Александр Покровский - Не надо оборачиваться
— Зачем нам рисковать? — возмутилась Сорокина. — Пусть спецназ с ними разбирается! А мы их допросим потом, уже у себя.
— Кого «их»? Там одна Зинаида. Всё, что у нас против неё есть — это её некоторое внешнее сходство с Агатой и Майей.
— И с той девицей, которая орудовала в гараже Хоттабыча.
— А если она не из банды оборотней, а мы на неё натравим спецназ? При этом настоящие оборотни скроются, пока тут будут взрывать двери. Сказать, что будет? Одно из двух — милый добрый подполковник или выполнит свою угрозу, или не выполнит. Я думаю, выполнит. А ты?
— Ладно, идём, — сдалась Сорокина. — Что я должна там делать?
— Держать наготове пистолет и мобильник.
— Не поняла насчёт мобильника.
— Товарищ полковник будет у нас в резерве и если что, вызовет подкрепление. Но ему надо знать, случилось «если что» или нет. Можно, конечно, поискать микрофоны и приёмник, но это долго.
— Спецсредства никто поздно вечером мне не даст, — согласился шеф.
— Значит, связь держим по мобильникам.
— Везёт же вам! Когда я был простым опером, были только рации. В общем, я сяду в машину, включу печку, и буду смотреть за входом в подъезд, а слушать — то, что происходит у вас. Правильно?
— Так точно. Только не засните в тепле.
— Да как можно! Я же опытный полицейский, а не птенец желторотый!
Оставив опытного полицейского в машине, Нежный и Сорокина зашагали к двери подъезда. Универсальный отпирающий код сработал, как ему и положено — домофон загудел, замок щёлкнул, дверь распахнулась. Майор понятия не имел, почему федералы взрывали замок, вместо того, чтобы набрать код, да и не собирался ломать над этим голову. Лифт вознёс их на нужный этаж, и первое, что им бросилось в глаза, это стоящие возле половичка берцы, армейские ботинки. Ни сам Нежный, ни Сорокина не смогли понять, кто их туда поставил и зачем, так что они решили на эту улику пока не обращать внимания. Нежный уже собрался звонить, но на всякий случай проверил, заперта ли входная дверь. Оказалось, не заперта. Он шагнул в прихожую, Сорокина держалась позади, сжимая рукоятку пистолета в кармане шубы.
Прихожая сама по себе была просторной, но пять расположившихся на полу женщин создавали неимоверную тесноту, такую, что ступить некуда. Не одна, как предполагал Нежный, а пять. Слева от двери на боку лежала Майя, её руки за спиной стягивало огромное количество скотча, и чуть меньшее стягивало ноги. Рот ей не заклеили, но она всё равно не издавала ни звука, только злобно сверкала глазами по сторонам. У левой боковой стены лежала на спине здорово избитая женщина, куда старше Майи. Её раны умело обрабатывала стоящая на коленях Зинаида, пострадавшей было больно, но она тоже переносила страдания молча. У правой стены без сознания лежала Агата, её связать никто не удосужился. А у двери в комнату, скрестив по-турецки ноги в сапогах с высоченными каблуками, сидела молоденькая девушка с грудью, размеру которой могла бы позавидовать любая голливудская дива.
— Вы из полиции, — сказала она, и это было скорее утверждение, чем вопрос. — Заходите, пожалуйста, располагайтесь уж как сможете. Место ещё есть, хотя и не очень много. Полиции мы всегда рады.
— Да, мы из уголовного розыска. Я — майор Нежный, она — капитан Сорокина.
— Я её помню. Мы встречались у Агаты.
— Вы не можете её помнить, — поправил девушку Нежный. — Вы её никогда раньше не видели. Её видела собака Молли, но собаки к делу не относятся.
— Что же вы от нас хотите?
— Для начала — узнать имена. Эта — Зинаида Петровна, эта — Агата Петровна, эта — Майя, вы — Молли, а избитую женщину я или не знаю, или не могу опознать, что неудивительно с такими побоями.
— Её зовут Юлия Петровна. А меня — не Молли, а Лита. Молли — собака, одна из тех, что не относятся к делу.
— Что ж, простите, Лита. А как вас по отчеству?
— Не нужно отчества, а особенно полного имени, — скривилась девушка. — Просто Лита, этого достаточно.
— Вы — страж?
— Да. Вы знаете, что среди нас есть стражи? От «Ван Хельсингов»?
— От Агаты Петровны. Она так называла Майю.
— Дура она, хоть и мудрейшая.
— Насколько могу судить, стражей тут двое. Кто из вас отлупил несчастную Юлию Петровну?
— Не я.
— Юлия Петровна, вы будете подавать заявление в полицию об избиении?
— Нет, — ответила та, с трудом шевеля разбитыми губами. — Ничего страшного, заживёт, как на собаке, — она даже попыталась улыбнуться, но вместо улыбки получилась гримаса боли.
— Раз это — не ваша работа, Лита, то Майя и Агата — ваша?
— Да, этих уложила я. Так было надо.
Нежному надоело стоять там, где все, кроме Сорокиной, сидят или лежат, и он тоже сел на пол, опёршись спиной о стену. А вот его напарница садиться не стала, а вместо этого подошла к Агате и быстро обыскала её. В карманах халата не было ничего, бюстгальтер, традиционный женский тайник, отсутствовал, а вот в трусах…
— Интересные у вас тут водятся лобковые вши. Или это блоха? — сказала она, доставая из трусов Агаты пистолет Макарова. — Агата — дура, говорите?
— Лоханулась я, — признала Лита. — Не обыскала. Но откуда у неё оружие?
— Давайте по порядку, — предложил Нежный. — Мы расследуем перестрелку в квартире покойного Бонифация. Чтобы дело закрыть, нужно будет оформить массу документов. Четыре трупа — не шутка, знаете ли. А для грамотного оформления мне нужно знать, что происходило на самом деле. В отчёты и рапорты пойдёт, конечно, не всё. Кроме того, подчеркну особо, в деле есть такое, что нам знать ни в коем случае нельзя.
— О чём это вы?
— Я понимаю, о чём он, — с трудом произнесла Юлия. — Продолжайте.
— Приятно иметь дело с умными людьми, — Нежный сделал ударение на слове «людьми». — Давайте я вам изложу свою версию, а вы поправите, если я где-то ошибся, и дополните те места, где я в затруднении.
— Валяйте, — предложила Лита.
— Хотелось бы, чтобы Агата Петровна тоже была среди слушателей.
Лита всего лишь глянула на Зинаиду, и та тут же вскочила на ноги, шагнула к Агате и сунула ей под нос нашатырь. Агата закашлялась и открыла глаза.
— Тётя, лежи молча и, главное, не дёргайся. А то разрисую тебе рожу покруче, чем Майя разрисовала твоей сестричке. Если понятно, кивни.
Агата кивнула. Было видно, что она сломлена и ничего хорошего от жизни больше не ждёт.
— Я бы всё же предпочёл, чтобы присутствующие воздерживались от драк, — заявил Нежный. — Итак, моя рабочая версия. Начнём с предыстории. Как нам удалось выяснить, довольно давно где-то за рубежом было создано общество «Ван Хельсинг», с довольно сильной политической поддержкой на Западе, вплоть до Ватикана, и с некоторым финансированием оттуда же. Объём финансирования нам неизвестен, но если судить по их действиям, то явно небольшой. Сведения об этой группировке есть у Интерпола, думаю, что и наша федеральная спецслужба кое-что о них знает. Так вот, эти самые «Ван Хельсинги» ставят своей официальной целью уничтожение таких, как вы, считая вас оборотнями. Ошибочно, разумеется, поскольку всем известно, что оборотней не бывает. Такие их действия у полиции не могут вызвать ничего, кроме порицания и противодействия, поскольку убийство у нас считается преступлением. По этой части поправок, дополнений, уточнений нет?
