Андрей Бондаренко - Чёрный помидор
— Ну, я и не совсем врал, — слегка засмущался Писарев. — Просто не говорил всей правды…. Почему — не говорил? Безопасность и конфиденциальность, она превыше всего. Особенно в непрозрачных и мутных ситуациях, когда непонятные злодеи замышляют всякие гадости. Везде (в том числе, и рядом с деревянными Идолами), могут быть спрятаны подслушивающие и записывающие устройства. Везде — на Большой Земле, я имею в виду. Здесь-то, в самом сердце Катунского хребта, это полностью исключено. Вроде бы…. Ещё пару слов — о решении поехать на Алтай. Иногда в бизнесе надо принимать рискованные и спорные решения. Без этого нельзя. Чтобы кровь и мозги «не закисали». Да и в бытовой жизни, наверное, аналогично…. Кстати, госпожа «главная по шишечкам», а что у нас сейчас происходит? В плане выявления злоумышленников?
— Всё находится под контролем, — стараясь, чтобы её голос звучал уверенно и равнодушно, заверила Кристи. — Развёрнутый отчёт будет вам предоставлен. В своё время, я имею в виду…
Итак, раздалась тоненькая трель.
— Ворон слушает, говорите, однако, — поднеся к уху простенький тёмно-серый мобильник, известил шаман, а уже через пару секунд перешёл на неизвестный язык, состоявший из коротких фраз-междометий, с очень маленьким количеством гласных звуков.
Вскоре разговор завершился.
— Какие новости? — непринуждённо поинтересовалась Эльза.
Костька рассказал — какие.
— Этого и следовало ожидать, — внимательно выслушав, заявила пожилая шаманка. — Наш Мир, он настолько однообразен и предсказуем, что иногда даже скучно становится…
За два часа до этого на берег нежно-лазоревого горного озера — из густого куруманника — выбрались трое: в пятнистом камуфляже, со «станковыми» рюкзаками за плечами.
— Срочно ложимся, — скомандовал главный «камуфляжник». — Говорим только шёпотом.
Они залегли: главный, как и полагается, посередине.
На озёрном берегу была установлена туристическая двухместная палатка. Рядом с аккуратным кострищем, обложенным тёмными камнями, был заскладирован приличный запас сухих дров. А на капроновой верёвке, натянутой между двумя берёзками, размеренно колыхались на лёгком ветру полосатое полотенце, цветастый женский купальник и спортивные мужские штаны.
— Это оно и есть — «помидорное» озеро? — достав из наплечной кобуры пистолет, спросил правый камуфляжный боец.
— Срочно убери пушку, — рассержено зашипел главный. — Совсем с ума сошёл? Ведь сто пятьдесят раз уже было говорено…. Тихонечко лежим и наблюдаем.
Через двадцать минут он, плавно вытянув руку, удовлетворённо выдохнул:
— Смотрите, смотрите…
Лучи вечернего солнца усердно освещали берег озера, и на тонком полотне палатки прорезались-замелькали тени.
— Одна тень мужская, а вторая, определённо, женская, — определил навскидку левый «камуфляжник». — Кажется, обнимаются и целуются…. Хм, а где же остальные?
— Наверное, на противоположном берегу. Видимо, не хотят мешать богатеньким клиентам.
Тени угомонились. Вскоре со стороны палатки донеслись приглушённые сладостные стоны.
— Сексом, дурилки, занимаются, — обрадовался главный. — Очень удобный момент. Подкрадываемся и вырубаем. Потом связываем и, не оставляя следов, транспортируем.
— Далеко? — поинтересовался один из его товарищей.
— Километров так на пятьдесят. Ещё лучше — на все сто. А когда найдём укромное местечко, где трупы никто и никогда не найдёт, то там и кончим этих голубков. Всё, приступаем…
Они тихонько подкрались палатке, откуда продолжали долетать сексуальные стоны-вздохи.
Один боец остался дежурить у входа. А двое — с электрошокерами в ладонях — проскользнули за полог.
В палатке никого не было, только в дальнем торце располагался какой-то кубический ящичек, ехидно подмигивающий крохотными зелёными и жёлтыми лампочками.
— Облом, твою мать, — огорчённо пробормотал главный. — Ну, Мисти, ты и сука…
За брезентовым полотнищем палатки скупо протрещала короткая автоматная очередь.
— А-а-а-а! — через мгновение взвыл «боец на стрёме». — Правое плечо зацепили…
— Всем оставаться на местах! — объявил мужественный голос, многократно усиленный армейским мегафоном. — Здесь — питерский ОМОН! Шутки закончились! Грабки вверх и выходим по одному! Михельсон — первым! Михельсон, я сказал…
Глава восемнадцатая. Про чёрные помидоры и не только
Плохо ей спалось в шаманской землянке, откровенно плохо. Мысли всякие и разные одолевали, мол: — «Где же, чёрт побери, капитан Иванов и его люди? Почему до сих пор ни разу не дали знать о себе? Ведь, была же чёткая договорённость…. Может, случилось что-то непредвиденное? Ничего не понимаю…».
Устав бороться с коварной бессонницей, Айлу (она же майор Кристина Панченко), прихватив с собой белое вафельное полотенце, выбралась из землянки: пусть и не выспавшаяся, но собранная и сосредоточенная — предстоящий день обещал быть очень-очень непростым. Может быть, даже и решающим…
Рассвет уже состоялся: светло-жёлтое солнце уверенно оторвалось от линии горизонта, утренняя дымка трусливо уползала — над изумрудными водами «помидорного» озера — к противоположному берегу, а алтайские пичуги буквально-таки надрывались от восторга.
Костерок продолжал тихонько и умиротворённо потрескивать. Да и старая шаманка, о чём-то задумавшись, сидела около него на прежнем месте.
— Доброго вам утра, Эльза, — вежливо поздоровалась девушка. — Хорошая сегодня погода, не правда ли?
— А, что? — отвлеклась от своих дум старушка. — Конечно, хорошая, дорогая…. Торопишься куда-то? Да ты, девонька, не смущайся. Иди — куда собиралась. Иди, иди. Потом поговорим…
Сперва Айлу посетила — «по техническим причинам» — дальние густые кустики, а потом вышла на берег озера, примерно в полукилометре от землянки.
Вышла, умылась, наскоро вытерла лицо и руки, перебросила полотенце через плечо и, поднеся ладони, сложенные рупором, к губам, прокричала лесной птицей:
— Уггу-уггу! Ух-ххх!
— Ух-х-х…, — подключилось ленивое озёрное эхо.
Это был такой условный сигнал, согласованный ещё в Питере с капитаном Ивановым, мол: — «Где вы, морды ленивые? Откликнитесь! Срочно потолковать надо…».
А что ещё было делать (в том плане, что придумать), если в Катунской аномальной зоне не работали ни спутниковые телефоны, ни коротковолновые рации? Вот, то-то же…
Эхо отшумело. Над озёрной гладью установилась первобытная чуткая тишина.
Айлу снова поднесла ладони к губам:
— Уггу-уггу! Ух-ххх!
