Кир Булычев - Таких не убивают
Лидочка повесила трубку. Она была рада тому, что тетя Таня решила ее использовать по хозяйству. Потеря времени и денег как бы уменьшали объем благодарности, которую Лидочка должна бы испытывать к тете Тане, если та согласится и сможет помочь.
— Я принципиально не беру денег, — громко заявил комендант. — У меня, конечно, было намерение поживиться от ваших благ, потому что я наблюдаю за внутренней жизнью всех квартир и давно надеялся получить в подарок книгу вашего супруга Андрея Сергеевича. Не удивляйтесь, что простой ветеран войны интересуется исторической литературой. Я ведь тоже не всегда был комендантом. Не всегда… Но получилось так, Лидия Кирилловна, что я нанес вред не меньше, чем принес пользы. И если вы дадите мне тряпку, то я займусь уборкой на вашей кухне, не претендуя на вознаграждение.
Уборкой на кухне он заниматься не собирался, это была дань вежливости, так что Лидочка отдала ему книгу, в которую вложила крупную купюру, а когда дверь за ним закрылась, Лидочка с глухой раздраженной тоской некоторое время стояла в прихожей, медленно поворачивая голову от почти невидных жирных следов коменданта у входной двери к подсолнечным лужам дальше по коридору и масляному морю, которое выползало из кухни и норовило затопить всю квартиру.
Так что ближайшие часы в жизни женщины грозили быть напряженными.
Лидочка дошла было до кухни, от которой уже не так несло холодом, но тут вспомнила — вернулась к телефону, позвонила Алеше в фотолабораторию, объяснила ему, что приедет через час и чтобы тот отменил свой визит к парикмахеру, так как нужны срочнейшие отпечатки.
Потом внутренне собралась, поборола в себе отвращение и, разувшись, направилась прямиком через кухню, стараясь не наступать на осколки бутыли, взяла губку, тазик и занялась уборкой.
Кончила она, и то лишь приблизительно, сбор растительного масла на кухонном полу и в коридоре лишь через полчаса, так что пришлось тут же отмываться и бежать в фотолабораторию.
* * *— Вы наш следователь? — спросила Лидочка у Андрея Львовича, который работал в кабинете не один — помимо его школьного, обтянутого сверху черным дерматином стола, там стояло еще два таких же. День выдался солнечным, и потому кабинет, покрашенный в казенный голубой цвет, чем-то Лидочке понравился — то ли календарем с Гавайскими островами на стене, то ли тем, что на окне стояло три горшка с цветами. В том числе и мокрый Ваня, только пышный, здоровый, не подмороженный, как у Лидочки.
— Нет, я сыщик, — сказал лейтенант Шустов.
Андрей Львович Шустов, который встретил Лидочку в коридоре случайно, возвращался от начальства, но сделал вид, что специально вышел ей навстречу. Вряд ли он был настолько глуп, что надеялся на то, что Лидочка ему поверит, но от людей, обладающих глазами столь непроницаемого черного цвета, можно ждать чего угодно.
Он не скрыл радости от встречи с Лидочкой, и это было неудивительно.
Лидочка, помимо очарования, обладала еще одним странным и полезным качеством — она могла передавать, сама не прилагая к тому старания, свое настроение иным людям. И если у нее было настроение хорошее, радостное — а Лидочка была человеком, склонным к смеху и добрым надеждам, хотя жизнь так редко дарила ей основания для надежды, — она могла создать хорошее настроение у человека и куда менее жизнерадостного, чем Андрей Львович Шустов.
Когда они вошли в кабинет, Андрей Львович кивнул на стол у двери и сказал, перехватив взгляд Лидочки:
— Цветы разводит у нас Соколовская, Инна Соколовская. Она скоро придет. Но я тоже обладаю склонностью к комнатным растениям.
«Господи, только не так красиво!» — мысленно попросила Лидочка лейтенанта.
— Вы хорошо сделали, что пришли, — сказал Андрей Львович, изящно поправляя чуть более длинные, нежели положено милиционеру, кудри. — Вы садитесь, Лидия Кирилловна, выкладывайте, что вас привело.
— А я думала, что мы с вами сотрудничаем, — ответила Лидочка. Но было приятно, что Шустов запомнил, как ее зовут.
Андрей Львович засмеялся. Ему понравилась мысль о сотрудничестве с Лидочкой.
Лидочка положила на стол пакет.
— Что это такое? — спросил Андрей Львович, не дотрагиваясь до конверта.
— Вы же просили, — сказала Лидочка и вытащила пачку фотографий.
Лейтенант стал перебирать их, потом разложил перед собой на столе.
На оконном карнизе прыгали две синички — значит, их здесь подкармливали.
Вошла узкоплечая сероглазая женщина — погоны наполовину свисали с ее плеч. Юбка была слишком длинной и широкой.
Не поздоровавшись с Лидочкой — сыщики не здороваются со свидетелями или подозреваемыми, которые проходят у их соседей по кабинету, — она подошла к окну и коротким накрашенным ногтем потрогала землю в горшках.
— Я поливал, — сказал Андрей Львович. — А ты посмотри, ты сюда посмотри! Ты такое видела?
Лидочкин Алеша постарался — содрал с нее как за выставочные работы, но отпечатки были ясные, цвет — лучше естественного, размер тринадцать на восемнадцать, бумага «Кодак». Что еще может пожелать сотрудник Скотленд-Ярда?
Сыщики отделения милиции и не мечтали.
— Это кто тебе сделал? — спросила хриплым голосом Инна Соколовская.
— Вот, Лидия Кирилловна. Она свидетелем проходит по ночной стрельбе. Это у нее на кухне сделано. В порядке любезности.
— А вы что, работаете в ателье? — строго спросила Инна Соколовская, будто намеревалась тут же обвинить Лидочку в принадлежности к преступной группе фотографов.
— Нет, — ласково ответила Лидочка, хотя Соколовская категорически ей не понравилась. — Я сотрудничаю в прессе.
Соколовская положила фотографии на стол и вытащила из бокового кармана кителя кусок бумаги, в которую были завернуты кусочки хлеба. Она открыла форточку, высунула руку в окно и высыпала крошки так, чтобы они упали на карниз под окном, — Лидочка поняла, что Соколовской хочется видеть, как благодарно птички будут клевать ее подарок.
— А я вам не поверил, — конфиденциально сообщил ей Андрей Львович. — Думал — придется обойтись без фотографий.
— Я пошла к Севостьянову, — сказала Соколовская. — Если мой будет звонить, скажешь.
— Скажу, — согласился Андрей Львович, но Соколовская и не собиралась уходить. Вместо этого она уселась за свой стол, вытащила ящик и стала не спеша в нем копаться, выкладывая на стол бумажки и делая из них стопочки.
— Гражданка Берестова, — сказал Андрей Львович и надолго замолчал. Лидочка уже догадалась, что он жаждет, чтобы его соратница покинула общий кабинет.
