Ева Гончар - Нектар Полуночи
Некоторая эклектичность символики ни в малейшей мере ему не мешала — там, откуда он пришёл, никто не придавал значения происхождению символов.
Руна «гебо» — вот что такое была «буква Х»! Две перекрещенных черты символизируют любовь и свободу, плодотворное сотрудничество и переход в новый мир — всё то, в чём так сильно нуждались герои этой миссии. Имя Авессалом — англосаксонское Эбсалом, скандинавское Аксель, — означающее в переводе «отец мира», тоже появилось неслучайно: предназначением того, кто назвал себя так, было миротворчество. Отличная работа — примирять непримиримых, дарить согласие тем несчастным, кого разметало по разные стороны баррикады, хотя на роду им написано быть заодно!
С этой парочкой, правда, пришлось повозиться. Вернее, с женщиной. Мужчина, охотно идущий на контакт и не боящийся перемен, особых сложностей не доставил. Легонько подтолкнуть Джарода к Паркер, к коей он и без того питал слабость, оказалось вполне достаточным. Но женщина!.. Чего только ни делал Авессалом, чтобы войти к ней в доверие и образумить её. Сейчас о провалившихся попытках думать было смешно. Но прежде, когда ему дали понять, что время упущено и в этом мире его подопечные уже не смогут остаться вместе — прежде ему было не до смеха. Страшно вспомнить, каких усилий стоило убедить Совет дать им последний шанс, позволить им начать жизнь заново в другой реальности!
Главное, что всё получилось, заключил Авессалом удовлетворённо. Ему бы, конечно, было спокойней за Джарода и Паркер, прими они готовенькое счастье по одному из предложенных им сценариев. Но как же он гордился тем, что они выбрали свободу! Можно не сомневаться, вместе эти двое свернут горы. О Нектаре Полуночи и связанных с ним событиях им придётся забыть — так положено. Но о том, чтобы они не забыли больше о любви друг к другу, он, разумеется, позаботился. И понимание, что свою судьбу они пишут сами, останется с ними навсегда.
Авессалом уложил в ящичек с гнёздами выполнившие свою функцию кубки, и осмотрелся, проверяя, всё ли в порядке в гостиной. Тела двух людей, как будто крепко спящих, отсюда забрали ещё до рассвета. Ему было приятно, что эту часть работы сделали другие, и он сам дивился своей сентиментальности — хоть и знал совершенно точно, что его подопечные живы, здоровы и уже проснулись в своём новом мире, но видеть их здешнюю оболочку мёртвой почему-то совсем не хотелось. Через несколько дней ищейки Центра найдут сгоревшую машину, а в ней — останки беглецов. Что будет с корпорацией дальше, Авессалома не волновало — этим гадюшником пусть занимаются другие. В конце концов, он миротворец, а не змеелов!
Он и без того залез на чужую территорию. Всего-то и нужно было — привести непоседливого Джарода в нужное место, удержать его там и привлечь его внимание к пропавшим кубкам. Кто же знал, что негодяй Роджерс, и правда, решил поживиться имуществом антиквара и втянул в свою затею мальчишку? Всего-то и нужно было — поставить Паркер в двусмысленное положение, задурить ей голову и вынудить обратиться за помощью к Притворщику. Кто же знал, что негодяй Лайл использует ситуацию, в которую попала сестра, чтобы от неё, от сестры, избавиться? Авессалом многозначительно усмехнулся. За Брайаном, Роджерсом и Лайлом тоже пусть присматривают другие, он со своей задачей справился.
Перед тем как уйти, он ещё раз перебрал в памяти события минувших шести дней. Как метался из Южной Дакоты в Делавэр и обратно. Как менял личины: безобидный и беззащитный старик — для мужчины, обаятельный поклонник — для женщины. Как обманывал камеры наблюдения Центра, заставляя их показывать то, чего не было, и не показывать то, что было — подобного он раньше не делал, но, кажется, получилось неплохо! О происхождении видео из чайной комнаты Паркер, умница, догадалась правильно — именно туда он увёл бедняжку из банкетного зала. Скорректировать восприятие у неё одной было куда проще, чем стереть у целой толпы воспоминания об увиденном на приёме. О чём Паркер догадаться не могла, так это о том, что Аксель Эспеланн и загадочный Третий на записи — одна и та же персона. Но таких догадок от неё никто и не ждал.
Авессалом прикрыл глаза и потянулся сознанием к влюблённым, которые были теперь далеко-далеко отсюда — он никак не мог заставить себя с ними расстаться. Замер, проникая в их мысли, присматриваясь и прислушиваясь — и тут же отступил в невероятных смущении и радости. Встал из-за стола, подхватил под мышку ящичек с кубками и спустился на первый этаж. Роль антиквара сослужила ему отличную службу и в этой, и в паре предыдущих миссий, но с немощным амплуа пора заканчивать — всё хорошо в меру. Приспособив на дверь магазина табличку «Продаётся», Авессалом погасил разноцветную гирлянду, украшавшую вход, и отправился восвояси.
* * *Миссис Мэйсон, то и дело беспокойно поглядывая в окно, украшала взбитыми сливками и шоколадной крошкой миндальный торт, который каждый год пекла на Рождество. В этот раз она корпела над угощением дольше обычного — к сегодняшнему обеду Брайан пригласил Камиллу и вскоре должен был появиться дома с нею вместе. Чрезвычайно довольная тем, что мальчик, наконец, надумал познакомить мать со своей девушкой, повариха, однако, и нервничала тоже чрезвычайно. Она была утомлена — богатые заказами предпраздничные дни всегда её выматывали — и очень боялась ударить в грязь лицом перед гостьей, хотя в последнем сама себе не признавалась.
— Неизвестно ещё, что там за фифа, — пробурчала женщина, сооружая на вершине торта симпатичную кремовую розочку. — А вдруг она вообще не ест сладкого?
Подумала, что надо оставить пару кусков большому охотнику до десертов мистеру Гриффиту, но тут же спохватилась: славного соседа у неё больше нет. Конечно, здорово, что антиквара, вдруг вспомнив о нём, забрал к себе сын — стареть нужно рядом со своими детьми. Но магазин теперь продадут, и кто знает, что за люди его купят и что сделают на его месте? Вздохнув, миссис Мэйсон завершила процесс украшения торта, отложила кондитерский шприц и вытерла руки. Пожалуй, полчаса можно и передохнуть, решила она — и снова посмотрела в окно.
Снегопад давно прекратился, тучи разошлись, с голубовато-рыжего неба приветливо улыбалось неяркое декабрьское солнце. Высоченные сугробы вдоль тротуаров сахарно искрились. Городок ещё не проснулся, на улице никого не было, поэтому вдруг возникшая за окном мужская фигура в длинном тёмно-сером пальто заставила миссис Мэйсон встрепенуться. Мужчина быстро удалялся. Щурясь против света, повариха различала лишь графитовый силуэт, но, тем не менее, была абсолютно уверена, что никогда раньше не видела этого человека. У поворота в переулок незнакомец притормозил — и тут она заметила, как за его спиной всколыхнулись большие перистые крылья, радужно отливавшие на солнце.
