Джей Бонансинга - Ходячие мертвецы. Падение Губернатора. Часть вторая
…и еще раз посмотрел на потертый, изодранный, подмоченный корешок «Легенды о Гамельнском крысолове».
Глава девятнадцатая
Менее часа спустя, когда солнце еще не поднялось над верхушками высоких сосен на востоке, Лилли вместе со всеми остальными стояла в пыльной приемной и ждала сигнала Остина. Нельзя было показывать своих чувств. Нельзя было показывать страха, печали и мучительной боли из-за того, что она позволила Остину исполнить этот безумный план. Пять остальных выживших бойцов армии Вудбери, которые уже заняли свои позиции в разных углах комнаты, должны были верить, что это сработает. Они были готовы действовать в любой момент и прожигали Лилли глазами. Сейчас им как никогда нужен был лидер.
Мэттью и Спид – самые крепкие из всех – стояли возле огромной железной картотеки, блокирующей выход. Глория, Хэп и Бен, потными руками сжимавшие свое оружие, замерли в центре комнаты лицом к двери и ждали отмашки Лилли. Лилли держала в каждой руке по ругеру и стояла у другого конца картотеки, глубоко дыша, как бегун перед стартом, готовая рвануть с места в карьер в любой момент.
Никто не знал о жарком споре, который всего полчаса назад разгорелся между Остином и Лилли за растрескавшимся стеклом проходной. Никто не слышал, как Лилли умоляла Остина не делать этого. И никто не узнал, что случилось потом, когда Остин в конце концов сломался и, всхлипывая, признал сквозь слезы, что он должен сделать это, что у него нет другого выбора, потому что он всегда был трусом и лжецом, а после начала эпидемии стал еще хуже, и это его единственный шанс искупить свои грехи, сделать что-то хорошее, поступить по совести.
А затем он сказал Лилли истинную правду – и эта правда будет жить в ее сердце до самого конца ее жизни, – он сказал, что он никогда не любил никого, кроме нее, и что он будет любить ее вечно.
В дальнем углу тюремного двора раздался первый выстрел, эхо которого поглотили толстые кирпичные стены приемной.
Все в комнате навострили уши. По спинам пробежали мурашки. Лилли подняла один пистолет к потолку, привлекая внимание.
– Так, – сказала она. – Это первый сигнал. Ему нужно две минуты, а потом мы выступаем. Приготовьтесь.
Секундомера не было, поэтому Лилли начала про себя считать секунды, занимая этим свои мысли.
Один – Миссисипи… Два – Миссисипи… Три – Миссисипи…
Остин добрался до середины спортивной площадки в северном углу тюрьмы, каждые несколько секунд стреляя из автомата, чтобы увести стадо ходячих от жилого блока, когда мертвецов стало слишком много.
Яркое солнце ослепляло его, голова кружилась, все тело ломило от жара, и все же он смог пробиться сквозь толпу к тюремной ограде, но вскоре вокруг столпилось три сотни кусачих. Остин перелез через ржавую сетку, повалил нескольких мертвецов прицельными выстрелами в голову – Мэттью дал ему автомат Калашникова с полным магазином и охотничий нож, – но в следующую секунду наткнулся на целую стену ходячих, которые ковыляли по высокой траве.
Он развернулся и открыл огонь по группе оборванных монстров, настигавших его сзади. В воздух причудливым фонтаном полетели частицы прогнившей ткани и капли крови. Когда он снова повернулся вперед, один из крупных мертвецов бросился на него и прижал его к земле. Остин уронил автомат и попытался подняться, но ходячий схватил его за лодыжку и уже вонзил в нее прогнившие клыки, сжав их с силой саперного захвата. Остин закричал и несколько раз пнул атакующего. Все было тщетно.
Собрав всю волю в кулак, он все же поднялся на ноги. Жуткая боль пронзала каждую его жилку, каждый сосуд, каждый капилляр, но он шел из последних сил. Огромный ходячий не отпускал его. В глубине души Остин понимал, что его задача состояла не в том, чтобы убить всех тварей, а в том, чтобы увести их подальше от тюрьмы, поэтому он упорно тащил мертвеца за собой по кишащему живыми трупами лугу.
Сначала он двигался медленно, но ему удалось преодолеть таким образом почти двадцать пять ярдов. Он сжимал в руке охотничий нож и истекал кровью, боль пронзала его насквозь и поглощала его. Он махал руками и привлекал к себе со всех сторон все больше атакующих, истошно крича:
– ДАВАЙТЕ, ЛОВИТЕ МЕНЯ, ЧЕРТОВЫ ТВАРИ! КУЧКА ВОНЮЧИХ, ПРОГНИВШИХ УРОДОВ!!! ВОТ ОН Я!
Краем глаза он видел, как авангард стада двигается подобно темной волне, откатывающейся обратно в море, и многие мертвецы, бродящие вокруг зданий, неуклюже поворачиваются, натыкаются друг на друга и начинают ковылять в сторону луга, привлеченные суматохой вокруг свежего мяса, затесавшегося в их ряды.
План Остина работал – по крайней мере, пока. Нужно было увести мертвецов от машин. Тело Остина уже отказывало, огромный кусачий пытался добраться до его бедренной артерии и хватал его за ноги, сбивая с темпа. Остин понимал, что ему оставалось всего несколько минут, всего несколько футов, всего несколько сдавленных вдохов.
– НУ ЖЕ, БОЛВАНЫ, ПОЙМАЙТЕ МЕНЯ! КУШАТЬ ПОДАНО! ЧЕГО ВЫ ЖДЕТЕ?!
Он видел ближайшую машину – военный транспортер, двери которого были раскрыты настежь, а в кабине гулял ветер. Он смог повернуть мертвеца налево и пройти еще несколько ярдов, прежде чем боль, и острые зубы ходячего, и его скрюченные пальцы не повалили его на землю.
Он прополз еще несколько футов, и тут к нему пробились остальные мертвецы. Его окутало облаком мерзкой вони, в ушах зазвучал дьявольский хор хриплых голосов, гудящих, как огромный двигатель. От боли у него перехватило дыхание, глаза заволокло пеленой, а все возрастающее число гнилых зубов, впивающихся в его плоть, потеряло всякое значение. Он слышал в голове знакомый шепот, который отгонял страх, притуплял боль и превращал темные кляксы сотен безжизненных лиц, склонившихся над ним, в единое расплывчатое пятно. Этот шепот воззвал к нему и перенес его в прекрасные, ослепительно белые чертоги, когда мертвецы начали разрывать его на части: «Остин, я люблю тебя… И всегда, всегда, всегда, всегда буду любить тебя… Я никогда не перестану тебя любить». Это последнее, что сказала ему Лилли этим утром, и последнее, что он услышал, прежде чем его артерии разорвались, прежде чем жизненные силы покинули его, а кровь оросила землю…
Раздался скрип. Двое мужчин резко сдвинули с места огромный шкаф с картотекой. Лилли быстро кивнула Глории, Хэпу и Бену – они кивнули в ответ, – повернулась к выходу, нажала на ручку и распахнула дверь.
Яркое солнце ослепило ее, как только она вышла наружу.
Сделав несколько первых осторожных шагов по растрескавшемуся бетону спортивной площадки – остальные шли за ней по пятам, держа оружие наготове и озираясь по сторонам, – Лилли заметила сразу несколько вещей, но постаралась сконцентрироваться лишь на одной задаче, не давая хаотическому потоку информации затопить ее разум. Ей нужно было без происшествий довести группу до машины.
