Джозеф Финдер - Дьявольская сила
Росси что-то невнятно пробурчал насчет согласия, быстро, но пронзительно глянул на меня и вышел из залы.
— Ну вот, Бен, — сказал Тоби, когда мы остались одни. — Надеюсь, здешняя обслуга приготовила тебе все необходимое для спокойного сна: сменила постельное белье, положила туалетные принадлежности, ну и все такое прочее. — Он мягко улыбнулся. — Даже зубную щетку.
— Нет, Тоби, так не пойдет. Ты все же забыл одну деталь. Я ведь сказал, что хочу повидаться с Молли.
— Бен, пока я еще не могу тебе устроить встречу с ней, — ответил Тоби. — Это просто физически невозможно.
— Ну, в таком случае, боюсь, мы не придем ни к какому соглашению.
— Да нет ее тут поблизости.
— Тогда я хотел бы переговорить с ней по телефону. Прямо сейчас, не откладывая.
Тоби долго присматривался ко мне и потом подал рукой знак охранникам. Один из них вышел, принес черный кнопочный телефон и, воткнув штепсель со шнуром в телефонную розетку, поставил аппарат на столик рядом со мной.
Затем охранник взял в руку телефонный справочник и долго набирал номер. Я подсчитал: он нажал одиннадцать раз пальцем — значит, междугородний телефон, три нажатия — местный телефон. Затем еще два. Охранник с нетерпением прислушивался к звукам в трубке и наконец сказал: «Девяносто три». Послушав еще немного, он протянул трубку мне.
Еще не сказав ни слова, я сразу же услышал голос Молли, высокий и какой-то жалобный.
— Бен? Боже мой, это ты?
— Это я, Молли, — заговорил я как можно бодрее.
— Ой, Боже мой, с тобой все в порядке?
— Я… у меня все в порядке, Молли. А как ты там?..
— Тоже в порядке. Все о'кей. Где они тебя прячут?
— В безопасном доме где-то в Вирджинии, — сообщил я и посмотрел на Тоби. Он согласно кивнул, как бы разрешая спросить.
— Ну а тебя где черти носят?
— Не знаю, Бен. Кажется, в какой-то… гостинице, а может, в меблированных комнатах. В окрестностях Бостона, неподалеку от него.
Тут я почувствовал, как на меня опять накатывается волна гнева. Обращаясь к Джеймсу, я спросил:
— Где она?
— В охраняемом месте в пригороде Бостона, — ответил тот, подумав немного.
— Бен! — заторопилась Молли. — Скажи мне только, эти люди…
— Да все в порядке, Мол. Насколько я знаю. Завтра узнаю побольше.
— Это все связано, — перешла она на шепот, — связано с этим?.. Ну, ты понимаешь…
— Да.
— Ну пожалуйста, Бен. Какая бы там чертовщина ни произошла, причем здесь я-то? Они не должны этого делать! Разве законно? Могут они…
— Бен, — предостерег Тоби. — Боюсь, мы должны прервать теперь ваш разговор.
— Я люблю тебя, Мол, — сказал я, решив закончить разговор. — Не беспокойся ни о чем.
— Не беспокоиться ни о чем? — недоверчиво переспросила она.
— Вскоре все войдет в норму, — заверил я, хотя и сам не верил в свои слова.
— Я люблю тебя, Бен.
— Знаю, — ответил я и услышал в трубке гудки отбоя.
Положив трубку, я сказал Тоби:
— У вас не было причин пугать Молли.
— Да для ее же безопасности, Бен.
— Понимаю. Такой же безопасности, как и в моем случае.
— Верно, Бен, — подтвердил он, не обращая внимания на мой сарказм.
— Максимум охраны, — продолжал я. — Я в такой же безопасности, как и заключенные в тюрьме.
— Ну ладно тебе, Бен. Завтра, когда мы обо всем поговорим, ты сможешь уйти на все четыре стороны.
— А сейчас? Ежели я сейчас уйду?
— Завтра, — твердо сказал он. — Завтра, и после того, как выслушаешь нас. Если после разговора захочешь уйти, обещаю, что не стану тебя задерживать.
Он включил электромотор на своей инвалидной коляске и поехал по персидскому ковру в дальний конец гостиной, к двери.
— Спокойной ночи, Бен. Они проводят тебя до спальни.
И тут мне в голову пришла одна мысль. Занятый ее обдумыванием, я пошел к главной лестнице в сопровождении двух охранников.
26Меня проводили в просторную комнату, обставленную элегантной мебелью в стиле вермонтской сельской гостиницы. У одной из стен стояла пышная, поистине королевских размеров кровать, покрытая белым покрывалом. После длинного, выматывающего силы дня она особенно располагала к отдыху, но спать не хотелось. В спальне стояли также кресло из темного ореха и набор небольших столиков. Бегло осмотрев их, я обнаружил, что они привинчены к полу и с места их не сдвинуть. К комнате примыкала большая изысканно отделанная ванная: пол выложен зеленой итальянской плиткой, стены отделаны черно-белыми фаянсовыми изразцами, краны и ручки довоенные, еще 30-х годов.
Пол в спальне, который ужасно скрипел под ногами, полностью, от стены до стены, был покрыт светлым ковром. На стенах там и сям развешены со вкусом подобранные картины: пейзажи, написанные маслом неизвестными художниками. Они тоже, как и столы, намертво прикреплены к стенам, будто кто-то ожидал, что сюда может ворваться дикий зверь и все расшвырять к чертовой матери.
На окнах с толстыми свинцовыми стеклами висели до самого пола и во всю ширину тяжелые темно-бордовые с золотом портьеры. Я заметил, что окна защищены тонкой, почти невидимой металлической сеткой, которая, вне всякого сомнения, не только не позволяет разбить стекло, но и подключена к электронной сигнализации.
Я был, по сути дела, узником.
Эта комната, понял я, предназначалась для содержания шпионов-перебежчиков и прочих агентов, с которыми особо церемониться не надо. Совершенно очевидно, что и меня причислили к этой категории.
По всему выходило, что со мной поступали как с заложником, несмотря на внешне любезное обращение со стороны Тоби. Они поймали меня и держали здесь, как какого-то экзотического подопытного придурка, которого еще надо пропустить через всякие тесты и проверки, а уж потом определить, на что он годен.
Вместе с тем во всех мерах чувствовалась импровизация. Обычно, когда планируется какая-либо операция, принято предварительно рассматривать ее под разными углами зрения, просчитывать каждую мелочь, иногда даже принимать во внимание и нелепые ситуации. Зачастую все запланированное заранее идет наперекосяк, или, как написано на наклейках, прилепленных к задним бамперам некоторых автомашин: «Не тронь — а то дерьма не оберешься». Но я чувствовал, что здесь приготовления проводились на скорую руку, в аварийном порядке, и это вселяло в меня надежду на возможность побега.
Правда, у них в руках оставалась Молли, но если я буду на свободе, то смогу с большим успехом договориться о ее освобождении. Нужно немедленно что-то предпринимать.
