Евгений Дембский - Та сторона мира
Я смотрел на ворота, через которые вывезли «на ту сторону» мою сестру, моего лучшего друга и, наверное, сотню других людей. Вывезли, вынесли тела с пустыми мозгами, обреченные на растительное существование в чужом, мрачном мире. Может быть, их сразу же ликвидировали. Может быть, эвтаназия там — вполне обычное дело. Я чувствовал, что меня охватывает столбняк, словно после укола термицида. Воздух был сухим и стерильным, но, несмотря на это, я ощущал в нем запах слез и отчаяния. Чушь. Не было слез, не было грусти. Были лишь вытаращенные глаза, слюнявые рты, перепачканная испражнениями одежда.
Я повернулся к остальным. Рука сама собой потянулась за пистолетом. Один из троих неподвижно застывших людей быстро шагнул ко мне и взял меня за руку:
— Спокойно. Если ты их убьешь, то никогда в жизни отсюда не выйдешь. Вернется Вуди и станет новым хозяином фирмы. Ты должен отсюда выйти. А насчет приговора не беспокойся — на этот раз даже наш суд глупостей делать не станет.
Я глубоко вздохнул и хлопнул его по плечу, надеясь, что он привык к подобным выражениям благодарности. Пока что иначе я ее выразить был не в состоянии.
— Возвращаемся, — прохрипел я.
Я обогнул Уэста и Фаррела и пошел первым. Когда они пришли следом за мной в центр управления, я сидел на табурете, успев уже обшарить карманы в поисках сигарет.
— Дай закурить! — прошипел я Нику.
Я закурил и несколько раз сильно затянулся. Дерьмо! Я все еще ощущал запах сухого подземелья. Хуже всего, что я решил еще раз погрузиться в этот смрад.
— У тех тоже есть такая лаборатория?
— Нет, еще нет, — быстро сказал Уэст. Видимо, несколько минут назад он ясно увидел собственную смерть. — Мы лишь постепенно доставляем им аппаратуру. Это уникальные вещи, и мы не можем их производить сразу в большом количестве. А там есть не все.
— А как вы с ними общаетесь?
— Только во время сеанса. Короткий разговор, записи, письма, фотографии.
— Кто-то был на той стороне?
Я продолжал смотреть в пол, боясь, что их лица подтолкнут меня к чему-нибудь омерзительному.
— Я был. Там маленький бункер с персоналом из нескольких человек. Лес.
— Если завтра должен быть транспорт, то сегодня там есть кто-нибудь из руководства?
— О-о! Уже со вчерашнего дня. Всегда за сутки до срока. И сутки после, если вдруг что-нибудь не получится.
Я сильно затянулся и затушил окурок на полу. Потом поднял голову и посмотрел на Уэста:
— Сколько продолжается зарядка всех этих батарей? Какой самый короткий промежуток между сеансами?
— Пять-семь часов. Если все пойдет хорошо. Но это теоретически, мы никогда так не делали. Наши приборы не выдерживают больших нагрузок. После каждого сеанса всегда приходится что-то ремонтировать.
— Послушай… — начал Ник.
Я поднял руку, и он замолчал. Отличный парень. Жаль, что мы встретились именно здесь. Ведь у нас не было никаких шансов отсюда выйти.
— Уэст! — Я облокотился о пульт. — Включишь аппаратуру. Выпустишь меня отсюда и сразу закроешь калитку. Я посмотрю, что там, а ты за это время подготовишь все для моего возвращения. Через пять часов буду ждать там, чтобы вернуться.
Он вытаращил глаза и открыл рот. Фаррел вздрогнул и сверкнул глазами в мою сторону.
— Ты напишешь письмецо своему приятелю с той стороны. Что я твой личный инспектор и должен выполнить некую важную и не терпящую отлагательства работу. Все возможные приоритеты и помощь. Снимешь для нее все запреты. Давай! — Я полез в карман и подал ему ручку. Вырвав из зажима на пульте несколько листов бумаги, я бросил их ему. — Если начну подозревать, что ты что-то замышляешь, пойдешь туда со мной, — добавил я. Я встал, подошел к Нику и наклонился к его уху — он был чуть-чуть пониже меня.
— Ждешь семь часов. Ни минуты дольше. Если что-то не выйдет, берешь обоих и уходишь. Позвонишь по телефону тридцать два — семьдесят четыре и три-три— три-три-пять-пять-пять-пять. Назовешь мою фамилию. Остальное пусть тебя не волнует. Тогда есть шанс, что ребята по этому номеру придут и запустят всю эту карусель еще раз для меня. Ясно?
Он едва заметно кивнул.
— Еще одно очень важное дело. Пытайся дозвониться до Вуди. Как только он вернется, заведи его вниз и убей. Иначе у вас нет шансов. Кроме того, он официальный полицейский. Он не позволит вам сбежать и связаться с моими знакомыми. И снова начнет свой бизнес, только постарается сделать так, чтобы никто больше никогда не обнаружил эту фабрику двойников.
Он снова кивнул, я отошел от него и посмотрел на Уэста:
— Ну? Включай!
Он на негнущихся ногах подошел к пульту и, секунду поколебавшись, дернул желтый рубильник вниз. Я перестал на него смотреть — в любом случае он мог совершить сотни запретных ходов. Я посмотрел на Фаррела. Он что-то сосредоточенно писал; я перехватил его короткий взгляд на носки моих ботинок, выше он смотреть боялся. Я с нетерпением ждал, когда он закончит.
— Выброси это, или идем вместе, — сказал я, когда он поднял голову и сложил листок.
— Ну, значит, пойду, — отчетливо проговорил он.
Я был у него в руках, и он об этом знал. Я старался владеть собой, хотя чувствовал, что весь дрожу от возбуждения. Письмо наверняка было соответствующим образом подготовлено, а брать его с собой на ту сторону было для меня не менее, если не еще более, опасно.
— Я с ним пойду! — неожиданно предложил Ник.
— Не может быть и речи, — сказал я и встал, чтобы подойти к Фаррелу.
Мне пришла в голову одна идея, и я хотел ее испробовать, но, когда я приблизился к табурету и Фаррел начал подниматься, послышался крик Уэста:
— Что-то не так!
Я успел еще заметить радость в глазах Фаррела, быстро повернулся и бросился к пульту. Уэст стоял, уставившись на несколько больших индикаторов около центрального экрана. Они были мертвы.
— В чем дело? Быстро! — Я рванул его за плечо.
— Не знаю. Энергия уходит туда и исчезает без какого-либо эффекта. Может быть взрыв!
Я сделал шаг в сторону Фаррела. Второй. Третий. Он сжал правую руку в кулак, и тут дрогнули двери, ведущие в коридор и зал. Прежде чем я разжал стиснутые пальцы и полез в карман, прежде чем Ник нацелил в ту сторону свой «кольт», на пол упал брошенный в щель маленький кубик с закругленными вершинами. Он завертелся и лопнул с легким хлопком. Перед глазами у меня все закружилось, и наступила темнота.
Я почувствовал боль — болело лицо и горели уши. Потом стало холодно, я пришел в себя и открыл глаза.
Я сидел у стены, на моем плече лежала голова Ника. Фаррел и Уэст лежали в углу. Я поднял голову.
Их было восемь, одетых в очень темные, почти черные комбинезоны, тонкие и эластичные, и высокие сапоги до колен с карманами для двух стилетов. На поясах висели кубики, такие же, как недавно брошенный к нам, и какие-то яйцеобразные предметы. Сбоку болтались тяжелые, видимо резиновые, дубинки. На руках были тонкие перчатки с утолщениями на костяшках пальцев. Я невольно представил себе подобный кулак, опускающийся на челюсть противника. Тонкие шлемы со щелями в ушах и зеркальными забралами вполне логично дополняли снаряжение.
