безразличные. Эллина знала, иных у тёмных не бывает. Они странные существа, даже если кажутся нормальными.
— Я уже пила вчера, хватит. Ты голодный?
— Нет.
Некромант уселся напротив, буравя Эллину пристальным изучающим взглядом, будто решал, что с ней делать. Гоэта поневоле подобрала ноги и села: так она чувствовала себя более защищённой.
— Уйдёшь на своих двоих, не надо так на меня таращиться, — рассмеялся Малис и моргнул, развеяв былую суровость. Эллина с облегчением выдохнула. — Давай, рассказывай. Только, Лина, за спасибо помогать не стану. Поспать, поесть, проводить — да, остальное — на договорных отношениях.
— Сколько ты берёшь? — гоэта решила сразу прояснить ситуацию.
Некромант растянул губы в усмешке:
— Э, нет, сначала дело. Судя по всему, ситуация безвыходная, поэтому условия диктую я.
Эллина кивнула и бегло, опустив пару моментов, пересказала историю исчезновения Брагоньера. В заключении она молитвенно сложила руки на груди и, заглянув в глаза некроманту, попросила не отказывать. Малис молчал. Хмурясь, он смотрел мимо Эллины, потом и вовсе встал и вышел. Гоэта не знала, что и думать, вскочила и бросилась следом.
— Сиди, — взмахом руки остановил её Малис. — Я подумаю. О решении извещу. Если делать нечего, тарелки достань.
— Малис, это не игрушки, а человеческая жизнь! — Эллина ухватила его за руку, не позволяя уйти. — Может, его сейчас убивают!
— Какое мне дело? — раздражённо ответил некромант и легко высвободился. — Смерть инквизитора — праздник. Одним человеком больше, одним меньше. Надеюсь, хотя бы в дело пустят, а не просто прирежут. Помнится, мужчина крепкий, хороший зомби получится.
— Малис! — возмутилась Эллина. Ей хотелось затрясти некроманта за плечи, заставить извиниться за гадкие слова, но она вовремя остановилась. Оставалось только сжимать пальцы в кулаки и кусать губы. — Это… Я его люблю, понимаешь?!
— Нет, — равнодушно пожал плечами Малис и предупредил: — Закатишь истерику, верну к лошади. Мне душевное спокойствие дорого.
Эллина замолчала, переваривая его слова. Ну да, нашла, кому о любви говорить! Нет у тёмных такого чувства, хотя любила же Байда брата. Сестра Доновера не побоялась пойти против Гланера, чтобы отомстить за вероломное убийство. С другой стороны, тот же Гланер откровенно всех ненавидел.
— Малис, — решила проверить Эллина, — а тёмные умеют любить?
Некромант не ответил, сделав вид, что не слышит. Это вселило надежду.
Гоэта вслед за Малисом вернулась на кухню, и пока он возился у плиты, изучала полки буфета, разыскивая посуду.
— Видишь ли, Линка, — на стол легла чистая скатерть, — чувства, эмоции — это пустой звук. Этим ты никого не убедишь. Мне нет дела то того, сколько ты будешь о нём плакать. Прости, но это правда. И если убьют тебя, мстить не стану.
— Тогда зачем?.. — Эллина ничего не понимала.
Зачем помогать, зачем нарушать контракт, прятать в лесу, если ему плевать? Приволок бы связанную на алтарь и сделал зомби, как заказал Доновер. Но он этого не сделал, потом так мило болтал после оживления, опять же способ связи оставил…
— Ты ещё заплачь! — рассмеялся некромант и кинул на стол две ложки. — На пустом месте, Лина. Я не сказал, что позволю тебя убить, согласись, это ценно. Поэтому вытирай сопли, ставь, наконец, тарелки и говори правду. Половину ты утаила.
Эллина вздохнула, силясь понять, как трактовать слова Малиса. Она привыкла считать его другом, а теперь это странное признание… Есть совсем не хотелось, но гоэта поставила две тарелки и даже налила себе немного. Некромант же ел с аппетитом, расспрашивал о жизни, не обращая внимания на выразительные взгляды. Наконец, откинувшись на стену, Малис кивнул: рассказывай, мол. Однако Эллина сначала спросила о том, что ещё недавно лежало на разделочном столе.
— А, заказ, — отмахнулся Малис. — Я его в ледник убрал, не лезь. Кровь вытер, не вывернет. Давай, Линка, поведай, с какого перепугу некромант достал инквизитора в столице, и откуда ты сама так много знаешь. Алтарь нашла?
На этот раз гоэта ничего не утаила. Некромант тоже отнёсся к рассказу иначе: задавал вопросы, уточнял детали, а потом вынес вердикт:
— Труп твой Брагоньер. Поднять могу. Только тут от свежести зависит. Из остывшего только зомби получится, бесплатно, так и быть, подарю, потому как толку тебе с него. А вот из тёплого — такой, как ты. В курсе ведь, что умирала.
— Я тогда совсем?..
Эллина вспомнила события давнего прошлого: бегство, боль и страшный холод. Тогда Брагоньер впервые сбросил маску, пошёл на сделку с некромантом, лишь бы спасти любимую, так трогательно отогревал её.
Малис кивнул и попросил написать все фигурировавшие в истории имена. На вопрос зачем, ответил:
