Ольга Романовская - Маг без диплома
Что он о себе возомнил, неужели действительно думает, что перед тем, как убить, ещё и развлечётся с ней? В том, что в живых не оставит, Байда не сомневалась: враг за спиной — воткнутый в спину нож.
Крутанувшись на месте, она попыталась мысленно представить волну огня и направить её на гоэта. Не получилось. Зато получился смертоносный пульсирующий огненный шар, который Байда метнула в Гланера. Сначала один, потом второй: бурлившая внутри тёмная энергия легко перетекала в простейшие физические сущности.
К сожалению, один из шаров лишь краем задел плечо гоэта, и вся сила обрушилась на ни в чём не повинную стену, оставив после себя обуглившуюся отметину. А ведь она соприкасалась не с деревом.
Байда чувствовала, как энергия стремительно меняет её сущность, превращая в демона, полностью забрав контроль над разумом. Теперь ей руководило одно желание — убить Гланера. Она не способна была трезво оценивать ситуацию, слышать и видеть что-нибудь, кроме врага.
Если бы Байда была старше, опытнее, то представляла бы не шуточную опасность, но так она теряла энергию напрасно, превращая её не в заклятия, а в ненависть.
Гланер упрекал себя за то, что сразу не раскусил девочку. Ведь вела себя подозрительно, заигрывала целенаправленно с ним, так старалась привлечь внимание. И ведь сразу почувствовал к ней интерес, сразу она ему кого-то напомнила. Теперь-то, в свете светляка и разрывающихся огненных шаров, и её признания всё стало на свои места. Она же на брата похожа, хоть и глаза другие.
Малолетка ещё, безрассудная, не сознающая в полной мере своих возможностей. Шары, конечно, мощные, как у Доновера, только целиться не умеет. И не додумается другие, более действенные, заклинания сплести. Будь у него такой же дар, как у неё, он бы сумел с толком использовать бурлящую в жилах силу. Сколько же она её копила?
А почему бы и не забрать? Вот вернётся Стеша, и они вместе попробуют наполнить жизненной энергией девчонки не утробу демона, а накопитель. Кстати, один, кажется, на шее у неё болтается. Или это артефакт?
Но Стеша сейчас занята — устраивает небольшой переполох среди собрания. Он специально её долго не кормил, чтобы в её чрево угодило больше жертв: и городской глава, и Верховный судья, и министры, и, быть может, даже королевские фаворитки. Хотелось бы, чтобы в их компании оказалась и августейшая чета, король должен появиться с минуту на минуту: по традиции он приезжает к полуночи. Стеше даны были чёткие указания: короля — в первую очередь.
Даже если его величество ускользнёт, Гланер переживать не станет — Стеша поголодает недельку и прикончит его. А в Тордехеше и так разразятся хаос и неразбериха. Аваринцы будут довольны.
Байда начинала нервировать, становилась опасной — будь они в чистом поле, он бы позволил ей с четверть часа развлечься, а так её магия привлекала слишком много ненужного внимания. Её необходимо утихомирить. А сила… Тяжело это, всё же, убивать проще. И надёжнее. Враг без силы — тоже враг.
То, что сначала умиляет своей наивностью, потом раздражает.
Гланер обернулся. Теперь он был быстрее, и Байда не могла причинить ему ощутимого вреда.
Метаморф тенью метнулся по двору и оказался за её спиной. Байда не успела отреагировать и упала, придавленная весом животного. Спасла сила и айг, заставившие Гланера отпрянуть, со злобным рычанием дуя на лапы. На память о его прикосновении остались царапины.
Воспользовавшись моментом, Байда, пошатываясь, встала, расставив ноги на ширину плеч и разведя руки. Мысленно она разрешила айгу вселиться в себя, на всякий случай попрощавшись со своей сущностью. Накопленные силы практически иссякли, а враг был всё ещё жив. У неё не осталось выбора.
Айг материализовался в виде серебристого облачка и скользнул к голове Байды. Та закрыла глаза, стараясь очистить разум от любых мыслей. И в этот момент ощутила боль.
Её подбросило, перевернуло в воздухе и отшвырнуло на камни.
Горящие жёлтые глаза возникли всего в нескольких дюймах от её лица, чтобы вонзить зубы в плоть, раздирая одежду и кожу.
Кровь струйкой стекает по боку, а Байде кажется, что метаморф усмехается. Он торжествует победу над самонадеянной девчонкой, которая так бездарно растратила свои силы.
Слёзы наполнили глаза. Нет, она не просила пощады, она просила прощения у брата. За то, что не смогла, за то, что всё плохо продумала, не рассчитала. А смерть… Смерть — удел всех тёмных, и они знают, что не так уж это и страшно, просто горько и больно.
Лишь бы всё скорее закончилось!
Смерть — всего лишь переход в иную сущность, переселение в мир духов, но почему же тогда так не хочется умирать?
Гланер ухватил окровавленную жертву за шкирку и потащил прочь, в темноту, оставляя после себя тёмную влажную дорожку с солоноватым запахом. Он остановился перед колодцем, бросил Байду и снова обернулся человеком.
Вздрагивая, облизывая кровь на прокушенной губе и позволяя слёзам течь по щекам, она смотрела на него.
Гланер ожидал, что девушка попросит пощады, но нет, в глазах была лишь ненависть, подёрнутая пеленой боли.
Её платье превратилось в лохмотья, тело покрывала татуировка из следов когтей и зубов, рука сломана, — а она всё ещё не сломалась. Страх был, но тёмная его прятала, не желая показывать слабости перед врагом.
— Наверное, сама понимаешь, что я должен тебя убить. Мелкая ты ещё, глупая, но сама напросилась, — Гланер достал из субпространства меч и рассёк им пустоту, наслаждаясь свистом клинка.
— Знаю, проиграла. Должна жизнь? Бери! Но проклясть тебя перед смертью, ублюдок, сумею! Чтоб ты подох на костре инквизиции!
Пересиливая боль, Байда нащупала кинжал и мысленно усмехнулась: если она упустила возможность тогда, то каковы её шансы теперь? Но есть надежда забрать с собой и его жизнь.
— Хорошая из тебя бы ведьма выросла, жаль, что не выйдет. Привет Доноверу! У него была достойная сестра.
Гланер нагнулся к Байде и занёс меч для удара. Метил в горло, чтобы наверняка. Рука привычно сделала замах и задала траекторию движения клинка.
Одновременно с ним метнулась, из последних сил подныривая под меч, Байда с отравленным кинжалом…
Эллина сидела в буфете. На столике перед ней стоял бокал с лимонадом, но гоэта практически к нему не притронулась. Рядом прохаживались маги. Сразу двое. Все знакомые. Всё это наводило на мысль, что её жизни угрожает серьёзная опасность.
Чтобы немного отвлечься от горестных дум, Эллина наблюдала за сновавшими туда-сюда кавалерами и дамами, запоминая фасоны платьев. Безусловно, одевались они куда более элегантно, чем она. А ведь раньше гоэта об этом не задумывалась, полагая, что выглядит пристойно. Для горожанки, но, увы, не для дворянки. Правда, сегодня она сама на себя не похожа — уже четверо сделали комплименты, да и Брагоньер сменил гнев на милость, нарушил слово насчёт танцев и вдруг стал смотреть на неё, как на женщину, а не нечто безликое.
В первый раз она присутствовала на балу — и до того ли ей было, чтобы выискивать среди гостей Гланера? Повсюду столько соблазнов, что нервы то и дело уступают место любопытству.
Её угостили мороженым. Какой-то незнакомый мужчина. Эллина не стала отказываться, одарив его улыбкой, и, вопросительно взглянув на господина Братса, судебного мага, попробовала.
Чувствуешь себя чужой на этом празднике жизни — а всё равно приятно.
И даже забываешь, как близко бродит смерть.
Напомнил господин Гордон, внезапно положивший руку ей на плечо.
Стоило взглянуть на боевого мага, как улыбка исчезла с лица Эллины. Внутри всё сжалось, а съеденное мороженое подступило к горлу.
— Он в Ратуше? — тихо спросила она.
Маг промолчал, но ответа не требовалось: перенесясь в тепловой мир, гоэта ощутила, как постепенно меняется его окраска. На оранжевую.
Страх схватил за горло, заставил встать и лихорадочно оглядеться по сторонам.
Они все веселятся, беззаботно болтают, а в соседних комнатах уже крадётся тварь Гланера, распространяя гипнотическую дымку, пронизанную невидимыми обычному взгляду искрами. Их концентрация постепенно возрастала; они оседали на одежду, будто хлопья снега.
И снова сладостное оцепенение, желание закрыть глаза, утопая в этой неге…
— Оно рядом! — в ужасе прошептала Эллина, невольно подвигаясь ближе к боевому магу.
— Гордон, в зал, на помощь Норе. Здесь её никто не интересует, — раздался рядом командный голос Брагоньера. — Госпожа Тэр, ко мне.
— Послушайте, господин Брагоньер, я не собака!
— Эллина! Немедленно. Пожалуйста.
Гоэта подчинилась, встав за его спиной.
Соэр между тем раздавал указания. Подозвав распорядителя, он велел немедленно очистить бальный зал. Попытки возражать погасил в зародыше, показав перстень инквизитора. Судя по переменившемуся в лице человеку (а ведь он не был слугой), дальнейших объяснений не требовалось.
