Кен Маклауд - Ночные проповеди
В памяти Фергюсона всплыло выражение «римский Антихрист». Где он недавно видел его? Ах да, в ковенантерской прокламации. И конечно, инспектор часто слышал его в то время, когда состоял в «богоборцах». Обычно это выкрикивали с северошотландским либо североирландским акцентом, и слова гулко разносились в пустой церкви или молельном доме. Пресвитериане-фундаменталисты, возможно, и не считали нынешнего папу римского Антихристом, но все еще верили, что сам институт папства есть орудие Сатаны.
Вздрогнув, Фергюсон вспомнил слова Коннора Томаса о том, что отец Мэрфи был с ними при Армагеддоне. А еще Томас говорил, что Грэм – то есть Хардкасл – помнил отца Мэрфи по Войнам за веру. Интересно, как настоящий Орр относился к священнику? Видел доброго храброго падре – или пешку самого Антихриста? А если солдат и не считал его агентом Сатаны, робот-напарник, мучимый совестью и воспоминаниями, мог придумать такое сам. Но если так…
Почти наверняка не Коннор Томас застрелил епископа. Испорченному роботу береговой обороны, сейчас разбитому на части и лежащему на дне Северного моря, еще предстояло рассказать свою историю криминалистам. Но инспектор не сомневался: роковой выстрел был произведен из его ствола. А что касается подрыва отца Мэрфи… если Томас общался с роботом, тот легко мог его обмануть. Во-первых, Хардкасл мог взломать его зрительную систему. Во-вторых, несмотря на уверения Коннора в обратном, робот мог попросту незаметно сунуть взрывчатку в пакет.
Так что к Коннору Томасу нет никаких претензий. В отличие от Хардкасла. Вопрос в том, действовал ли робот в одиночку? Или, на худой конец, оставались ли люди вокруг него в неведении? Фергюсон не верил Ливингстону. Наверняка тот знал о конгрегации Третьего ковенанта. Инспектор вынул электронную записную книжку и принялся рисовать имена и факты и проводить между ними линии.
Так, убежище роботов в Новой Зеландии под крылом креационистов. Их финансируют американские изгнанники. За ними числится долгая история заговоров против нынешних Соединенных Штатов. Кроме того, временами они помогают братьям из «Оставленных» с терактами.
Ливингстон связан по крайней мере с одним новозеландским креационистом, причем с инженером-робототехником. Оба знали Хардкасла – но лишь как Орра. А Кэмпбелла видели год назад в готическом клубе, где Хардкасл завербовал пару наивных гностиков. А может, Кэмпбелл и заходил туда, чтобы познакомиться с гностиками? Возможно – но маловероятно. И не слишком осмысленно.
Хардкасл напечатал – и, возможно, сочинил – прокламации Третьего ковенанта. И использовал пару студентов-гностиков, чтобы разбросать их по церкви.
Автор прокламаций угрожал массированными атаками террористов-смертников не только Шотландии, но и всем «революционным» государствам, а также священникам-отступникам.
Пока пострадали лишь двое священников. Один, католик, военный капеллан, воевал в Армагеддоне, где погиб настоящий Грэм Орр. Второй был против войны, и его постигла та же судьба, что и самую известную жертву исторических ковенантеров.
Хардкасл, представившись Орром, работал по контрактам на «Ливингстон Инжиниринг». Воспользовавшись одним из таких заказов, он перепрограммировал по меньшей мере одного робота береговой обороны.
Настоящий робот-напарник Грэма Орра работал на Атлантическом космическом лифте. Роботы на лифтах могут делать себе подобных.
Копию Хардкасла загрузили на сервер в космосе. Сам Хардкасл не смог бы этого сделать.
Хардкасл работал на «Наемные мускулы», причем не только в клубах, но и в порту. У «Наемных мускулов» – конфликт со службой безопасности «Газпрома».
Ильянов, представитель «Газпрома» в доках Лейфа, утверждает, что «Наемные мускулы» крали или портили запчасти. Те доставляли кораблями в Лейф, там перегружали, отвозили в Турнхаус и оттуда отправляли на лифт.
«Ливингстон Инжиниринг» поставляла подшипники и другие движущиеся части для кабин Атлантического лифта.
Теперь это уже было похоже на дело.
Инспектор разглядывал исчерканную страницу, когда в кафе потемнело, а на улицу легла тень. Адам посмотрел на часы. Солета опять запаздывала. В утренних новостях говорили, что одно зеркало так до сих пор и не наладили. А на Атлантическом лифте сломался очередной вагончик.
Фергюсон моргнул, тряхнул головой. Затем добавил и эти факты в общий список, внес его целиком в НПИИ и отправил копии в оперативный штаб и Мухтару, после чего немедленно откинулся на спинку стула и пожалел о сделанном. Может, он зря тратил время на мелочи, едва касающиеся главного? А главное – то, что робот Хардкасл все еще на свободе.
Инспектор сохранил записи и встал, собираясь уйти. Убирая записную книжку в карман, он вдруг обратил внимание на индикатор даты. Понедельник, седьмое сентября. Когда Адам только купил гаджет, он поленился поменять формат даты, принятый в США, и решил сделать это прямо сейчас.
Копаясь в настройках календаря, Фергюсон обратил внимание, что в ближайшую пятницу, 11 сентября, состоится годовщина начала Войн за веру. По такому поводу в посольстве проведут традиционную панихиду по усопшим. Надо как следует проверить их охрану. Инспектор вынул стилус и сделал заметку. Конечно, людей там собирается не очень много, но уж очень символическая мишень. Если по-настоящему ненавидеть американцев, это подходящий момент учинить, э-э…
Настоящее зрелище.
Фергюсон поспешно выскочил из кафе и побежал к трамваю.
Трамвай уткнулся в неожиданную пробку на середине Принсес-стрит. Дождь прекратился, инспектору захотелось свежего воздуха. Фергюсон соскочил, чтобы пройти пешком несколько сотен метров, остававшихся до Гринсайдз. Когда он проходил мимо вокзала Уэверли, зазвонил клипфон. Инспектор потянулся ответить – и вдруг заметил, что все люди вокруг, редкая полуденная толпа, делают то же самое. Будто ветер пронесся по лугу, приминая траву, – люди замирали, ошеломленные. Фергюсон не видел ничего подобного со времен Войн за веру.
Его пробрало ледяным ознобом.
– Босс, тут взрыв, – подтвердил жуткое предчувствие голос Шоны.
– Где?
– «Динамичная Земля»[30], несколько минут назад. Фергюсон застыл, закрыв глаза.
– Жертвы?
– Пока данных нет… но там была экскурсия. Школьники.
– Господи, господи!
Фергюсон вдруг обнаружил, что колотит себя по лбу кулаком, – и открыл глаза. Посмотрел на побелевшие костяшки, заставил себя разжать ладонь. Остро захотелось сжать в ней тяжелую рукоять пистолета. Из глотки вырвалось невнятное рычание.
– Адам? – тревожно спросила Шона.
– Я буду в участке через две минуты. Где ты?
