Игорь Шенгальц - Охотник
– Господа, я знаю, только один из вас дворянин по праву рождения. Вы же, остальные, благородны пока лишь духом. Сейчас я исправлю это недоразумение! Преклоните колени!
Себастьян, Крешп и Купер опустились на правое колено, только Лаколь остался стоять и даже отошел на пару шагов в сторону.
Распорядитель подал королю церемониальный меч, Ламберт по очереди прикоснулся к правому плечу каждого из охотников, потом к левому и произнес:
– Своим именем и своим правом я дарую вам, господа, дворянство! Честно служите мне и королевству! Встаньте же благородными людьми!
Себастьян поднялся на ноги, но никаких перемен в себе не ощутил. Интересно. Его назвали благородным только за то, что он был невосприимчив к магии, за то, что Рошаль нашел его, сделал из него убийцу. В чем же тут благородство?
Купер сиял широкой улыбкой, Крешп, как всегда, был нахмурен.
– Благородный человек не должен терпеть нужды в средствах! – продолжил король. – Все душевные силы он должен направлять во благо своего сюзерена и страны. Поэтому, чтобы вам не приходилось думать о хлебе насущном, каждый из вас получает в собственность по небольшой усадьбе с прилегающей деревенькой, приносящей определенный доход.
Собравшиеся вельможи кинулись поздравлять охотников. Себастьян прекрасно понимал, что почти все здесь собравшиеся испытывают к таким выскочкам чувство глубочайшего презрения. Еще бы, из грязи да во владетельные сеньоры! Эта неприязнь не перерастала в откровенное противостояние только потому, что охотники долго не живут. Это известно всем. Редкий охотник протягивает больше десятка лет на активной службе. Так что можно и потерпеть, скоро с выскочками разберутся и без них, – так должны были думать придворные, и так они, вероятно, и думали.
Но, естественно, когда король так благоволит к кому-то, глупо выказывать этим людям открытую неприязнь. Это понимали здесь все: и охотники, и придворные, и даже сам Ламберт.
А усадьба и деревня в дар – тут король прав – охотник не должен думать ни о чем постороннем, помимо охоты. Если доход с земли сможет покрыть все необходимые расходы, что ж, пусть будет так…
Ламберт вернулся на трон, и его тут же окружили придворные. Охотники же еще раз поклонились и отступили в сторону, присоединившись к своим товарищам.
– Усадьбу подарили! – все восхищался Купер. – В собственность! И деревню! Интересно, а право первой брачной ночи еще действует? Лаколь, друг мой, ты наверняка знаешь об этом больше остальных! Просвети меня, будь так любезен?
– Да, такое право вполне законно, и ты можешь потребовать его исполнения, – с серьезным видом подтвердил Лаколь. Глаза Купера разгорелись огнем похоти. Но тут Лаколь добавил: – Только вот так же точно действует и другое старое право…
– Какое это? – подозрительно поинтересовался Купер.
– Право семьи: отца, брата, жениха. Они могут прийти ночью в твою опочивальню и перерезать тебе горло, отомстив за попранную честь. И будут вправе это сделать. Ведь они – не рабы, а свободные крестьяне! Конечно, после их повесят, но тебе от этого легче не станет. Так что мой тебе совет, как бывалого владельца земель и прочих угодий: к крестьянам своим не лезь, держись от них подальше. Но не забывай прислушиваться к их просьбам и старайся выполнять их все. Главное – не допустить бунт. Крестьяне – народ темный, непросвещенный, их, если пойдут вразнос, не остановишь…
– Интересно… расскажи-ка подробнее! – Купер взял Лаколя под руку и увел в сторону. Крешп тоже отошел куда-то, скорее всего, в поисках кувшина с пивом. Он слыхал, что у короля варят чертовски вкусное пиво, и обещал Басту, что обязательно попробует его и проверит, так ли оно хорошо, как говорят…
Себастьян остался один и спокойно стоял у стенки, изучая особенности придворной жизни.
Ламберт X еще не успел обзавестись супругой, пока только присматривая себе достойную невесту в соседних королевствах. Поэтому неудивительно, что молодой король не отказывал себе в женском обществе.
В Синем зале в этот день собралось немало красавиц, то и дело бросавших взгляды в сторону охотников. Баст знал, что среди аристократок в последнее время считается особым шиком – заполучить охотника в свою постель на одну ночь. Этакий казус – охотник становился дичью, что забавляло молодых прелестниц, добавляя особую пикантность ситуации.
А тут такое событие, которое бывает не чаще раза в год – явление двору новых охотников и жертв в одном лице. Неудивительно, что дамы казались крайне заинтересованными.
Но Баст не собирался играть в подобные игры. Любовные приключения не для него. Это он уже давно решил для себя и старательно придерживался своего принципа, как бы Лаколь ни подбивал его нарушить глупый обет.
Однако сегодня его взор привлекла молодая девушка. Он сам не знал, почему взгляд задержался именно на ней. Да, она была изысканно и богато одета, фигурой стройна, хотя в этом сезоне предпочтение отдавалось веселым пышкам, белокурые волосы уложены в замысловатую прическу, бриллианты на шее вызывающе сверкали, привлекая внимание, а верхнюю часть лица закрывала легкая вуаль, как и у многих дам в зале, не позволявшая толком разглядеть черты своей обладательницы и лишь добавлявшая интересу. Только резко очерченные скулы и острый подбородок говорили стороннему, но внимательному наблюдателю о том, что, скорее всего, под вуалью скрывается истинная красавица. Тонкие длинные пальцы, никогда не знавших физической работы, скрывали перчатки из тончайшей кожи.
Она не смотрела на охотников, даже украдкой, и уже одним только этим выделялась среди всех остальных.
Вокруг нее образовался порядочный круг поклонников – пожалуй, самый многочисленный, не считая, разумеется, королевского. Его величество собрал вокруг себя большую часть гостей, дозволив дамам довольствоваться теми, кто остался невостребован им самим.
Девушка непринужденно поддерживала общую беседу, мягким бархатистым голосом вплетая кружева уместных замечаний в рисунок разговора.
Они стояли неподалеку от оставшегося в одиночестве Баста, поэтому он прекрасно слышал, о чем идет речь, и не мог не заметить, что беседа давно бы угасла, если бы не дама под вуалью.
Разговор шел о возможной войне с одним из северных королевств. Впрочем, почти все беседовавшие сходились во мнении, что соседи никогда не решатся напасть открыто и, хотя редкие стычки на границе вероятны, дальше дело не зайдет.
Себастьян думал иначе, но переубеждать никого не пытался. Ему казалось, что соседи обязательно попробуют на крепость молодого короля, испытают его, и от того, как именно тот себя проявит, зависит будущее страны, да и самого Ламберта Х.
