Анна Орлова - Любовь до гроба
– Я всего лишь хотел, чтобы вы мне погадали! – обезоруживающе улыбнулся дракон, разведя руками.
Сегодня он пребывал в таком нескрываемо чудесном расположении духа, что госпожа Чернова невольно подозревала подвох и готова была ухватиться за любой предлог, чтобы скрыться.
Как бы то ни было, долг гадалки – ответить на заданные вопросы, и она не смогла отказать.
– Вы ведь уже убедились, что я не в силах ничего рассказать об убийце и дневниках Шезарра, – предприняла она последнюю попытку.
Шеранн легко отмахнулся.
– Разумеется. Меня интересует совсем иное.
– Но…
– Это очень личный вопрос, – вкрадчиво добавил дракон. – Я не могу обсуждать его в присутствии посторонних, поэтому и стремился остаться с вами наедине.
– Хорошо, – пробормотала София, опуская глаза.
Она пребывала в таком смущении и расстройстве, что, казалось, готова была практически на все, лишь бы он поскорее ушел. Уютная гостиная в собственном доме более не казалась ей надежным пристанищем, настолько ее пугал и одновременно завораживал Шеранн.
Стыдиться своих чувств и вместе с тем упиваться ими – слишком тяжкое испытание для благовоспитанной молодой женщины.
Надо думать, ее состояние не укрылось от дракона, одарившего ее еще одной пленительной улыбкой, но он смолчал, наблюдая за приготовлениями к гаданию.
Под пристальным взором Шеранна София чувствовала себя будто птичка, прельщенная гипнотической силой змеи. Невольно вспомнив сочинения господина Месмера, молодая женщина с неожиданной иронией подумала, что на собственном опыте убедилась в наличии животного магнетизма, коим, несомненно, обладал дракон.
К счастью, именно данный аспид был определенно сыт и необыкновенно благостен, так что немедленное съедение Софии не грозило. К тому же он ведь заверил, что нуждается в ней лишь в качестве гадалки!
Он устроился на диване напротив госпожи Черновой, оставив между ними достаточно места – и для ворожбы, и для соблюдения приличий.
Немного успокоившись на этот счет, она вытряхнула плашки из мешочка и перевернула их пустыми сторонами вверх.
Знакомое прикосновение к рунам вернуло молодой женщине утерянное было душевное равновесие. Привычное ощущение поразительной ясности накрыло ее с головой…
Руны… Разве можно считать их бессмысленными черточками? Неужели можно не слышать тихих голосов, не видеть ярких (и часто, увы, расплывчатых) картин грядущего?
Это словно лишиться, к примеру, руки или ноги.
С древних времен принято самолично их изготавливать – вырезать одинаковые кусочки дерева, процарапывать или выжигать на них нужные знаки и покрывать символы красным (не суть важно, будет это кровь или краска). Изготовленные руками гадателя, они помнят его душу и тело и подчиняются ему наилучшим образом.
Со временем руны становятся частью гадалки, будто продолжением пальцев, кусочками души, перенесенными на деревянные плашки…
Дракон с любопытством наблюдал за превращением взволнованной молодой женщины в уравновешенную ворожею.
Она тихонько, почти ласково обратилась к богам, моля о помощи в гадании, потом устремила чистый, лучащийся безмятежностью и силой взгляд на него.
– Что вы хотите спросить?
Шеранн стряхнул оцепенение и вспомнил свою цель.
– Я хочу погадать на отношения с некой дамой, – пояснил он и уточнил: – Я могу не называть ее имени?
София вздрогнула, разом растеряв невозмутимость, согласно кивнула и опустила взгляд на руны. Помедлив несколько мгновений, она уточнила:
– Что именно вы желаете узнать?
– Меня интересует ее отношение ко мне, – определился дракон.
– Одна руна?
– Да!
«Я не должна об этом размышлять! – твердила София про себя, привычным движением перемешивая руны, которые будто ластились к пальцам, пытались подбодрить смятенную гадалку. – Спокойствие, только спокойствие…»
И вовсе не нужно терзаться догадками, о ком идет речь!
Ей стоило немалых трудов не думать о неведомой пассии Шеранна, но сердце больно сжималось. Опасаясь выдать свое замешательство, София низко опустила голову, притворившись полностью занятой ворожбой.
Кано.
– Ключевым здесь является понятие «рассеяние тьмы», высвобождение чего-то ранее сокрытого. Означает озарение, вдохновленное любовью…
Дракон серьезно кивнул, принимая толкование, и задал следующий вопрос:
– Как я к ней отношусь?
Софию подмывало сказать, что это следует спрашивать у него самого, но она прикусила язык и послушно вытянула руну.
Тейваз.
– Новый роман, страсть. В данном случае знаменует, что вы добиваетесь того, о чем мечтали…
Гадалка говорила холодно, лишь крепко сжатые кулаки выдавали ее чувства.
– Наши отношения в ближайшем будущем? – задал еще один вопрос дракон, внезапно напружинившись.
София сжала зубы, но послушно вытянула еще одну руну. Она взглянула на символ и с трудом сдержала досадливое восклицание. Она стала с нарочитым безразличием объяснять:
– Ингуз означает благоприятный исход того дела, которым вы сейчас заняты. Эта руна приносит с собой радость осуществления, часто предвещает важное событие, а также символизирует мужчину и воплощение плодородия… – По мере трактовки расклада голос гадалки все слабел, и последние слова она почти прошептала.
По правде говоря, книги давали вполне внятное объяснение, как трактовать «мужчину» и «воплощение плодородия» в совокупности, однако ничто не заставило бы ее произнести это вслух. Впрочем, слов не требовалось. Судя по горящему взгляду и ублаготворенной улыбке дракона, для него не осталось тайной истинное значение туманного высказывания госпожи Черновой.
– Вы знаете, кто та дама, на которую вы гадали? – вкрадчиво спросил Шеранн, отвлекая молодую женщину от невеселых размышлений.
Она покачала головой, опустив глаза, и почувствовала смутное недоумение. Зачем он допытывается? Разве мало той боли, которую он уже причинил?
Дракон протянул руку, осторожно тронул подбородок Софии и повернул ее лицо к себе, легко преодолевая слабое сопротивление.
Он взглянул в почти серые от переживаемого ею душевного смятения глаза и тихо, с необычайной лаской промолвил:
– Это вы.
Мгновение – и София вспыхнула, испытывая гремучую смесь растерянности, желания спрятаться где-нибудь в укромном уголке, недоверия, восторга, радости и необоримого смущения.
Разумеется, все зароки были тут же позабыты…
Руны были впервые небрежно брошены. Но они не обижались, лукаво улыбаясь и тихонько перемигиваясь.
