Жилин - Неделя: Истории Данкелбурга
На глаза попался бык, он как раз укрывался за той машиной, в которую я врезался. Ему повезло, что он не попал под колёса собственной тачки. Теперь он целится точно в меня, пытаясь при этом разглядеть, жив ли я вообще. Идиот...
Пока несообразительный кретин не решился сделать контрольный, я направил на него дуло 'Богданова' и нажал на курок. Хватаясь за дырку в горле, полицейский свалился на землю.
Собрав волю в кулак, поворачиваю ключи - 'Кёниг' поначалу недовольно ворчит, долго раздумывая, но затем, мне на радость, оживает. Переключаюсь на заднюю скорость и беру разгон. Повторный удар должен окончательно убрать тачку быков с дороги...
Боковым зрением замечаю бегущего на меня человека. Им оказался какой-то местный наркоман, размахивающий руками. Дурак подлетел ко мне и схватился за ручку задней двери, видимо, думает, что я вывезу его отсюда с собой. Даю больше газу, и парень падает, настойчиво держась за ручку. Я продолжаю сдавать назад, как вдруг переднее левое колесо прокатывается по чему-то высокому. Машина вновь становится всеми колёсами на ровную землю, и я понимаю, что элементарно переехал того нарика
Сдох он удивительно тихо...
Взяв максимальный разгон, я переключаюсь на первую передачу и выжимаю педаль газа. 'Кёниг' разгоняется, я щёлкаю передачи. Набираю приличную скорость, готовлюсь идти на таран...
Скрежет металла, искры во все стороны, машину полицейских разворачивает, и я прорываюсь сквозь заграждение. 'Кёниг' жалобно хрипит движком, но продолжает ехать. Правой ступнёй я готов промять днище машины - так сильно давлю на газ.
От стёкол уже мало что осталось, работает только одна фара, автомобиль ведёт влево, видимо, деформирован передний мост, а висящей на одной петле водительской двери я помог отвалиться ударом ноги...
Так как зеркал заднего вида нет, мне приходится оглядываться и рассматривать происходящее сзади. Похоже, быки не смогли организовать погоню...
Ещё удивительно, как они так быстро собрали боевую группу, стоило мне позвонить. Молодцы ребята! Зря их всех так не любят...
Холодная ночь, уже давно начался четверг. Мрачным маревом чернильных туч небо давит на город, упивающийся кровью умирающих у бара Дугласа. Самое время съездить на кладбище.
Прут в решётке так и не приварили. Ещё когда я здесь работал, нашёл в ограждении прореху, через которую легко можно пробраться на кладбище, сказал Орфелию, но он так и не занялся ремонтом...
Что ж, очень даже кстати.
Трупы пропихиваю первыми, затем пролезаю сам. Снова взваливаю тела на плечи и двигаюсь вперёд. До сторожки смотрителя кладбища ещё метров четыреста.
'Кёнига дер Тиера' пришлось утопить. Я остановил тачку у реки, вытащил мертвецов и столкнул покорёженный драндулет в воду. В принципе, можно было утопить вместе с ним и Беттину с Альфредом, но там, на дне реки, больше шансов, что их обнаружат. А мне никак нельзя допустить этого.
До кладбища было всего три квартала, так что я взвалил убитых на плечи и двинулся переулками к нужному месту. Они хоть и лёгкие, но с кучей травм, ушибов и синяков не так-то просто с ними бежать...
Среди могил тихо настолько, что слышно, как сопят кроты, лежащие в зимней спячке. Самое укромное место на земле.
Небольшое построение неподалёку от входа - это как раз сторожка Орфелия Ранглиуса Коота. Свалив трупы у стены, я двигаюсь в сторону двери. Стучусь, громко...
Мне открывает старый друг - худое лицо, похожее на череп, длинный крючковатый нос, маленькие глазки под жидкими бровями, короткие чёрные волосы торчат из-под кепки цвета хаки. Кожа покрыта странными тёмными пятнами какой-то болезни, которые немудрено перепутать с синяками. На шее висят сразу три крестика.
Старик Орфелий подслеповато пялится на меня в упор.
- Доброй ночи, Коот, - поприветствовал я могильщика.
- Гарольд, дурень! Сейчас же утро! - проворчал беззлобно Орфелий. Его вечная странность - путать утро с ночью, а день с вечером. Насколько мне известно, этот бзик у него никак не связан с почтенным возрастом.
- Ты всё сделал, как я просил?
- Да, всё, - прокряхтел старик, протягивая мне фонарь и лопату, стоявшие под рукой, - Три могилы! Ума не приложу, зачем тебе столько! Ты вечно вляпываешься в дерьмо, а потом долго в нём закапываешься вместо того, чтобы выбираться!
Орфелий нацепил плащ и взял себе ещё инструмент.
- Я пойду к могилам. Подтаскивай мертвецов туда: ориентироваться на свет фонаря будешь.
Тащить разом лопату, фонарь и труп было очень неудобно. Орфелий ещё и забрался в самый дальний уголок кладбища. Там разрыты три старые могилы. Неглубоко, всего на полметра, чтобы не тревожить захороненных. Не помню, кто это придумал, но придумано, честно говоря, неплохо. Складывай себе мертвецов в несколько этажей: там никто не подумает искать.
Бросив Беттину в яму, я пошёл за Альфредом, пока старик начал засыпать лесбиянку. На его кладбище захоронено уже более пятнадцати моих жертв...
Оставив лопату у могил, я управился с коротышкой с куда большей лёгкостью и комфортом. Пока я ходил, старый Орфелий уже наполовину закидал первую яму.
На второй труп он посмотрел с некоторым сомнением:
- Это же ведь мужчина?
- Да, мужчина, - чтобы не нарваться на ряд неудобных вопросов, я быстро скинул коротышку в могилу и забросал ему голову землёй. Орфелий, как-никак, отлично знает, кто такой Альфред Кэрролл и что будет за его убийство.
Работали молча. Ни я, ни смотритель кладбища вообще не отличаемся разговорчивостью. Сейчас это особенно на руку: пусть не выведывает где и почему я убил этих двоих, куда собираюсь и всё в таком духе...
Мне же теперь придётся бежать из Данкелбурга.
Последняя лопата земли шлёпнулась на место...
- Ну, давай иди за третьим, - равнодушно произнёс Орфелий, - Закопаем и его побыс...
В его горле вдруг закончились слова, как только я направил ему в лицо дуло 'Богданова'. Он нисколько не напуган, а, скорее, недоумевает. Точнее, умело делает вид, что недоумевает...
- Ты что удумал, Гарольд? - развёл он руками, - Убери-ка пушку, а то я тебе лопатой руку отхвачу!
- Заткнись, Орфелий! - рявкнул я на него, - Становись в могилу! И не делай такого лица! Сегодня меня отчего-то нашли в баре Дугласа, хоть я и всю ночь сбивал хвосты! Меня там нашли по наводке, которую дать мог только ты или Дуглас, но на толстяка они выйти не могли, а вот ты, Орфелий, постоянно общаешься с членами банды! Это ты сдал синдикатовцам моё укрытие в баре!
Глаза Орфелия погрустнели. Словно он понял, что бороться со сжигающей его болезнью бесполезно и остаётся только принять смерть. Отпираться совершенно бесполезно. Выдохнув, он спустился в разрытую могилу.
