Аристарх Нилин - Пандемия
Павел задумался, держа ручку в руках и глядя на лист бумаги, на котором Савельева писала рапорт.
— Полковник предупредил меня, что информация, которая мне стала известна, проходит под грифом секретности. Раз так, писать мне об этом в отчете или нет? Во дела. Может намеками выяснить у подполковника, что ему известно относительно всего этого? А уже сообразно этому, выяснить, что писать, а о чем промолчать.
Он вышел в коридор и буквально нос к носу столкнулся с подполковником, который шел по коридору с пожилым человеком в белом халате.
— Товарищ подполковник, разрешите обратиться?
— Гурий Яковлевич, вы идите. Я вас догоню, — произнес он и задержался возле Павла.
— Простите, я насчет рапорта хотел кое-что уточнить.
— Так я же там не был, чем же могу помочь? — ответил он, удивленно глядя на Павла.
— Согласен, только вот тут Савельева пишет, что вещдоки, собранные на месте преступления, были сложены в вертолете. Вы не в курсе, они прибыли или нет. Может полковник Сабресов по этому поводу в курсе?
Лицо Удинцова сразу стало печальным, и он тихо произнес:
— Погиб полковник, все кто был с ним, включая оперативных сотрудников и спецгруппу, и всех, кто затем прибыл из Москвы. Они когда в город вошли и начали данные давать о выявленных случаях заражения, сразу развернули полевой госпиталь. А что толку. И двух часов не прошло, как часть команды тут же заразилась. А когда приказ дали взорвать город и его окрестности, было уже поздно выводить тех, кто еще здоровым был. Да и потом, начальство решило перестраховаться и никого не выпускать. Зона уже была оцеплена войсками. Те расположились в пятидесяти километрах по периметру и наблюдали, как огненный шар в небо взметнулся. Так что они все там в молекулы, а может, и в атомы превратились. Одна, можно сказать братская могила. Вот так вот.
— Значит, мы вдвоем с Ольгой Николаевной из всей группы остались?
— Выходит что так.
— И больше никого в живых?
— Только те, что остались непосредственно на взорванном бандитами объекте. Но там, насколько мне известно, только эксперты, в основном взрывотехники, несколько врачей, те, что с полковником прибыли. Восемь или десять человек, если не ошибаюсь. Они все еще там работают.
— Выходит, что вещдоки, которые мы собрали, могли быть уничтожены?
— Вероятно, так и пиши, что их местонахождение вам неизвестно и все.
— Простите, а полковник с вами перед нашей отправкой не сообщал о том, чем мы были отравлены, когда сознание потеряли?
Удинцов посмотрел на Павла, и видимо не совсем понимая, о чем тот спрашивает, переспросил:
— Я не совсем понял, о чем вы?
— Я имею в виду, когда вторая группа прибыла, они давали какие-то данные о происходящих событиях?
— Мы с тобой, где служим?
— В милиции.
— Вот именно, а к вам туда помимо Сабресова, знаешь, сколько народу приехало из разных ведомств, в том числе и ФСБ и ГРУ, усекаешь?
— Да.
— Так что если и докладывали, то не по нашей линии. Может полковник, и хотел бы что сообщить, только на тот момент другие ведомства решали, что и кому докладывать. Так что я ничего не знаю.
— Вас понял.
— Раз понял, то и пиши, что знаешь, и что не вызовет лишних вопросов к нам, понятно?
— Все ясно, товарищ подполковник. Наше дело маленькое, написать, что и как, а дальше начальство, я имею в виду не нашего ведомства, если понадобится, сами вызовут и расспросят.
— Молодец, — и оставив Павла в замешательстве, подполковник пошел по коридору.
— Непонятно, в курсе он происходящего или нет? — подумал Павел, — Скорее нет, чем да. Вряд ли он стал бы ходить вокруг да около, относительно того, что ему известно про инопланетян. Скорее всего, он прав, эту информацию просто засекретили и все. А раз так, то лучше об этом помалкивать, и ни с кем не делиться, включая Савельеву.
Павел вернулся в комнату, и снова устроившись за столом, склонился над рапортом.
— Что же, раз такие дела, значит, так и напишем, что после двух часов работы на объекте, я и все кто находился там, потеряли сознание по причине отравления газом неизвестного происхождения. После того, как действие газа прошло, группа специалистов во главе с полковником Сабресовым находилась уже на полигоне. Вскоре, меня и Савельеву О.Н. отправили в Москву с донорской кровью, которая и была доставлена в институт.
— Как вы там, дописали рапорт? — произнесла Савельева, которая вышла из-за ширмы.
— Не спится?
— Да, как-то непривычно на такой жесткой кушетке спать.
— Может, пойти пару одеял принести?
— Нет, не надо, спасибо. Чуток вздремнула, и вроде как лучше стало.
— Да вы всего-то минут пятнадцать отдыхали.
— Мне не привыкать, я дома порой часа два-три посплю и на следующий день в полном порядке.
— А я любитель поспать. Если выходной, могу хоть до обеда продрыхнуть.
— Ничего, вот родите малыша, будет вам сон? — и она улыбнулась, глядя на Павла.
— А может он спокойный будет, в меня. Любитель поспать, когда есть возможность?
Ольга Николаевна рассмеялась и ответила:
— А вы что уже знаете, кто у вас будет, мальчик или девочка?
— Нет.
— А откуда тогда такая уверенность, говоря, что это он?
— Это я так, не могу же я сказать оно?
— Понятно. Можно, посмотреть, что вы там дописали в рапорте?
— Да конечно, — и он подал ей листы бумаги.
Она быстро прочла и, сняв очки, о чем-то задумалась.
— А вам не кажется, что во всем этом есть какая-то нестыковка?
— Нестыковка? Что вы имеете в виду?
— Простите, вы вообще кем работаете?
— Инспектором, а что?
— Нет, это я так, просто спросила. Смотрите сами. Во-первых, газовая атака. Весьма сомнительная гипотеза.
— Что значит гипотеза? Нам же ясно сказали, что бандиты провели газовую атаку, чтобы выиграть время и успеть уйти как можно дальше.
— Павел Юрьевич, легенды иногда бывают необходимы, только в данном конкретном случае, я не понимаю для чего.
— А при чем здесь легенды?
— При том. Посудите сами. Мы пробыли на объекте около двух часов и только потом неожиданно отравились каким-то газом. Каким? Вам кто-нибудь сказал, что это был за газ? Нет. Анализ крови, который я произвела у себя, показывает, что никаких следов отравления газом нет. Стало быть, нас умышленно ввели в заблуждение. Далее, зачем у всей нашей группы, подчеркиваю, только у нашей, была взята кровь, которую мы привезли в институт?
— Для анализов, наверное, — прикидываясь шлангом, ответил Павел.
— По четыреста кубиков для анализов. Вы что смеетесь. Это стандартная норма донорского забора крови, я-то об этом лучше осведомлена, чем вы.
