Николай Раков - Война теней
– А ничего тебе делать не надо. Ты же уехать хотел. Помогу. На новом месте на работу устроишься, семью выпишешь и заживёшь в лучшем виде. Вот только рот пошире разевай только тогда, когда бутерброд кусаешь. А так всё в полном порядке будет.
Машина, рыкнув мотором, двинулась в сторону Семёновска.
Январь 1938 – октябрь 1941 года
В седьмом штреке прямо на земле сидели три человека. Высохшие землистые лица, сухие, с воспалёнными, раздутыми суставами руки. Грязные, потерявшие вид фуфайки в заплатах, брюки, вытертые и потерявшие цвет, с многочисленными дырами, подвязанные проволокой подошвы ботинок. Всё это свидетельствовало о том, что эти люди уже не один месяц работают на руднике. На вид каждому было лет за пятьдесят. Седые, коротко остриженные головы, опущенные согнутые плечи. Даже когда они сидели, опершись спиной на стену выработки, было видно, как горбятся их фигуры.
На глубине двухсот пятидесяти метров рудника «Удача», а в официальных документах спецлага НКВД № 1769/12, шло незапланированное совещание исполнительного комитета лагерной ячейки ВКП(б). Правда, если придерживаться документов, имеющихся в личных делах, хранящихся в сейфе спецчасти лагеря, то бывшим членом большевистской партии из троих был только один.
Член партии с 1924 года, сын потомственных рабочих – мать швея, отец революционер-путиловец, – Иван Сергеевич Маховиков вступил в партию в год смерти вождя мирового пролетариата, будучи студентом Ленинградского политехнического института. В 1928 году женился. Успешно окончив учёбу, был принят на должность мастера на автомобильный завод, где через год стал начальником цеха. В 1937 году обвинён во вредительстве. Приговорён к пятнадцати годам лагерей без права переписки.
Помыкавшись по пересылкам, в одну из зимних ночей 1938 года он, как и многие другие, был выгружен в тупике одной из сибирских станций под резкий свет фонарей и громкий лай собак охраны. Их прибыло триста человек в шести теплушках. Смысл названия этих гробов на колёсах был для зэков давно утрачен. Тепла в них было ровно столько, сколько оставалось в человеческих телах, содержащихся в этих промёрзших до звона стенках деревянных коробов, стоящих на рельсах.
Выпрыгнув на крутой откос насыпи, Маховиков покачнулся и, не удержавшись на ногах, упал – земля уходила из-под ног после двухнедельного качания в дороге – и тут же получил первый урок повиновения – удар валенком в бок.
«Хорошо зимой на этапе. Охрана в валенках, в тяжёлых тулупах. Сильно не ударит – особо не размахнёшься», – подумал он, поднимаясь и пытаясь при резком свете сориентироваться, куда следует двигаться.
Удар прикладом между лопаток послал его лицом на утоптанный снег. Несколько человек, спотыкаясь, прошли по его спине и рукам. Он не видел, как здоровенный охранник двинулся к нему, когда чьи-то руки подхватили его под мышки, а идущие следом отгородили своими спинами от дальнейшей расправы.
Через пять минут всякое движение на огороженной двумя рядами колючей проволоки площадке прекратилось. Прибывший этап стоял спиной к проволочному забору. Перед зэками располагалась охрана в длиннополых тулупах, всё в тех же валенках и ушанках. Стволы винтовок смотрели в толпу. Через одного у ног солдат сидели и скалились на людей огромные псы, кавказские овчарки с густой, не продуваемой ветром и не пропускающий мороз шерстью.
За цепь охраны шагнул человек в шинели с погонами майора НКВД. Лениво прошёлся вдоль передней шеренги зэков, повернулся и позвал:
– Похотин!
К нему тут же подскочил лейтенант в полушубке и в сапогах, начищенных до блеска.
– Порядка не вижу, – процедил сквозь зубы майор.
– Сейчас будет, – вытянувшись, ответил лейтенант и, дав отмашку, добавил: – Только стойла очистили, товарищ старший майор. Мусор сейчас подберём.
– Быстрее шевелитесь!
По взмаху лейтенанта от цепи отделилось несколько конвоиров и, прикладами винтовок выгнав из общего строя человек тридцать, повели их обратно к составу. Смысл их действий стал понятен, когда эта бригада стала выбрасывать из вагонов на откос насыпи тех, кто не смог самостоятельно покинуть продуваемые коробки товарняка. Таких набралось тридцать шесть человек, а точнее, тел, которые ровным рядом уложили за спиной цепи конвоя.
– Ваше приказание выполнено, товарищ старший майор, – доложил лейтенант, встав рядом со своим начальником, медленно перебрасывающим дымящуюся во рту папиросу из одного угла рта в другой.
– С прибытием, господа удачливые, – проговорил майор.
Строй зэков угрюмо молчал, опустив головы.
– Шапки снять, морды вперёд, – по-петушиному взвизгнул лейтенант из-за плеча своего начальника.
Майор недовольно поморщился.
Строй колыхнулся. Этап снял головные уборы и поднял лица, устремив взгляды на майора и цепь охраны.
– Удачливые вы трижды, – продолжал майор. – Во-первых, потому, что удачно доехали по сравнению с ними. – Майор махнул рукой себе за спину, где на снегу лежали начинавшие коченеть тела теперь уже бывших зэков. – Во-вторых, потому, что попали на прииск, именуемый местными «Удача». А в-третьих, что попали ко мне, старшему майору НКВД Потюпкину, человеку строгому, но справедливому. За господ извиняйте, конечно. Были вы господами, пока вас везли, охраняли, кормили и делать ничего не заставляли. Теперь вы никто. Понятно: никто! Знакомиться я с вами сейчас не буду, чтобы время зря не терять. Вам ещё двадцать километров до дома топать, вот с теми, кто дойдёт, и буду потом знакомиться. Лейтенант, начинай перекличку. Холодновато что-то становится. Поехал я. По прибытии доложишь.
– Слушаюсь, товарищ старший майор, – вытянувшись, козырнул летёха и, подождав, пока начальство прошло через обтянутую колючей проволокой калитку и уселось в ожидающую эмку, прокричал: – Внимание, начинаю перекличку! Названный делает шаг вперёд перед строем, громко и четко докладывает фамилию, имя, отчество, год рождения, статью, по которой осуждён, и выходит в калитку. Если кто после переклички останется на месте, спишу в неудачливые.
Он взял первую папку из рук начальника конвоя, доставившего зэков.
– Медведев, – прозвучало на морозном, пронизывающем ветру.
Когда перекличка закончилась, на снегу осталось лежать пять человек.
– Этих – к неудачникам, – лениво пнув каждое тело, проговорил лейтенант.
Трупы и едва дышащие, но не способные пошевелиться люди были вповалку погружены в две ожидавшие за колючкой полуторки.
– В колонну по трое становись! – прозвучала команда. – Двигаемся быстро, по дороге согреетесь, да и в палатках теплее сразу станет, – напутствовал лейтенант с подножки машины, накидывая на себя тулуп и захлопывая дверцу.
![Законы РФ - Уголовный кодекс Российской Федерации [По состоянию на 1 сентября 2014 года]](/uploads/posts/books/199674/199674.jpg)
