Наталья Шитова - Клятва Примара (Дерзкая - 2)
Кажется, уже ни у кого не осталось иллюзий на мой счет. Никто не решается быть со мной снисходительным, все понимают, что и покровительство мне ни к чему. Все знают, что нет такой задачи, перед которой я отступила бы, и нет таких писаных или неписанных законов, через которые я не смогла бы перешагнуть, если бы мне это понадобилось. Но только Примар мог устроить мне по-настоящему достойное меня испытание… Браво, Примар! Я могла бы поаплодировать тебе, если бы мне не хотелось выть от одной мысли о том, в какой тупик ты меня загнал…
Конечно же, я не могла даже заикнуться Юрке о том, что со мной случилось. Он и так изо всех сил пытался отвлечь меня, все время просил меня быть с ним повеселее. Я улыбалась, и потом долго не могла стряхнуть с лица окаменевшую улыбку.
Вот и сейчас, только что возвратившись из комнаты брата, я не могла перестать глупо и идиотски улыбаться, несмотря на то, что знала, что оставила Юру в состоянии очередного мучительного приступа. Его лицо постоянно было у меня перед глазами. И с той же вымученной улыбкой я принялась искать кинжал в ящике.
И с той же искаженной гримасой на лице я стояла сейчас, рассматривая Валерку.
Вот оно, это место на его груди, куда должен быть направлен удар. Взмах, одно движение — и боль отпустит Юру…
Я занесла оружие над спящим, медленно согнула ноги, опираясь коленями о край постели и начала наносить удар.
Твердая рука взметнулась и перехватила мое запястье. Открытые глаза Валеры взглянули на меня удивленно и вопросительно.
Я попыталась вырваться. Но Валера легким движением выкрутил мне кисть, и кинжал звучно упал на пол.
— Что с тобой, Катюша? — совершенно несонным голосом осведомился он.
— Ничего.
— Что ты хотела? Зачем тебе оружие? С тобой все в порядке, девочка моя?
— Ты следил за мной? Ты не спал и ждал меня?!
— Ничего подобного, — Валера приподнялся на кровати и еще раз взглянул на лежащий на полу кинжал. — Я могу узнать, что все-таки с тобой происходит, и что ты собиралась сейчас сделать?
Я вырвалась и выбежала из комнаты. Коридор был темен и пуст. В большом доме не было лишних людей, ведь это был именно дом, а не официальная резиденция…
То, что произошло минуту назад, было нелепо. Я все равно бы не смогла нанести Валерию настоящий удар. Я все равно отвела бы руку, по крайней мере сегодня. Я не могла даже представить себе, откуда можно взять и как удержать в себе силы, которых хватило бы, чтобы сделать это. Это же был Валерий. Мой Валерка. Неужели два месяца счастья на прекрасном острове это все, что я заслужила? Похоже, все происходит так, как если бы и этих-то двух месяцев не должно было быть, и судьба спешит исправить свою ошибку…
Промчавшись в противоположный конец коридора, я споткнулась и едва не упала, но удержалась, схватившись за первую попавшуюся дверную ручку. Тут же эта самая дверь отворилась, и голос Олега раздался в полумраке коридора:
— Господи, малышка, что с тобой? Я-то думал, кто это носится ночами по дому… Что-то стряслось? Заходи.
Я не стремилась конкретно к Олегу. Мне, наоборот, казалось, что никто не в силах помочь мне теперь, во-первых, потому что вряд ли кто-то будет в силах понять меня, а во-вторых, потому что я в последнее время склонялась к мысли, что никто не может по-настоящему помогать мне, кроме меня самой. Только я знаю, что мне действительно нужно, на что я могу решиться и чем могу пожертвовать.
Но едва я услышала знакомый низкий голос, теплый и озабоченный, я шагнула на зов, вцепилась в поданную руку и вошла в комнату Олега.
Эта комната была совсем небольшая, заваленная предметами и книгами, принесенными из Питера. На низком столике горела лампа, рядом с которой лежала раскрытая книга. Тихо звучала спокойная, немного тоскливая музыка. Олег ненавидел Первый мир и совершенно сознательно пытался создать в отведенной ему комнате ту обстановку, которая напоминала ему прежнюю жизнь. Хотя иногда мне казалось, что точно так же сильно он ненавидел и свою память о Дерзком мире.
Олег был полностью одет, как будто бы он вовсе не собирался спать. Я была взвинчена, но не настолько, чтобы не заметить, какой усталый и измученный вид у него. И несмотря на усталость, он явно хотел, чтобы я поверила, что он рад меня видеть. Неужели это было искренним? В ту минуту мне было все равно.
— Что с тобой, малышка? — повторил он, прикрывая входную дверь.
И на этот раз я проглотила «малышку». Какая, в конце концов, разница, если последние недели, действительно, превратили меня в беспомощного ребенка?
Он попытался обнять меня. Это удивило меня, и я взяла его за локти, намереваясь просто отвести его руки в сторону.
Олег сам быстренько убрал руки:
— Извини, я просто подумал…
Того, что произошло со мной, я совершенно не ожидала. Схватив Олега за плечи, я притянула его к себе, уткнулась головой ему в грудь и расплакалась.
— Ну, вот… Ну, что мне делать с тобой? — голос его звучал немного растерянно. — Неужели наша маленькая Катеринка умеет плакать?
Олег усадил меня на диван, достал из кармана платок и принялся вытирать мне глаза. Я отобрала у него платок и попыталась сама побороться с непрошенными слезами.
— Ты, наверное, только что от Юры?
— Да. Ему очень плохо.
— Это несправедливо. Это самая жестокая несправедливость, какую только можно было придумать. Я настаивал на том, чтобы были приложены все возможные усилия, чтобы все-таки найти способ спасти Юрку. Но говорят, выхода нет. Еще немного, и мы с тобой осиротеем, — мрачно отозвался Олег.
— А если бы он был, этот выход?
— Я отдал бы все, чтобы спасти его.
— Все? — уточнила я.
— Все, — уверенно сказал Олег после секундного замешательства.
— И всех?
— Не понял. Ты о чем? — буркнул он.
— Я знаю, как его спасти.
Олег шумно выдохнул и откинулся на спинку дивана, сцепив пальцы на затылке. Это означало, что я возмущаю и раздражаю его.
— Малышка, поверь, я знаю, что ты очень трудно проходишь через это. Но не сходи с ума, от этого никому легче не станет… Ты бледна, как смерть. Тебе нехорошо?
Мне и вправду было плохо, но я не хотела на этом зацикливаться.
— Олег, я скажу тебе все, если только ты пообещаешь, что не скажешь сходу, что я помешалась.
— Обещаю, — отозвался он. — Не скажу.
— Стоит мне своей рукой убить Валерия, и это спасет Юру.
— Я поторопился с обещанием, — вздохнул Олег. — Ты помешалась, и это совершенно очевидно.
— А я поторопилась с признанием, — холодно ответила я и резко встала с дивана. — Ты остался таким же деревянным, несмотря на преображение, и это тоже очевидно.
