Джаспер Ффорде - Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет
– Нет, произошло, – спокойно ответила я.
– Что?
Я взяла пакетик с розовым веществом.
– Ты дал мне эту штуку.
Папа щелкнул пальцами.
– Наверняка! Я передал тебе пакетик, и, значит, это-то и стало ключевым событием, а не смерть велосипедиста! Ты никому не проговорилась, откуда желе?
– Никому.
Он немного поразмыслил.
– Что же, – сказал он наконец. – В отличие от суждений задним числом предотвращение Армагеддона – не точная наука. Может быть, некоторое время нам придется ограничиваться простым наблюдением, пока не поймем, в чем дело. А как в остальном?
– «Голиаф» устранил Лондэна, – мрачно ответила я.
– Кого?
– Мужа моего.
– О! – внезапно помрачнел отец. – Просто так?
– Чтобы вытащить Джека Дэррмо из «Ворона».
– Ага! – воскликнул он. – Старый добрый шантаж. Печально это слышать, Душистый мой Горошек. Но ты не падай духом. У нас есть поговорка о восстановлении устраненных, она звучит так: «Никто не умирает насовсем, пока о нем помнят».
– Значит, – медленно проговорила я, – если я о нем забуду, он погибнет безвозвратно?
– Именно, – кивнул отец, наливая себе кофе. – Вот потому мне так трудно было восстановить Черчилля и Нельсона. Пришлось разыскивать тех, кто помнил их при жизни, дабы понять, где мог произойти сбой. – Он хохотнул и поднялся. – Ладно, одевайся и пошли!
– Куда?
– Куда?! – воскликнул он. – Да мужа твоего спасать!
Вот это точно хорошая новость. Я метнулась в спальню и стала торопливо натягивать на себя одежду, пока папа читал газеты и ел овсянку.
– Дэррмо-Какер хвастался, будто они запечатали лето тысяча девятьсот сорок седьмого года так, что туда даже транстемпоральный комар не прошмыгнет, – запыхавшись, сообщила я.
– Тогда, – задумчиво изрек отец, – нужно их перехитрить. Они ждут нас в определенной точке пространства в определенное время, но не дождутся. Мы появимся в том самом месте, но не в тот же час и просто подождем. Как ты думаешь, стоит попытаться?
Я улыбнулась.
– Несомненно!
Перед глазами промелькнула череда ярких вспышек, и вот мы уже катим куда-то на джипе с затемненными стеклами – лунной ночью, вдоль темной полосы воды. Поодаль в небе рыскали лучи прожекторов, откуда-то доносились разрывы падающих бомб.
– Где мы?
Папа переключил скорость.
– Мы подъезжаем к Хенли-на-Темзе в оккупированной Англии. Сейчас ноябрь тысяча девятьсот сорок шестого года.
Я снова посмотрела на воду, и в животе у меня зашевелился муторный ужас.
– Это здесь… здесь Лондэн в машине упал в реку… во время аварии?
– Сейчас мы там, где это случилось, но не тогда. Если я перепрыгну прямо туда, Лавуазье сразу же нас накроет. Тебе когда-нибудь приходилось играть в «вышибалу»?
– Конечно.
– Нам предстоит нечто похожее. Хитрость, скрытность, терпение – и немного мошенничества. Ну вот мы и приехали.
Мы достигли места, где дорога делала крутой поворот. Невнимательный водитель легко мог ошибиться и слететь в реку, это сразу было понятно. Меня пробрала дрожь.
Мы выбрались из машины, отец пересек дорогу и направился в сторону маленькой березовой рощицы среди зарослей сухого папоротника и ежевики. Подходящее место для наблюдения за поворотом – всего в десяти ярдах. Папа разложил на земле большой пластиковый пакет, и мы уселись на траву, прислонившись к гладкой коре большой березы.
– И что теперь?
– Подождем полгода.
– Полгода? Папа, ты спятил? Мы не можем тут сидеть шесть месяцев!
– Так мало времени, и столько всего надо узнать, – задумчиво проговорил отец. – Бутерброд хочешь? Твоя мама каждое утро оставляет для меня на крыльце. Я не очень люблю солонину с заварным кремом, но в этом присутствует некая эксцентричная изысканность. Да и сытно опять же.
– Полгода? – снова повторила я.
Он откусил кусочек бутерброда.
– Первый урок темпоральных путешествий, Четверг. Прежде всего все мы – странники во времени. Почти все умеют двигаться вперед только день за днем. Но если увеличить скорость, например вот так…
Облака вдруг как бешеные понеслись над нашими головами, в свете луны страшно забурлила река, мимо нас, набирая скорость, промчалась колонна грузовиков.
– Сейчас за одни сутки у нас проходит примерно двадцать: каждая минута спрессована в три секунды. Если сбросить скорость, нас увидят. То есть наблюдателю может показаться, будто он видел мужчину и женщину, сидящих у ствола дерева, но когда он снова бросит на нас взгляд, никого не заметит. Разве с тобой такого не бывало: вроде видела кого-то, а через мгновение его уже нет?
– Конечно.
– Скорее всего, это транспортные потоки Хроностражи перемещаются.
На рассвете нашу брошенную машину обнаружил патруль немецкого вермахта и стал прочесывать округу в поисках злоумышленников, затем появился аварийный грузовик и увез ее. Мимо нас все неслись по дороге машины, мчались по небу облака.
– Здорово, правда? – улыбнулся папа. – Мне так этого не хватает, но сейчас совсем нет времени. При ускорении пятнадцать к одному нам все равно придется ждать аварии добрых три-четыре дня. А мне нужно к зубному, так что давай-ка поторопимся.
Облака полетели еще быстрее, машины и пешеходы превратились в размытые пятна. Тени деревьев стремительно перемещались и удлинялись в лучах послеполуденного солнца. Скоро наступил вечер, и облака приобрели розоватый оттенок, потом мгновенно сгустившийся сумрак поглотил день и показались звезды, а за ними торопливо прокатилась по небу луна. Далекие светила закружились в водовороте вокруг Полярной звезды, небо постепенно голубело, и на востоке всходило солнце.
– Восемь с половиной тысяч дней в одном, – объяснил папа. – Моя любимая скорость! Посмотри на листья!
Солнце снова взошло и снова опустилось за горизонт меньше чем за десять секунд. Мы уже не могли рассмотреть пешеходов да и сами сделались для них невидимками, а машину нам удалось бы разглядеть, только если бы она простояла на месте не меньше двух часов. Но непривычнее всего вели себя листья! У нас на глазах они пожухли, очертания ветвей утратили четкость, река превратилась в мягко струящееся, ничем не колеблемое зеркало. Вот и трава увяла, небо помрачнело, а долгую тьму теперь лишь ненадолго прерывали проблески света. По дороге медленно ползли крохотные светлячки – фары машин, а брошенный как раз напротив нас тяжелый немецкий грузовик сам собою быстро развалился и ухнул в реку вверх колесами.
– Так бы смотрела и смотрела, пап, хоть целую вечность. Ты всегда так путешествуешь?
