Дэвид Хартвелл - Научная фантастика. Ренессанс
— Может быть, тебе лучше играть аутфилдером, — сказал Вернер.
Я возблагодарил господа.
Так что после этого случая я играл левым или правым центровым и всю игру то гонял катившиеся по полю мячи к изгороди, то отбрасывал их назад на шортстопера. Или, что было чаще, стоял там и наблюдал, как другая команда делает перебежки. Я по привычке что-то выкрикивал, пытаясь поболтать с другими, но потом заметил, что на Марсе никто не кричит во время игры. Как будто играют глухонемые. Так что мне пришлось бы обмениваться репликами с командой с расстояния двухсот метров от центра поля, выслушивая вдобавок критические судейские замечания. Мне было плохо видно площадку, но все лее я делал свое дело лучше них, и они это тоже знали. Смех, да и только. Люди проходят мимо и говорят: «Эй, да это американец там».
Однажды после очередного проигрыша на своей площадке, кажется, со счетом 28:12 все пошли обедать, и один только Грегор остался, глядя куда-то вдаль.
— Ты собираешься идти? — спросил я его, показывая на других, но он покачал головой.
Грегор должен был идти домой и работать. Я и сам собирался вернуться на работу, поэтому пошел вместе с ним в город, такой же длинный и узкий, как одно местечко у нас в Техасе. Я остановился перед его кооперативным жилищем. Это был большой дом со множеством маленьких квартирок. Я никогда не мог отличить на Марсе одно такое здание от другого. Грегор застыл, как фонарный столб, и я уже собирался уйти, когда вышла пожилая женщина и пригласила меня внутрь. Грегор говорил ей обо мне, сказала она на ломаном английском. Меня представили людям, сидевшим в кухне, в большинстве своем они оказались невероятно высокими. Грегора, судя по всему, ужасно смущало мое присутствие, поэтому я постарался как можно скорее уйти. Мужчина и женщина, похоже, были дед и бабка Грегора. Молоденькая девушка, примерно того же возраста, что и Грегор, окинула нас ястребиным взглядом. Грегор даже не посмотрел на нее.
На следующей тренировке я спросил:
— Грегор, это были твои дедушка и бабушка?
— Вроде как.
— А эта девушка, кто она такая?
Ответа не последовало.
— Кузина или что-то в этом роде?
— Да.
— Грегор, а твои родители — где они?
Он только пожал плечами и начал подавать мне мячи.
У меня создалось впечатление, что они живут где-то в другой части этого дома, но наверняка я этого никогда так и не узнал. Многое из того, что я видел на Марсе, мне нравилось, — например, то, как они сообща управляются со своими делами, в такой тесноте, но живут при этом спокойнее, чем мы, земляне. Что касается их родственных связей — дети воспитывались группами сородичей или одним из родителей, или еще как-нибудь — в этом я не очень-то разбираюсь. Но если вы меня спросите, я отвечу, что при таком воспитании возникают проблемы. Компания подростков готова избить кого угодно. Им не важно, чем вы занимаетесь.
Как бы то ни было, сезон близился к концу, а по окончании его я собирался вернуться на Землю. Рекордным для нашей команды стал счет 3:15, и по результатам сезона мы заняли последнее место. Но во время уик-энда они устроили турнир для всех команд Равнины Аргир, состоявший из серии трехиннинговых игр, поскольку нашлось много желающих принять в них участие. Мы с ходу продули первую игру и шли в хвосте. Потом и следующую сдали, и все, главным образом, из-за пробежек. Вернер на какое-то время снял с игры Томаса, но потом, когда это не помогло, Томас вернулся на горку. Я побежал к ним туда от самого центра и сказал Вернеру:
— Посмотри на своих парней. Позволь вбрасывать Грегору.
— Грегору! — воскликнули они хором. — Ни за что!
— Он будет еще хуже нас, — возразил Вернер.
— Куда еще хуже? Вы, парни, только что завалили одиннадцать подач. Ночь наступит, прежде чем до Грегора дойдет очередь.
Они вынуждены были согласиться. Как вы можете догадаться, оба они были обескуражены. Так что я подбежал к Грегору и сказал:
— Ну-ка, теперь ты попробуй.
— Ой, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет.
Он был решительно против. Потом бросил взгляд на трибуны, откуда за нами наблюдало сотни две зрителей, в основном друзья, родственники да несколько любопытных прохожих. И тогда я увидел, что его «вроде как дедушка с бабушкой» и «кузина или что-то в этом роде» тоже сидят там. Грегор мрачнел с каждой минутой и становился похожим на висельника.
— Давай, Грегор, — сказал я, вкладывая мяч в его перчатку. — Я сам стану ловить. Все будет, как на разминке. Просто швыряй свои крученые мячи. — И я потащил его к горке.
Итак, Вернер разминал его, а я тем временем переходил на кэтчерскую[17] позицию, а по пути, натягивая экипировку, передвинул поближе коробку с мячами в синюю крапинку — из судейского запаса.
Я видел, что Грегор волнуется, как и я сам. Я никогда прежде не играл кэтчером, как и он — питчером, а все базы были заняты, и никто не стоял за их пределами. Это была необычная бейсбольная ситуация.
Наконец я экипировался и подбежал к Грегору.
— Не старайся бросать слишком сильно, — сказал я. — Просто посылай крученый мяч прямо в мою перчатку. Не обращай внимания на бьющего. Я буду подавать тебе знак перед каждым броском: два пальца — крученый удар, один — быстрый.
— Быстрый? — переспросил он.
— Ну это когда ты сильно бросаешь. Не беспокойся об этом. Все равно мы будем заколачивать крученые.
— А еще говорил, что не собираешься быть тренером, — с горечью сказал он.
— Так я и не тренирую, я кэтчую.
С тем я и вернулся и занял позицию в дальней части кэтчерской зоны.
— Следи за кручеными мячами, — сказал я судье.
— Кручеными? — удивился он.
Итак, мы начали. Грегор стоял на горке, сгорбленный, как большой жук-богомол, мрачный, раскрасневшийся. Первый мяч просвистел к ограничительной стенке поверх наших голов. Объявили счет, а я подобрал мяч и, обогнав раннера, перебегавшего с первой на вторую базу, подлетел к Грегору.
— Все нормально, — сказал я, — базы очищены, а мы получили аут. Давай-ка просто брось теперь. Прямо в перчатку. Точно так же, только пониже.
Он так и сделал. Грегор направил мяч прямо на бьющего, тот отпрыгнул, и мяч врезался мне в перчатку. Судья онемел. Я развернулся и показал ему, что мяч у меня в руке.
— Это был страйк[18], — сказал я ему.
— Страйк! — заорал судья и ухмыльнулся мне: — Он ведь загнулся, верно?
Черт подери, так оно и было.
— Эй, — выговорил опешивший от неожиданности бьющий. — Что это было?
— Мы вам снова покажем, — ответил я.
И после этого Грегор пошел загибать удар за ударом. Я показывал ему два пальца, и он посылал крученые мячи. Это вовсе не означало, что все они становились страйками, но их оказалось достаточно, чтобы бьющие не слишком часто делали перебежки. Все мячи были в синюю крапинку. Судья начал выкидывать их из той самой коробки.
