Инна Кублицкая - На тихом перекрестке
— Вот за бокалом и поговорим.
Долемгамель аккуратно разлил шампанское. Подняли; звякнули друг о друга фужеры. Шано пригубила; красавцы-мужчины, один — авантюрист, второй — полицейский; один родом из девятнадцатого, другой — из двадцатого века, соседи и, надо полагать, большие приятели и вообще два сапога пара, выпили.
«Интересно, — подумала Шано, — а Долем знает, кто такой на самом деле Мартен Саба? Наверное, знает».
— Послушай, Мартен, — Шано продолжала гнуть свою линию, — мне нужны деньги. Много и срочно. Сколько ты можешь выручить за мои акции?
Мартен удивленно поглядел на нее:
— Ты хочешь продать свои акции?
— Да, — подтвердила Шано.
— Сколько же тебе нужно денег? Ты что, Лувр собралась купить?
— Лувр? При чем здесь Лувр? — удивилась Шано.
— Ну, насчет Лувра это я, конечно, загнул, — засмеялся Мартен. — Но на какую-нибудь безделушку из Лувра у тебя хватит. Ты хоть видела мою последнюю сводку?
— Если честно, — призналась Шано, — я и предпоследнюю-то не видела. Давно в твой файл не заглядывала.
— А следовало бы, — назидательно сказал Мартен. Он обернулся к Долемгамелю: — Представляешь, Карс, я за каких-то полтора года приписал к счету этой беспечной девицы почти два нуля, можно сказать, из ничего сделал ей состояние, а она, видите ли, не изволит об этом знать! — И так как Долемгамель не ответил, ограничившись пожатием плеч, вновь обратился к Шано: — А акции твои я из дела не выну. Себе дороже! Сколько тебе надо денег? Зачем?
— Мне надо слетать в Куфанг, — сказала Шано резко. Развеселый тон Мартена вывел ее из себя. — И если для этого мне понадобится продать мои акции — я их продам!
— Брэк! — Долемгамель поднял вверх руку с фужером. — Мартен, я тебя не узнаю. Как ты обращаешься с дамой! Жадность одолела?
— Пардон. Ты прав, Карс, — капитулировал Мартен. — Извини, Шано. Конечно, ты можешь продать свои акции в любой момент, они ведь твои. Только продавать не стоит. Ей-богу, дивидендов тебе на два Куфанга хватит и на Гонконг в придачу. Сейчас я посмотрю…
Он легко поднялся и пошел к компьютеру. Пока он там возился, Долемгамель нагнулся к Шано и спросил негромко:
— Это по делу Кушлера?
Шано поглядела на крутого полицейского. Долемгамель был серьезен.
Только где-то в глубине зрачков поблескивали эдакие чертики причастности к тайне. «Вот ведь проныра! — подумала Шано. — И откуда он все знает? Хотя Коэн, наверное, обращался к нему по поводу семейки Штраусов. У, аристократ чертов!»
— Да, — коротко ответила она, и удовлетворенный Долемгамель вернулся в исходное положение.
— Хватит! — сказал из-за компьютера Мартен. Шано обернулась. — Я говорю, хватит тебе денег до Куфанга и обратно. И в Куфанге хватит, если ты не собираешься там на год оставаться.
— Точно? — спросила Шано. — Ты не преувеличиваешь?
— Я благотворительностью не занимаюсь, — высокомерно ответил Мартен. Он хорошо знал Шано. Знал, что она не любит быть кому-то чем-то обязана. Поэтому он не врал — денег у Шано действительно было более чем достаточно. Если честно, то он гордился спекуляциями, проделанными им с акциями Шано. Правда, он здорово рисковал вначале, ведь эта операция была одной из первых в его этой жизни. Но Мартен Саба любил и умел выигрывать не хуже Карса Долемгамеля; правда, в несколько иной области. И умел быть благодарным.
— Спасибо, Мартен, — искренне сказала Шано.
— Может, тебе билет сразу заказать? — предложил Мартен.
— Почему бы и нет? — согласилась Шано. — Два билета на послезавтра. Желательно утром.
— Ого, два! — живо откликнулся Мартен, настукивая по клавишам. — Уж не свадебное ли это путешествие?
Шано так глянула на него, что он быстренько спрятался за монитором. Долемгамель хохотнул и подмигнул Шано.
— Я летаю в Куфанг исключительно по делам, — холодно сказала Шано. — Второй билет на имя Сузи Героно.
Сказала — и осеклась.
Шелест клавиш смолк. Мартен поднял голову, и Шано стало неловко.
«Черт меня дернул с этими билетами! Совсем забыла…» — молча обругала она себя. Невольно ее взгляд скользнул к портрету, висящему на стене. На портрете была изображена Сузи Героно, урожденная Сузи Лагерлилиан, прабабушка нынешней Сузи, несостоявшаяся невеста Мартена Саба. Шано отвела глаза и перехватила взгляд Долемгамеля. Тот тоже глядел на портрет. «Значит, точно знает, — поняла Шано. — И это знает!»
— Извини, Мартен, я как-то не подумала…
— А, ладно, — нарочито бодро отозвался Мартен. — Все, что ни случается, случается к лучшему. Как она там поживает?
— Ничего, спасибо, — ответила Шано, не вдаваясь в подробности.
— Передавай привет, — сказал Мартен. Компьютер пискнул. — Ну вот, билеты будут ждать вас в аэропорту, а твой счет уменьшился меньше, чем на четверть. За полгода восстановлю, не будь я Марен Саба!
— Спасибо, — еще раз сказала Шано и встала. — Я пойду, пожалуй.
— Я провожу, — живо откликнулся Долемгамель. — А ты пока доску разложи. В нарды перекинемся.
— О'кей, — сказал Мартен, вставая из-за компьютера. — Пока, Шано! Счастливо слетать! Вернешься — заходи.
Долемгамель проводил ее до лифта, нажал кнопку вызова, спросил:
— Ты надолго в Куфанг?
— Не знаю, — пожала плечами Шано. — Как получится.
Помолчали. И только когда лифт открыл двери, Долемгамель сказал, глядя в сторону:
— Я что-нибудь придумаю. Вас встретят в Куфанге и подстрахуют. — Он посмотрел ей в глаза: — Шефу здорово досталось за тот запрос. Д'Озер под него усиленно копает. Так что ты там постарайся.
Ответить Шано не успела, дверцы лифта закрылись, и она поехала вниз.
Часть вторая. Куфанг
Запад… есть запад, Восток… есть восток.
Редьярд Киплинг1
Перелет Кориса — Париж — Дели — Сингапур в туристском классе — не самое приятное удовольствие.
Сузи преспокойно проспала почти всю дорогу; Шано же мучилась, стараясь разминать постоянно затекающие мышцы, и с пятого на десятое читала какой-то детектив.
В аэропорту их встречали. У выхода из таможенного зала стоял невысокий юго-восточного вида человек с плакатиком «Шано и Сузи». Из-за субтильности фигуры он показался подругам мальчишкой, но, подойдя поближе, Шано решила, что ему, по крайней мере, лет тридцать.
— Меня зовут Чарли Хо, — представился встречавший. — Мне о вас звонил господин Долемгамель. Он просил сопровождать вас в Сингапуре и Куфанге.
По-английски он говорил с сильным американским акцентом, но был по-восточному вежлив и улыбчив.
