Джаспер Ффорде - Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
— Ибб, у тебя чудесные волосы, честное слово.
— Лола, — поправила она меня. — Я хочу, чтобы с нынешней минуты ты называла меня Лола.
— Хорошо, Лола, — сказала я. — Сядь на постель.
Лола уселась. Я принялась расчесывать ей волосы, а она все болтала об идее похудания, которая, похоже, сводилась к тому, чтобы взвешиваться, стоя одной ногой на весах, а другой — на полу. Согласно этой идее, как она мне сказала, можно похудеть на сколько хочешь, не отказываясь от пирожных. Потом она принялась щебетать о новой замечательной штуке, которую для себя открыла, и как это здорово, и как ей хочется заниматься этим побольше, и похвасталась, что мужчины никогда не отказываются ей в этом помочь.
— Ты поосторожнее, — сказала я ей. — Прежде чем заняться этим, подумай, что ты делаешь и с кем.
— Непременно, — заверила меня Лола. — Я буду очень осторожна — я всегда буду спрашивать, как их зовут.
Когда я закончила ее причесывать, Лола посмотрела на себя в зеркало, горячо обняла меня и выскользнула из комнаты. Я медленно оделась и побрела на кухню.
За столом сидел Обб и раскрашивал фигурку наполеоновского кавалерийского офицера. Он не сводил с миниатюры глаз и даже раскраснелся от усердия. За последние несколько дней он превратился в красивого темноволосого мужчину по меньшей мере шести футов трех дюймов ростом, с низким голосом и размеренной речью. На вид ему было около пятидесяти. Я подозревала, что теперь-то он уже определенно «он», но надеялась, что он не станет мне этого демонстрировать тем же способом, что и Лола.
— С утречком, Обб, — сказала я. — Завтракать будешь?
Обб уронил всадника на пол.
— Посмотри, что ты натворила! — прорычал он. — Пожалуйста, тосты и кофе. Кстати, меня зовут Рэндольф, а не Обб.
— Поздравляю, — сказала я, но он только проворчал что-то в ответ, подобрал с полу кавалерийского офицера и снова принялся за раскрашивание.
Лола влетела в гостиную, увидела Рэндольфа и замерла, украдкой поглядывая на свои ноготки, надеясь, что он обернется и увидит ее. Он не обернулся. Она подошла ближе и сказала:
— Доброе утро, Рэндольф.
— Доброе, — проворчал он, не оборачиваясь. — Как спалось?
— Плохо.
— А ты чего хотела?
Она пропустила грубость мимо ушей и защебетала дальше:
— Может, желтенький будет посимпатичнее?
Рэндольф оторвался и посмотрел на нее.
— Цвет мундира наполеоновского кавалерийского офицера — синий, Лола. Желтый — цвет яичного желтка и банана!
Она повернулась ко мне и, скривившись, произнесла одними губами «дубина», а затем налила себе кофе.
— Может, пройдемся по магазинам? — спросила она меня. — Если уж надо купить белье, то почему бы не запастись заодно косметикой и духами? Мы могли бы примерять платья и делать то, что девушки обычно делают за компанию: я сводила бы тебя пообедать, мы бы посплетничали, сходили в парикмахерскую, потом опять по магазинам, поболтали бы о парнях, а там двинули бы в тренажерный зал…
— Это не совсем мой образ жизни, — протянула я, пытаясь сообразить, для какой книги готовили Лолу в колледже Святого Табулараса.
Я не могла припомнить, когда в последний раз шастала по девичьим делам. Вряд ли мне выпадал такой день за последние десять лет. Большую часть одежды я заказывала по почте — никак не находилось времени пробежаться по магазинам.
— Ну, давай же! — подзуживала Лола. — Отдохни денек. Что ты делала вчера?
— Сидела на лекции по применению системы межтекстового позиционирования ISBN в книгопрыгании.
— А позавчера?
— На практических занятиях по использованию текстуальных сит для отлова книгобежцев.
— А до того?
— Безуспешно искала Минотавра.
— Вот именно потому тебе и нужен выходной. Нам даже не надо покидать Кладезь: сейчас как раз собирают новейшие каталоги «Граттан»! Мы можем туда пробраться, я знакома с одним человечком, который по совместительству подрабатывает правкой текста. Ну пожалуйста, не отказывайся! Это для меня так много значит!
Я вздохнула.
— Ладно, но только после обеда. Мне еще все утро изображать Мэри Джонс в «Кэвершемских высотах».
Она запрыгала и радостно захлопала в ладоши. Я не смогла сдержать улыбки при виде ее детского восторга.
— Отлично, так и вес сбросишь, — заметил Рэндольф.
Она обернулась к нему, сузив глаза.
— Ты что хотел этим сказать?
— Что хотел, то и сказал.
— Что я толстая?
— Это не я сказал, а ты, — ответил Рэндольф, сосредоточившись на своем оловянном солдатике.
Она схватила стакан воды и выплеснула ему на колени.
— Ты что, обалдела? — заорал он, вскакивая и хватая полотенце.
— Вот тебе наука! — завопила Лола, грозя ему пальчиком. — Чтобы не болтал что попало кому попало!
И с этими словами она удалилась.
— Да что я ей сказал-то? — раздраженно воскликнул Рэндольф. — Ты видела? Ни с того ни с сего!
— Думаю, ты еще легко отделался, — сказала я. — На твоем месте я бы пошла и извинилась.
Он раздумывал над этим несколько минут, затем, опустив плечи, поплелся искать Лолу, которая рыдала где-то в хвосте самолета.
— Первая любовь! — послышался сзади голос. — Нелегко впихнуть восемнадцать лет эмоций в одну неделю.
— Бабуля! — обрадовалась я. — Когда ты вернулась?
— Только что, — ответила она, снимая синюю шляпу и перчатки и протягивая мне какие-то деньги.
— Это что еще?
— Д-3 генераты жуткие буквоеды, но это приносит дивиденды. Я попросила таксиста ехать всю дорогу задним ходом, и под конец поездки он остался мне еще и должен. Как дела?
Я вздохнула.
— Представь, что у тебя в доме два подростка.
— Смотри на это как на школу воспитания твоего будущего ребенка, — сказала бабушка, садясь и пробуя мой кофе.
— Ба…
— Да?
— Как ты сюда попала? Ведь ты тут, правда? Ты же не воспоминание или что-нибудь в этом роде?
— О нет, я настоящая, — рассмеялась она. — Просто за тобой надо немного присматривать, пока мы не разберемся с Аорнидой.
— С Аорнидой? — переспросила я.
— Да, — вздохнула бабушка. — Задумайся как следует на минутку.
Я покрутила имя в голове, и Аорнида вынырнула из мрака, словно корабль из тумана. Но туман был густым, и в нем скрывалось еще многое — я просто чувствовала это.
— Ах да, — прошептала я, — эта. Что еще мне полагалось помнить?
— Лондэна.
Он тоже выступил из тумана. Человек с рисунка. Я села и уронила голову на руки. Я не могла поверить, что забыла его.
— Относись к этому как к разновидности кори, — погладила меня по спине бабушка. — Мы вылечим тебя от нее, не бойся.
