Стивен Джонс - Мистика
— Я не собираюсь ничего записывать, — успокоил его Танстоун.
— Хочется в это верить. Все, что знал, рассказал. Надеюсь, на этом и закончим.
— Я тоже на это надеюсь, — ответил Танстоун. — Вы меня извините? Желаю вам хорошего вечера.
— Да что в нем хорошего, — фыркнул Ритсон, приговаривая третий стакан.
Танстоун вернулся в мотель, чтобы переодеться. Он выбрал светлые слаксы, желтую рубашку и коричневую куртку. В карман куртки он засунул фонарь. На шею повесил тусклый медный крест. В холле мотеля он купил ведерко ребрышек для барбекю, упаковку картофельного салата и несколько бутылок пива. И отправился к дому Брейси.
Хозяева с восторгом приняли его идею организовать барбекю.
— Я как раз пеку зерновой хлеб, — сказала Прю. — Он прекрасно подойдет к жареному мясу.
Они с удовольствием поужинали в занимавшихся сумерках. Прю заинтересовал крест Танстоуна, и гот поведал ей, что унаследовал его от матери.
Когда они покончили с едой, Прю отнесла посуду на кухню и вернулась с одеялами под мышкой:
— Ну как, эти вас устроят?
— Чудесно. Вы даже не представляете, сколько ночей я провел на кроватях, куда более жестких, чем ваш диван. Но пока я еще не лег, мне надо кое-что успеть до темноты.
— Я пойду с вами, — предложил Билл, но Танстоун отрицательно покачал головой.
— Нет. Присутствие двух человек создаст лишние сложности, — ответил он спокойно. — Это слишком деликатное дело. Здесь нужно чуть везения, да еще хороший слух.
— Как скажете, — согласился Билл, и Прю облегченно вздохнула.
— Я не могу гарантировать вам полного успеха, — продолжил Танстоун, — но у меня есть свое тайное оружие. Вот, смотрите.
Он взялся за трость левой рукой, а правой повернул набалдашник. Там, где было серебряное кольцо, трость распалась на две части. Танстоун вытащил тонкий блестящий клинок.
— Какая прекрасная вещь, — выдохнула Прю. — Должно быть, старинная.
— Насколько я знаю, клинок был выкован примерно тысячу лет назад. Видите эти слова?
Молодая пара склонилась над оружием. Билл беззвучно шевелил губами.
— Похоже, латынь, — сказал он наконец. — Что-то не разберу.
— Sic pereant inimici tui, Domine, — прочел вслух Танстоун и перевел: — Господи! Да будут повержены враги Твои. Это серебряный клинок. Святой Данстен, серебряных дел мастер, бросил вызов самому дьяволу и поверг его.
Билл был потрясен:
— Должно быть, в мире второго такого нет.
— Нет, есть еще один, — усмехнулся в усы Танстоун. — У моего друга, судьи Кейта Хилари Персиванта. А этим клинком я однажды поразил вампира. Дважды он мне помог отбиться от оборотней и прочей нечисти.
— Думаю, не годится, что вы отправитесь туда один, а я буду трусливо отсиживаться, — настаивал Билл.
— Окажите мне любезность и позаботьтесь о Прю, — отрезал Танстоун. — И ни при каких обстоятельствах не выходите из дому.
Он встал, держа в руках обнаженный клинок.
— Ну вот, стемнело наконец, — сказал он. — Время, когда может зашевелиться всякая нечисть.
— Зашевелиться? — повторил Билл, в растерянности теребя бородку. — А что, старый колдун может зашевелиться? Тот, которого все зовут Мэрроуби.
— Нет, как я понимаю, — ответил Танстоун. — Нет, если они вогнали в него осиновый кол, чтобы упокоить его душу. Насколько я могу судить, это кто-то другой. Надеюсь, когда все уляжется, мы с вами еще увидимся.
И с этими словами он захлопнул за собой входную дверь.
Тьма потихоньку окутывала все вокруг. В левой руке Танстоун держал включенный фонарь, а правой прижимал к бедру серебряный клинок. Свет выхватил из темноты зеленую лужайку и кусочек стены. Он завернул за угол и вышел на открытое пространство за домом. Внезапно он услышал странный шум — что-то вроде сдавленного рычания. Танстоун пошел на звук, освещая себе дорогу фонарем, и оказался у таинственного круга. Он подошел к темно-коричневому кольцу, внутри которого виднелась влажная зеленая масса. И снова он услышал странный звук. Сдавленное рычание, шедшее из глубины.
Танстоун остановился, осветил фонарем зеленую жижу, а затем воткнул в нее острие клинка и с силой повернул его.
— Хорошо, — сказал он в надежде, что его слова будут услышаны. — Хорошо. Выходи, и давай уладим наши дела.
Рычание переросло в пронзительный визг, и Танстоун почувствовал, как что-то вцепилось в его серебряное оружие. Он резко выдернул клинок. Похоже, он кого-то поранил. Визг становился все пронзительнее, и из болотной жижи показалось нечто.
Сначала появился ком, похожий на голову, а за ним — два кома побольше, наподобие плеч. Не выпуская фонаря из рук, Танстоун быстро отскочил назад. Две здоровенные лапы ухватились за голые края круга, и из болотной жижи медленно вылезло огромное косматое существо.
Чудовище было гораздо выше Танстоуна и значительно шире в плечах. Выглядело оно совершенно противоестественно. В дрожащем свете фонаря казалось, что оно с головы до ног опутано темной мокрой растительностью. Его голова была покрыта болотной травой, сквозь которую, словно раскаленный металл, проблескивали два близко посаженных глаза.
Существо широко разверзло вонючую пасть и испустило злобный рык, подобный реву раненого зверя.
Тяжело ступая лопатообразными ногами, оно направилось к Танстоуну.
Танстоун предусмотрительно отступил в сторону, держа клинок на изготовку и не отводя луча фонаря от существа:
— Так вот ты где! Мэрроуби покаялся, отрекся от тебя. Он мертв, но ты жив. Ты — зло.
Чудовище снова взревело. Его огромные лапы взметнулись вверх, как стрелы гигантского подъемного крана. Танстоун увидел мертвенно-бледные когти.
— Ну, давай же иди, — сказал Танстоун. И голос его звучал спокойно и уверенно. — Подойди, и сам увидишь, что можешь ты, а что могу я.
Существо надвигалось на Танстоуна, разбрызгивая тину. Танстоун в последний момент отскочил в сторону и вонзил клинок в тело чудовища. На этот раз оно завизжало так истошно, что у Танстоуна заложило уши. Существо резко повернулось к нему, и Танстоун снова направил на него луч фонаря.
— Поранил тебя, не так ли? — воскликнул отважный борец с нечистью. — И это только начало. Давай иди сюда. Вдруг мне не удастся увернуться!
Существо стремительно кинулось к нему. Танстоун не шелохнулся. И когда оно уже почти нависло над ним, Танстоун, как опытный фехтовальщик, сделал резкий выпад.
Удар пришелся в то место, где по идее должна была быть грудь чудовища. Лезвие вошло в тело, как нож в масло. Клинок вонзился по рукоятку, и темная жидкость заструилась по лезвию. Танстоун почувствовал гнилостный запах, как из древнего захоронения.
