Александр Лонс - Договор
Знаете, приходишь иногда домой, и страсть как хочется чего-нибудь придумать и написать, просто руки чешутся. В таких случаях я сажусь за компьютер и начинаю записывать первые попавшиеся в голову мысли, иногда получаются философствования, иногда рассказики, иногда вообще черт знает что. Бывает так, что я делаю что-то сама, даже не зная, для чего я это делаю. Это может выражаться в чем угодно, но иногда это проявляется в виде непреодолимой тяги написания некоторого (не обязательно осмысленного) текста — графомании.
Вообще-то графомания — тяжелое психическое заболевание, поддающееся лечению только путем ампутации головы или конечностей, пригодных для нажимания на клавиатуру. Однако только поначалу кажется, что графоманы просто пишут некоторый набор символов, сливая их в бессмысленные тексты, "воду", как говорят литературоведы. Недавно кем-то очень умным было установлено, что в личных бредах графоманы показывают самые скрытые уголки своей души.
Я пока еще успеваю писать. И открывать потаенные уголки своей темной души. Так появляются Мои Бреды. Бред — совокупность идей и представлений, не соответствующих действительности, искажающих ее и не поддающихся исправлению. Устранение бреда удается достичь при лечении основного заболевания — графомании.
Иногда моя графомания принимает особо тяжелую форму, и я впадаю в рифмоплетство. В моменты таких приступов я люблю писать уродливые, пессимистические стихи, черные в своей безысходности. Умею ли я сочинять стихи? Нет, конечно. Не умею. Эдакое и компьютерная программа сможет написать. Но после подобных строф мне становится как-то легче, я ощущаю некоторый релакс и временный подъем настроения. Я помню, в универе в нашей группе был один чел, который мало того, что писал стихи, так имел еще и пагубную привычку читать их вслух своим однокашникам. А чтобы его не побили и слушали, он устраивал у себя дома вечеринки с бесплатной выпивкой и жратвой. В качестве платы полагалось внимать его виршам.
Мне как-то сказали: "Вот, тебя многие ненавидят, потому что ты слишком странная". Первые пять минут думала, за что же можно ненавидеть человека, когда он в твою жизнь вовсе не лезет. Вторые пять минут размышляла, почему же произвожу впечатление такой странной — мне казалось, что с поверхности я смотрюсь очень даже банально. Далее соображаю, чем я, собственно, должна быть недовольна и какой мне толк от этого. И прихожу к выводу, что мне абсолютно наплевать — ненавижу-то не я, и не за какую-то определенную причину.
Когда вышла сегодня утром на улицу, вдохнув свежий весенний воздух, услышав трели синичек и подставив лицо уже греющим лучам солнца, я наповал была сражена тоской, воспоминаниями по тем временам, когда мы все очень дружно тусили позапрошлой осенью. Не знаю, почему на меня нахлынули эти воспоминания, может, весеннее пробуждение природы, может, то, что я рано вышла, прямо как тогда, когда работала в той фирме, занимающейся рекламой. Не знаю, короче — стало что-то очень грустно. Так исторически сложилось, что работа для нас гораздо больше, чем работа. Это и клуб, и кафе, и психологическая консультация, и бюро обмена опытом — самым разным. Мы проявляем на работе гораздо больше свойств своей личности, чем того требует производственный процесс, и получаем не только заработную плату. Я знала, что компании в том виде уже давно не существует, что она постоянно видоизменяется, каждый раз кто-то приходит, кто-то уходит, там вообще нет постоянного состава, хотя некоторый костяк все же существует. Но может, и к лучшему — не успеваешь соскучиться. Ведь кругом столько интересных и симпатичных мальчишек и девчонок. Тогда я узнала много интересных людей… Может, даже нашла хорошую подругу (ее зовут, скажем, Лена)…
Интересно, тот человек, который придумал пословицу "старый друг лучше новых двух", проверял ее на себе? Скорее всего, нет. А вот я проверила и пришла к полностью неутешительным выводам. Моя самая "старая" школьная подруга, обзаведясь мужиком, забыла обо мне напрочь! У другой "старейшей" подруги — семейные неприятности, и она звонит мне только для того, чтобы поплакаться в жилетку. Мои друзья противоположного пола, с которыми нас много что связывало (не физически), забыли обо мне, как только у меня появился первый парень, и теперь даже при случайной встрече делают вид, что меня не заметили. Зато люди, с которыми я познакомилась не так давно, всегда рады меня видеть и слышать. Ну и как после этого воспринимать эту пословицу? Как чью-то глупую шутку? На хрена вообще нужны такие друзья? Если им со мной не интересно, если скучно, то зачем вообще было затевать всю эту дружбу? Не собираюсь я становиться развлекальщицей для всех! Я говорю и пишу только то, что я на самом деле чувствую! И если кому-то не нравится, то я никого не держу — до свидания! Мне довольно быстро надоедают люди, если я часто с ними общаюсь. И дело тут не в людях. Просто нужен воздух. Перерыв и личное пространство без права доступа. Они все прекрасны, но душат. Иногда даже близкие. А еще я жутко неблагодарная эгоистичная тварь. Да-да. Мое видимое обаяние и исполнительность — всего лишь роль.
Короче — меня последние пару недель не оставляет ощущение, что я вернулась в своем развитии и темпе жизни на пару-тройку лет назад. Странное чувство. Типа не то чтобы деградация, а именно возвертание. Странно мне это. Вот.
Но это ладно. Так, лирическое отступление, как в письмах отца Федора из "Двенадцати стульев". Теперь к делу.
Наиболее известные работы Петерсона — это его знаменитые металлические черепа. Большинство их находится в частных собраниях и в индивидуальном владении. Скульптуры сделаны настолько мастерски, что специалисты отмечают все анатомические детали, это даже не реализм, и не сюрреализм, а суперреализм. Выполнены они, как правило, из меди, бронзы и чугуна. Но не менее знамениты и его сюрреалистические работы. Так скульптура "Despair" ("Отчаяние") наделала в свое время много шума. Выполнена она из чугуна, в натуральную величину. Две вертикально поставленные руки широко расставленными пальцами обхватывают голову с боков. Вернее — не голову, а совершенно голый череп на шее, представляющей собой иллюстрацию по анатомии — кожа и подкожный слой отсутствуют. Видны мышцы, сухожилия, гортань, трахея… Руки не скелетизированы и ниже запястий поставлены на дисковидное основание. Поверхность сульптуры оксидирована, но выпуклые части отшлифованы до зеркального металлического блеска. Впечатление — страшное.
Наиболее прославленное произведение мастера — "Трон Танатоса" — было куплено Музеем современного искусства в Нью-Йорке за пятьсот тысяч долларов.
