Наталья Шитова - Клятва Примара (Дерзкая - 2)
Я медленно отошла к задней стене комнатки, прислонилась к ней, закрыла глаза, бессильно бросив вниз руку с пистолетом. Отключаясь от того, что окружало меня в этом помещении, я устремилась туда, вниз, на первый этаж… Зачем идти туда, если я и так могу навестить Юру в последний раз, даже не появляясь в его помещении? Визуальный контакт — это так просто…
В коридоре около входа в комнату Юры толпились незнакомые люди, прислуга, телохранители… Я заметила, как пробежал по коридору, расталкивая людей, и исчез за дверями, видимо, только что прилетевший Бертан…
Зачем они все там собрались? Что им надо? Почему они не оставят Юрку в покое? Никто из них не знает, какой он, мой брат. Никто не знает, но почему-то все считают своим долгом поглазеть, поторчать, потоптаться под дверью… Мне хотелось выгнать всех оттуда, но я не могла даже двинуться…
В первой комнате, сразу за входной дверью было уже не так многолюдно. Несколько девушек из медперсонала и два врача суетились, сновали по помещению. Бертан с угрюмой гримасой смотрел в окно и задумчиво потирал подбородок. Поминутно он оглядывался на раскрытую дверь в смежное помещение.
Оттуда слышались приглушенные голоса. Я достаточно четко видела все, что мне было нужно. Рядом с Юркой были только Олег и Тарон, оба одинаково подавленные и безутешные.
— Это агония… Где Катерина, ты позвал ее? — глухо спросил Тарон.
— Она не придет.
— Она? Не придет? — удивился Тарон. — Катя не придет к Юрию? Ты спятил.
— Я в порядке. Не надо ей приходить, — возразил Олег. — Да и ни к чему это сейчас, Юра все равно не придет в сознание.
— Я ничего не понимаю, — разозлился Тарон.
— А тебе и не надо ничего понимать, иерарх, — грубо ответил Олег и отвернулся от вороненка.
Юрка лежал бледный, уже почти ничем не отличающийся от мертвеца, только постоянные едва заметные судороги пробегали по его осунувшемуся лицу. Даже в таком состоянии он излучал все те же знакомые и опостылевшие мне за много недель волны: боль, тоску, ужас. Я принимала их на себя, и они наполняли меня доверху.
И вдруг среди этого однообразного кошмара раздался резкий, четкий, почти осязаемый всплеск!.. Мой Юра умирал, и его задавленное предсмертным страданием сознание уже не могло оформить в слова то, что он успел напоследок почувствовать, но я поняла все без слов. Мне и так было ясно, что такое всколыхнулось в нем напоследок. Это была надежда. Надежда на жизнь, на спасение. Этот призыв шел ко мне… Юра не мог этого осознать, но даже умирая, он обращался ко мне в надежде на помощь.
Пропади все пропадом! Я хотела бы посмотреть на того человека, который на моем месте поступил бы по иному…
Я оторвалась от созерцания того, что происходило внизу, открыла глаза, подняла руку с пистолетом и сняла оружие с предохранителя.
Только тут я обратила внимание на то, что рядом со мной кое-что происходит. Запертая мной дверь раскрылась, выбитая сильным ударом. Валерка рванулся ко мне с порога и замер, увидев в моих руках пистолет.
— Стой! — я направила пистолет в его сторону.
Он и не думал двигаться.
Мои руки дрожали, пистолет прыгал, но с трех метров не промахнулся бы и ребенок. Палец готов был нажать на спуск, но тут я перевела взгляд на лицо Валеры, и мои руки сами медленно опустили оружие. Он смотрел на меня пристально, но в его блестящих синих глазах не было страха, а только доверие и нежность. И твердый комок застрял в горле, не позволяя вздохнуть. Я не могла выстрелить, глядя в эти глаза…
— А теперь кругом и прочь отсюда! — скомандовала я.
— Катюша, девочка моя, успокойся… — начал он. — Не бойся ничего…
— Кому говорю — кругом!! Назад в комнату!!! — заорала я.
Он послушно повернулся и сделал несколько шагов. Я повернула пистолет дулом к себе и взглянула внутрь крошечного, но смертоносного отверстия. Сколько у меня было смертей? Три? Нет, три с половиной, если прибавить смерть спаниэля. Или даже четыре с половиной, если считать вторую смерть Мариэлы тоже моей… И ни одна из них не была страшнее того, что я чувствовала сейчас живая… Я приблизила пистолет к своему подбородку…
Уже из комнаты Валера оглянулся, и лицо его исказилось:
— Катюша, не смей этого делать!..
— Отчего же? — усмехнулась я.
Валера развернулся и двинулся ко мне.
— Не смей, ты не имеешь права это делать!.. — выкрикнул он, внезапно побледнев.
На какую-то секунду я вслушалась в то, что происходило в комнате внизу, и тягучие, прерывистые волны боли подтвердили мне, что брат еще жив…
Юра был еще жив…
Валерка бросился ко мне стремительно, но не зря же я поднаторела в своем жестоком ремесле… Мои руки сами вскинули пистолет.
Юра там, внизу, и он еще жив…
Выстрел.
Валерка всего лишь вздрогнул на бегу…
Выстрел.
Валера споткнулся, остановился, и его повело в сторону…
Выстрел.
Падая на колени, он прижал руки к груди…
Выстрел.
И черные тугие локоны рассыпались по серым матовым плиткам пола…
Выстрел.
Его тело слабо дернулось, принимая пятую пулю…
Выстрел.
Валера повернул голову, и синие глаза, подернутые предсмертной мукой, остановились на мне. Он слабо пошевелил окровавленной рукой и что-то попытался прошептать.
«Второй такой женщины нет во всей спирали миров…» — прошелестел едва слышно умирающий горький ветер Валерия.
Выстрел.
«… Я люблю тебя… Я едва не опоздал сказать тебе об этом. В случаях с тобой времени постоянно бывает в обрез…»
Бросившись рядом с ним на колени, я приподняла его голову, но небесная синь в его глазах уже стала мутнеть. И как я ни старалась вобрать в себя его ветер, вокруг было полное, совершенное и абсолютное безветрие…
Он был мертв.
Я сидела, уставившись на его окаменевшее лицо.
Он был мертв. А я?
Яркие живые синие глаза, легкая усмешка и легко хмурящиеся темные брови. Этого больше не будет никогда…
Он был мертв. И я тоже была мертва.
И время остановилось.
Маленькая прихожая гардеробной вдруг наполнилась людьми…
Какие-то взбудораженные, незнакомые, страшные и недобрые лица. Я не узнавала ни одного человека… Голоса, разом зазвучавшие вокруг, тоже были мне незнакомы…
— Неужели это сделала она, Олег? — какой-то черноволосый молодой мужчина присел рядом со мной.
— Да, иерарх, это сделала она… — отозвался сзади низкий и хриплый голос.
— Что происходит, я не понимаю… Они были настолько близки… черноволосый мужчина сокрушенно покачал головой и посмотрел на меня. Катя, я ничего не понимаю.
— Я уже сказал, тебе ничего не нужно понимать, Тарон… — худой и высокий обладатель хриплого голоса отобрал у меня пистолет и попытался поднять меня на ноги.
