Владимир Михановский - Самое таинственное убийство(Терра)
Купол светился неравномерно. Рабидель, обходя его, выбрал сторону, багровевшую ярким пламенем. Видимо, ему стало жарко — он расстегнул куртку, а потом сбросил ее прямо на снег. Перед деревом близ купола марсианин остановился, снял с плеча магнитометр, висящий на ремне. Снег на ветвях дерева таял, на наст густо сыпались дождинки, необычные среди зимы.
Помахав рукой физикам, наблюдавшим за ним сверху, Рабидель шагнул в сторону купола. Дальнейшее произошло молниеносно. Словно какая-то сила подхватила марсианина и потащила его к куполу. Он хватался руками за кустарник, но удержаться не мог. Нижняя половина его туловища погрузилась в купол и исчезла. Отчаянный крик донесся до тех, кто стоял наверху.
Русский физик сорвался с места и бросился на помощь. Он скатился кубарем на дно оврага, подбежал к марсианину и ухватил его, пытаясь вытащить. Но неведомая сила превышала их объединенные усилия. Оба, оскользаясь в глубоком снегу, начали погружаться в пылающий купол.
Даниель вскрикнула и закрыла лицо руками. И тут… Это было зрелище богов. Сванте пригнулся, спружинив крепкие ноги, и взлетел ввысь, подобно ракете. Уже в воздухе он расставил руки, чтобы стабилизировать полет, точно так, как учили его на тренировочных полигонах Зеленого городка. Парабола, которую он выписывал, была безупречна, как и точность прыжка. Завершив его, он опустился рядом с двумя физиками, терпящими бедствие.
К этому мгновению Рабидель успел совсем скрыться в огненном чреве купола: хотя внутренность его была прозрачной, разглядеть тело марсианина не удавалось. Оно словно растворилось в разбуженном хаосе частиц. Погрузился в купол и русский физик — снаружи оставалась только отчаянно дергающаяся нога в лыжном ботинке.
Сванте ухватился за ногу и медленно, сантиметр за сантиметром, принялся вытаскивать ее. Несколько человек бросились помогать ему.
— Не подходите, — закричал Филимен. — Здесь опасная зона. Утечка частиц. Назад!
Вскоре из небытия показался русский физик. Вид у него был плачевный: лыжная куртка, прежде ярко-красная, разом выцвела, лицо почернело и как бы обуглилось. От одежды валил то ли пар, то ли дым. Он постоял несколько мгновений, пошатываясь и бессмысленно глядя перед собой, и рухнул на снег лицом вниз, хватая снег почерневшими губами. В руке он сжимал ремешок от магнитометра Рабиделя. Второй конец ремешка уходил в глубину купола.
Филимен обеими руками ухватился за ремешок и принялся тащить его. От напряжения мышцы его набухли, глаза-фотоэлементы едва не вылезли из орбит.
— Ремешок оборвется, — пробормотал Арсениго, не отрывая взгляд от атлетической фигуры Филимена.
— Не должен, — сказал Эребро. — Это длинномолекулярный синтетон.
И впрямь, ремешок растянулся, истончившись донельзя, однако лопаться не собирался. Но прошло еще несколько долгих минут, равных вечности, пока Рабидель показался из купола. Одежда его почти целиком улетучилась, остались только клочья от синего тренировочного костюма, придававшего Рабиделю вид начинающего фертачника. Он был босым — обувь тоже исчезла.
Короткое оцепенение прошло, физики ринулись к двум распростертым телам, которых Филимен оттащил подальше от купола.
Даниель раньше всех подбежала к Рабиделю. Наскоро сделала ему искусственное дыхание, растерла снегом щеки, затем, сбросив шубу, укрыла. Остальные тоже хлопотали, прихватив с платформы аптечку.
Первым пришел в себя русский с крайне сложным именем Ксенофонт. Его экипировали, скинувшись, в разношерстную одежонку.
— Что ты там успел увидеть, Ксенофонт? — спросил Делион и подхватил русского, готового упасть.
— Это… грандиозно… — только и мог вымолвить физик, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на песок.
Его понесли наверх, чтобы положить на платформу. Марсианин пока не подавал признаков жизни. Пульс еле прослушивался, однако сердце билось хотя и слабо, но отчетливо.
— Он в шоке, — произнесла Даниель, поднимаясь с колен.
— Срочно в мегаполис, в медцентр, — распорядился Делион.
По команде Делиона лазерную пушку сгрузили прямо в снег, чтобы освободить платформу.
Едва платформа качнулась, набирая скорость, марсианин пришел в себя. Он оглядел физиков, стоящих полукругом, и спросил:
— Где магнитометр?
— Он у меня, — сказал Филимен.
— Маг… маг… магни… — пытался что-то сказать Рабидель.
— Езжайте, не тяните время, — махнул рукой Делион.
— Там… на приборе… результаты замеров… я… обнаружил… трещину!
— Трещину?
— Да… Ее координаты… зафиксированы на магнитометре…
Физики переглянулись.
— Она проходит с той стороны купола, где я стоял… Только нужно спешить… Она перемещается… Пока медленно. Она широкая, как полынья… Не знаю, сдержит ли ее силовой барьер. Цветы… цветы кругом… Оранжерея… Жарко… — Начинался бред.
Платформа, вздымая тучи снега, вскоре скрылась за поворотом дороги, ведущей к мегаполису.
— Щель обнаружена, — произнес Делион. — А это главное условие для эксперимента.
— Поле под куполом разъяренное, — покачал головой Эребро.
— Сколько можно время терять? — воскликнула Даниель. — Вы решили окончательно заморозить меня?
— Давайте подождем немного, пусть круговерть там немного утихомирится, — сказал кто-то.
— А тем временем трещина уйдет в тартарары, переломит пополам Европу либо вскипятит Мировой океан, — произнес Арсениго. — А то и Кавказ в окрошку превратит…
— Даниель, вы все видели собственными глазами, — обратился к ней Филимен. — Вас никто не неволит. Повторяю: результат непредсказуем.
— Я вас, Сванте, рыцарем считала, — усмехнулась Радомилич. — А вы даму заморозить готовы.
— Продолжаем опыт. Настраивайте лазер! — принял решение Делион.
…Для того, чтобы Даниель безболезненно прошла сквозь купол, нужно было вырезать в силовой защите отверстие, которое тут же должно было затянуться. На пребывание внутри ей отводилось четыре минуты — таков был оптимальный промежуток времени, определенный расчетчиками группы. Речь шла, разумеется, о собственном времени: сколько пройдет для Даниель — никто сказать не мог. Это зависело от того, в какой поток времени она попадет.
Через четыре минуты должен был последовать мощный удар лазерного копья, направленный в ту самую трещину, из-за которой был весь сыр-бор. В результате трещина должна была сшиться, слипнуться, исчезнуть, а пространство — снова стать однородным. Даниель молча наблюдала, как физики наводят жало лазерной пушки на купол. За эту страшную зиму не было дня, не было часа, чтобы она не думала об исчезнувшем Заваре. Каким он вернется? А может, она его встретит сейчас, через несколько минут?
