Ширли Мерфи - Кот играет с огнем
Смерть Джанет стала потрясением для всего городка. Молодая художница была ярким пятном в жизни Молена-Пойнт. Настоящая красавица с длинными светлыми волосами, точёной фигуркой и лёгкой походкой, веселая и скромная. При этом она совершенно не заботилась о своей внешности, никогда не пользовалась косметикой и одевалась обычно в старые потёртые джинсы, на которых нередко красовались пятна от краски или сварки. Из всей местной художественной братии Джанет была любимицей жителей Молена-Пойнт, и картины её также пользовались наибольшей любовью. Её крупные размашистые изображения продуваемых прибрежных бухточек, домиков, уткнувшихся в громадные холмы, которые подставляют свои крутые бока ветру, показались бы банальными, возьмись за такие виды другой художник, не столь одарённый. Но картины Джанет обладали удивительной магией и вызывающей трепет энергией. Дульси эти работы трогали до глубины души. Изменения, которым Джанет подвергала мир, превращая обычный кусочек реальности в нечто совершенно новое и чудесное, казалось, в точности отражали те перемены, что произошли в жизни самой Дульси, когда она, обыкновенная кошка, оказалась в мире невероятных возможностей, наделенная способностями, о которых никогда прежде не подозревала.
Ей не хватало Джанет, не хватало случайных встреч на улицах, её эпизодических визитов к Вильме, когда Джанет забегала ненадолго, чтобы выпить чашечку кофе и поболтать. В день пожара, когда тело унесли, Дульси пришла домой, забралась в темный уголок под диваном, свернулась тесным клубочком, уткнулась носом в свой бок и прикрылась хвостом. Никто, кроме Вильмы и Джо, не мог понять, как сильно может горевать кошка о человеке.
Вечером накануне гибели Джанет вернулась домой одна после бурных, насыщенных событиями выходных в Сан-Франциско, где проходило открытие ежегодной выставки в Музее де Янга; там она получила первый приз за живопись маслом и второй за скульптуру. Для любого художника это чрезвычайно знаменательное событие – получить две премии сразу на столь важной выставке. Это был вечер воскресенья. Джанет ушла с торжественного приёма около десяти и отправилась на юг вдоль побережья по единственной прямой дороге. Домой приехала около полуночи. Она загнала свой фургон в гараж, где располагалась и студия. Сама квартира находилась этажом ниже. Через несколько минут, по словам соседей, и квартире зажёгся свет. Полчаса спустя свет погас – вероятно, Джанет легла спать.
В понедельник утром она по привычке поднялась очень рано и к пяти уже была на ногах. Один из соседей, уходя на работу на пристань Бэйтаун, видел у неё в окнах свет. Должно быть, Джанет оделась, поднялась наверх и приготовила кофе уже в студии, как обычно и делала. В газетах писали, что у неё было очень напряжённое расписание на ближайшие дни – ей срочно требовалось закончить металлическую скульптуру, которую нужно было отправить заказчику на предстоящей неделе. Пожарные инспектора из окружного управления не смогли точно установить, когда взорвался баллон – в тот момент, когда Джанет повернула рукоятку, или же сначала возник пожар, который и привел к взрыву. Кусок металла угодил ей в голову.
Полиция Молена-Пойнт обнаружила множество масляных пятен на кислородном баллоне и шлангах. Это масло и могло стать причиной взрыва. Но Джанет убило не это.
В её крови обнаружили следы аспирина. У Джанет была жесточайшая аллергия на это лекарство, и даже маленькая доза могла привести к остановке дыхания. Следы аспирина нашли и на металле расплавленной кофеварки. Лекарства в сочетании с дымом было достаточно, чтобы оборвать жизнь Джанет. Возможно, последующий взрыв фургона помешал оглушённой и обессилевшей Джанет покинуть дом.
Обычно она не занималась сваркой, когда фургон стоял в гараже, однако на этот раз требовалось сделать лишь несколько последних штрихов. Когда пламя добралось до бензобака, последующий взрыв превратил студию в пылающий ад, разметав обломки по холму. Раздуваемый утренним ветром огонь распространился по склону, перекидываясь на дома и деревья, и выжег километровый коридор в южном направлении. Однако квартира Джанет, отделенная от студии бетонной плитой, почти не пострадала. Улики вскоре привели к Робу Лэйку. Его старый «Шевроле Субурбан» видели возле дома непосредственно перед пожаром, а на месте преступления обнаружились его отпечатки.
Дульси смотрела, как он меряет шагами камеру, возвращаясь к ней, протягивает руку и вновь удаляется. Он явно не мог найти себе место.
Джанет порвала с Робом примерно за год до смерти. Отношения у них не клеились. Расстались они, когда Лэйк завязал профессиональные отношения с бывшим мужем Джанет.
Бывший художественный критик Кендрик Мал, в настоящее время владелец галереи, сделал из Роба знаменитость, хотя работы Лэйка представляли собой не бог весть что. В Молена-Пойнт поговаривали, что Мал взял Роба в свою команду только для того, чтобы насолить Джанет. И кто бы посмел бросить в парня камень за то, что тот решил не упустить свой шанс? Мал считался большой шишкой в художественных кругах Калифорнии.
Мал устраивал для Лэйка персональные выставки, добивался публикаций в специализированных изданиях, размещал в них полноцветные анонсы на всю полосу. Вплоть до самого убийства Лэйк успешно продвигался по пути к славе. Теперь же его карьера была заморожена. На долю Роба приходилось внимание лишь охочих до сенсаций репортеров. За одну ночь его мир сжался до размеров тюремной камеры.
У Лэйка не было твердого алиби на ночь гибели Джанет: ни единого свидетеля его перемещений, начиная с того момента, как он покинул Сан-Франциско. После приёма в Музее де Янга он расстался с друзьями, вернулся в Молена-Пойнт около четырёх утра и лёг спать. Два свидетеля подтвердили, что он уехал из Сан-Франциско в начале третьего ночи. У Лэйка были ключи от студии Джанет и от её четырехлетнего фургона «Шевроле». Эти ключи остались у него с тех пор, когда он встречался с Джанет. Роб уверял, что сохранил их у себя из сентиментальных соображений и держал в ящике комода.
Впрочем, ещё один комплект ключей – тоже от мастерской и от машины – имелся у агента Джанет Сесили Аронсон. Одно время такие же ключи были и у Кендрика Мала. Однако на суде он заявил, что вернул свой комплект Джанет, не делая дубликатов.
Просунув пальцы сквозь решетку, Роб погладил Дульси.
— Знаешь, киска, у меня никогда не было дома животных. Я всегда смеялся над людьми, которые заводят собак или кошек. Мне казалось глупым, что собаки крутятся возле них, скуля и ласкаясь. Я думал, что животные в ломе приносят лишь прорву лишних забот. А кошек считал равнодушными и надменными существами, которые только пользуются человеком. Но ты не такая. — Лэйк внимательно посмотрел на неё. — Я же ничего не могу тебе дать, даже приласкать как следует. И всё-таки ты ко мне приходишь. Почему?
