Надежда Первухина - Конец света сегодня
– Будем стоять тут и спать стоя по очереди.
– А как справлять нужду?
– Глупец! Боги специально сделали так, чтобы мы писали стоя.
– А…
– «А» будет не с чего. Неужели не видишь – здесь никого не кормят.
– Чем бы заняться, чтобы не сойти с ума?
– А давайте устроим поэтическое соревнование. Победит тот, кто прочтет лучшее стихотворение.
– Но как мы узнаем, что стихотворение лучшее?
– Эти жабы, что прикованы к стенам, заплачут.
– Что ж, давайте. Все мы грешим стихами.
– Жуй, начинай!
И разбойник Жуй по прозвищу Железная Крыса продекламировал, позвякивая цепью:
Вечность дует в сердце мое,
Словно ветер в оконный проем.
Красноватая горка песка.
Одиночество. Боль и тоска.
Ветер песни поет обо мне,
О чужой непонятной весне.
Я услышу лишь тихую грусть
И открою окно: ну и пусть.
– Какое стихотворение замечательное! – сказал Куй. – Вы только подумайте, у нашего Жуя была подруга, с которой он был так нежен! Не всю жизнь он, оказывается, размахивал топором и дубинкой.
– Да уж, не всю, – кивнул Жуй. – Рассказать вам эту историю?
– Расскажи, расскажи!
– Дело было тогда, когда я еще не промышлял разбоем, а занимался сбором налогов и служил в приличной чиновничьей палате, и была у меня алая шапка с золотым шариком, что, как вы знаете, означает чиновника первого ранга. Я был одинок, не женат и не имел сколь-нибудь постоянной подруги. И вот как-то после долгого заседания в налоговой палате я пошел не домой, где старая служанка приготовила бы мне обычный ужин из утятины и риса, а в славный кабачок «Теплый прием». Время было позднее, среди посетителей было два-три человека. Я сел за столик, освещенный красивой масляной лампой, и стал ждать служанку. Но вот вижу: подходит ко мне женщина необыкновенной красоты и статности. Одета в розовую юбку и золотую кофту, поверху жакетка из меха соболя. На голове роскошная прическа, украшенная цветами и лентами.
«Мое почтение вам, благороднорожденный! – сказала она таким певучим голосом, что я умилился. – Я хозяйка этого заведения, имя мне Вей, а родительское прозвище Золотая Ленточка. Чем могу служить?»
Я встал и раскланялся.
«Я чиновник налоговой палаты Жуй, прозванный Точные Весы. Я кланяюсь вам и прошу разделить со мною трапезу».
«Согласна. Народу немного, да к тому же кабачок скоро закрывается. Я подам вам лучшие блюда нашего заведения. Прошу немного подождать».
Буквально через четверть часа передо мною стояли самые изысканные яства и вина. Себе же хозяйка положила лишь соевого творога и налила стакан воды.
«Отчего вы так скромно вкушаете?» – удивился я.
«Я обязана держать траур по недавно почившему мужу. Его родня следит за мной, за каждым моим шагом, боятся, чтобы я не уронила себя».
«Ну ужином со мной вы ничуть не уроните своей чести».
«Ах, к слову сказать, мне уже надоели мои родственники. Они вынуждают меня заниматься этим кабачком, тогда как я хотела бы удалиться в монастырь».
«О нет, – всерьез испугался я. – Только не в монастырь. Иначе я бы вас никогда не встретил».
«К добру ли эта встреча», – прошептала она.
А я, верите ли, уже по уши влюбился в нее. Все было в ней дивно и прекрасно, и она была вдова.
«Выходите за меня замуж», – тут же предложил я, решив, что железо надо ковать, пока горячо.
«Я бы с удовольствием, вы мне очень понравились, – смущенно сказала Вей. – Но я должна еще пять лет хранить вдовство».
«Как это жестоко! – воскликнул я вне себя. – Послушайте, я провел в вашем обществе всего час, а ощущение такое, будто знаю вас лет двести, словно мы всегда были вместе».
«У меня такое же ощущение, – прошептала она. – Мне кажется, мы были бы очень счастливы».
«Вей, послушайте, – сказал я. – Через два дня у меня отпуск. Я его собираюсь провести на берегу священного Жемчужного моря. Едемте со мной!»
«А моя родня?»
«Ей ни к чему об этом знать!»
«Но вы сочтете меня нескромной и распущенной…»
«Никогда. Я люблю вас. Люблю с той самой минуты, как увидел».
«И я неравнодушна к вам», – склонила голову она.
Наши руки переплелись, а губы встретились. Она одарила меня таким сладостным поцелуем, какого мне не забыть вовек. И вот, когда начался мой отпуск, мы уехали к Жемчужному морю. Ах, какие это были дни. А ночи! Она дарила мне наслаждение и счастье, и я уже не представлял, как буду жить без нее. Но… судьба порой жестока.
– Что же случилось?
– Однажды она ушла купаться и не вернулась. А через день ее тело, прекрасное даже в смерти, вынесло приливом. Видимо, ее затянуло в водоворот, и она с ним не справилась.
Жуй отер слезящиеся глаза.
– Простите меня, – сказал он. – Это грустная история, я не люблю ее рассказывать.
– Эта история возвышает тебя, Жуй! А как ты стал разбойником?
– О, просто покатился по наклонной плоскости. Выпивка, продажные женщины, азартные игры… На все это нужны деньги, и стал я красть государственные средства. Меня поймали и присудили к смерти, но и тут красавица Вей в последний раз помогла мне.
– Это как же?
– Она явилась мне в тюрьме и волшебной силой, данной ей после смерти, отперла замки и усыпила стражу. Она сказала, что делает это из любви ко мне, но позволено ей это сделать только раз. Так что здесь она не появится, не надейтесь, братцы.
– Что ж, прекрасна твоя история, Жуй, и стихи хороши.
– Я уже почти и забыл, что мы в тюрьме.
– Но, увы, действительность грустна. Да еще эти голодные так и зыркают.
– Угораздило же нас!
– Давайте не будем о печальном. Давайте продолжим читать стихи. Чья очередь?
– Наверное, моя, – робко сказал Дуй по прозвищу Ветер В Ракитах.
– Что ж, дорогой Дуй, слушаем тебя.
Осень придет и спросит,
Что же я делал летом.
Но на ее вопросы
Я не найду ответа.
Я обещал добиться,
Я обещал не плакать…
Осень в стекле двоится,
Мир превращая в слякоть.
И для чужого счастья
Я ничего не сделал.
Осень. Пора прощаться.
Скоро все будет белым.
Но почему, ответь мне,
Был я столь беспечален?
Осень на белом свете:
Время не спать ночами.
– Я очень люблю осень, – смущенно сказал Дуй. – Знаете, такие мгновения случаются осенью проникновенные. Золото листвы, алые клены и пижма… Недаром я прозван Ветром В Ракитах, я очень люблю природу. На природе я познакомился с единственной любовью всей моей жизни.
