Андрей Бондаренко - Книжник. Сладкая месть
– Молодец, капитан! – скупо похвалил Трофим Николаевич. – Егерь так и сказал подозрительному мужику, мол: – «Сиди здесь, болезный, и дожидайся ментов…». А вернувшись на кордон, сразу же связался с Приозерском. То бишь, с тамошним Начальником доблестной российской полиции…. Всё, разговор окончен. Бери машину, людей и выезжай на место. Лодку с мотором возьмешь на базе отдыха МЧС. Я – в очередной раз – договорюсь…
Моторка, надсадно и грозно урча, подплывала к нужному островку. Пашка поднёс к глазам мощный армейский бинокль и – со знанием дела – повертел чёрные колёсики настройки.
«Очкастый лохматый деятель, беззаботно и расслабленно щурясь на симпатичную озёрную гладь, сидит на плоском гранитном валуне», – принялся про себя комментировать увиденное Сомов. – «На правой щеке мужичка наличествует красно-багровое клеймо. Круг, а в нём размещены какие-то буковки. Пока толком не разобрать…. Похоже, что это, действительно, Виталий Викторович Сазонов. По крайней мере, очень похож. Всяких и разных фотографий главного редактора издательства «Петерсбурх» я насмотрелся вволю. И в фас, и в профиль. Ладно, разберёмся. Не впервой…».
Когда до острова оставалось метров двадцать пять, старший сержант Иванов, сидящий на корме, заглушил мотор, и лодка – по инерции – выехала носом на песчаную пологую отмель.
– Долго же вы, господа, добирались, – неодобрительно покачал головой Сидоров. – Я успел смертельно проголодаться и даже сочинил профильный стишок…. Кто из вас главный?
– Капитан Сомов, – вежливо представился Пашка. – А, не прочтёте?
– Что?
– Ну, профильный стих, который сочинили.
– Ладно, капитан, слушай…
Говорят, что мы – выбираем дороги.
Это, братцы, полная ерунда.
За окошком – дожди. И сплошные тревоги.
Всё – как всегда.
Может, бездумно отдаться
На волю шальных дорог?
Подождите, ещё рано смеяться.
Пусть мне поможет Бог.
Звонкий ветер странствий ласкает
Разгорячённое лицо.
Сколько лет прошло с тех пор? Не знаю.
Жизнь – коварное кольцо.
Алый рассвет. Тихое утро.
Дуэль на навахах. Любовь – без прикрас.
Это их конечная заслуга.
Дорог, что – однажды – выбрали нас…
– Хороший стишок, – вылезая на из лодки, одобрил Пашка. – Как выражается моя обожаемая и образованная невеста, с глубинным философским подтекстом…. Ну, Виталий Викторович, рассказывай, что с тобой приключилось. По-честному рассказывай.
– Расскажу. Без вопросов. Скрывать-то, собственно, и нечего. А правду говорить, как учат мудрецы, легко и приятно…
Пашка развёрнуто, помогая себе доходчивыми жестами, пересказал генералу необычную историю Сидорова.
– Хрень законченная, – запечалился Трофим Николаевич. – О таком даже докладывать стыдно. Засмеют – московские важные и вальяжные суки…. Есть дельные версии, капитан?
– Так точно! Одна.
– Докладывай.
– Слушаюсь! Я думаю, что неизвестные злоумышленники, похитившие главного редактора издательства «Петерсбурх», всё это время пичкали его хитрыми психотропными препаратами, вызывающими различные галлюцинации.
– Зачем, капитан, пичкали? И причём здесь – дурацкое клеймо с буковками «А.М.»?
– Скорее всего, месть законченного психа, – легкомысленно передёрнул плечами Сомов. – Не более того. Или, к примеру, психов…. А теперь, когда они вволю натешились, фигуранта вернули.
– Думаешь, что и остальных пропавших возвратят? – посветлел лицом генерал-лейтенант.
– Вполне может быть. По крайней мере, на это стоит надеяться. Мол, чего только не бывает на свете…
– Где сейчас находится клеймёный экзотичный фигурант? В нашем изоляторе?
– Если бы, – Пашка виновато опустил глаза долу. – Недооценил я уважаемую Тамару Исааковну. Лопухнулся. Каюсь.
– Поподробней, давай, морда капитанская. Не ходи кругами.
– Есть, не ходить! Выяснилось, что жена Сидорова, взяв напрокат частную моторку, тоже объездила-оплыла, ничего и никого не пропуская, берега Любимовского озера. Посетила все ведомственные и частные базы отдыха, а также кордоны егерей. Везде заплатила аванс и пообещала щедрые премиальные – за эксклюзивную информацию о пропавшем муже. Поэтому егерь, обнаруживший странного мужичка, позвонил не только приозерскому Начальнику полиции, но и предусмотрительной Тамаре Исааковне…. Она прибыла на остров через полчаса после нас. Причём, не одна, а с ушлым адвокатом, седобородым профессором-психиатром и парочкой наглых репортёров. Или, может быть, корреспондентов? Я, извините, так и не врубился…. Может, моя Александра прояснит?
– Не важно, – скрипнул зубами генерал. – Продолжай.
– Пришлось отвезти означенного Сидорова, естественно, под нашим тщательным надзором, в частную психиатрическую клинику. Я там оставил пару дельных сотрудников. Вот, протокол допроса фигуранта.
– Спасибо, капитан. Может, оно и к лучшему.
– В каком, извините, смысле?
– В обыкновенном. Впрочем, Павел Фёдорович, тебе этого пока не понять. Званием, извини, не вышел…
Шестой параграф. Откровенный разговор
Наступил ноябрь месяц. Серый такой, блёклый, неверный, ветреный и тусклый.
В лесах перестали расти грибы. Даже осенние неприхотливые опята исчезли без следа. Приближалась – неудержимо и безысходно – мокрая и коварная питерская зима.
Тоскливая, приставучая и наглая. Тварь паскудная и сука законченная, короче говоря…
Впрочем, ноябрь – для Сергея Хрусталёва – был однозначно-радостным месяцем.
Завершился сезон «погрузочно-разгрузочных работ», некие финансовые накопления были сложены «под матрац», можно было заняться – аж, до самой весны – любимым делом. То бишь, написанием «бодрых авантюрных романов с ярко-выраженной любовной линией». Вернее, последнего романа…. Или, предпоследнего? Кто знает…
Решение – окончательное и бесповоротное – было принято. Всё, конец. Прощай, долбанная и скупая литература! Навсегда.
Он дал любимой жене честное и благородное слово, мол: – «Допишу последний роман. Размещу его на ЛитРесе, а после этого…. После этого устроюсь на нормальную, хорошо оплачиваемую работу и позабуду – на вечные и бесконечные Времена – про весь этот мутный, обманчивый и неверный бред. Позабуду. Гадким гадом буду…».
Роман назывался – «Книжник. Сладкая месть». Так, откровенно-смутные мемуары. Не более того. Прощание….
