Татьяна Коростышевская - Белый тигр в дождливый вторник…
Дзиро опустил голову:
— Я ждал так долго, что еще несколько дней не имеют значения.
— Мы можем договориться о встрече позднее.
— Нет, сестренка. Мой долг — помочь тебе разобраться с проблемами, чтобы оставить их в прошлом.
— Не хочется прерывать душещипательную семейную сцену, — кашлянул Пак Мин Джун. — Но если мы собираемся посетить сегодня клуб «Каннам»…
На него удивленно посмотрели. Вера растерянно моргала, будто привыкая к яркому свету, а в черных глазах Дзиро читалось раздражение.
— Ты еще здесь, тигренок? Мне казалось, даже твоего умишки должно было хватить, чтобы понять — ты здесь уже не нужен.
— То есть ты теперь принимаешь решения за вас обоих?
— Именно. Твои цели эгоистичны, и я не позволю тебе использовать свое эгьё в борьбе за внимание этой девушки.
— Стоп! — Вера поднялась с кресла. — Давайте прекратим скандал еще до того, как он начнет набирать обороты.
Пак Мин Джун улыбнулся:
— Продолжай, командир.
Девушка глубоко вздохнула:
— Так уж получилось, что решать, от кого принимать помощь, должна именно я.
Дзиро поморщился и скрестил руки на груди.
— Неужели выбор не очевиден?
— Я не смогу справиться самостоятельно. — Вера говорила спокойно, как на рабочем совещании. — Поэтому прошу вас оставить разногласия, и пожалуйста…
Девушка медленно и четко поклонилась:
— Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Вы. Оба.
Пак Мин Джун мысленно зааплодировал: браво, Вера Петровна Лисицына, великолепный ход. Отказать в прямой недвусмысленной просьбе они не смогут, поэтому остается только пойти на сотрудничество, оставив выяснение отношений на потом. Мин Джун улыбнулся и, взглянув на побледневшего Дзиро, ответил за двоих:
— С удовольствием.
Марта Олеговна расставляла на столе фарфоровые чашки.
— Ты голоден? Я могу предложить тебе…
— Нет, спасибо, я вот чайку попью и пойду, — пробормотал доктор, занятый какими-то своими мыслями. — Петр тебе никакого телефона для связи не оставлял?
Книжный Крыс, меланхолично жующий под столом телефонный справочник за 1985 год, навострил ушки.
— Какой еще связной номер? — Марта налила чай из пузатого чайника и пододвинула к Бобичу нарядную сахарницу. — Петр меня ни о чем не предупреждал. Может, ты расскажешь, что случилось?
— Ничего серьезного. Видимо, у командира какие-то дела.
— Я тебя ударю сейчас, Гера, — улыбнулась Марта Олеговна. — И тебе будет очень больно.
— Ну что за манеры…
— Что ты опять натворил? Почему за тобой гоняется Евгения?
— Она тебе рассказала?
— Конечно. Где этот дурацкий жемчуг, который ты у нее украл?
— Ничего я у нее не воровал, — надулся Бобич. — Это старинный артефакт, еще не хватало, чтоб ее бандиты им пользовались. Знаешь, какой сакральный смысл этого жемчуга? Его надо класть в рот покойнику, чтобы он был красноречив в разговоре с богами!
Марта фыркнула:
— То есть ты решил, что тебе оно важнее?
— Мари-ин, — ласково протянул Бобич. — Я же старенький уже, на ладан дышу, мне помирать скоро.
— А Женя говорит, что ты этот жемчуг продать пытался за большую денежку какому-то тайваньскому шаману. Он тоже старенький?
Доктор Бобич покраснел.
— Вот ведь ведьма, никакая информация в ней не задерживается!
Марта Олеговна строго продолжала:
— Гера, я обещала в ваши дела не встревать, я даже имя в свое время сменила и всю биографию, чтобы подальше от ваших магических игрищ оставаться.
— Угу, стать из Марины Мартой — конспирация просто запредельная, — фыркнул Бобич. — Только вот рядом с Лисицыным осталась, как часовой на посту, да и с Женечкой общаться не перестала. Одно слово — ведьмы. Думаешь, сестрица твоя — такая белая и пушистая? Думаешь, она со своими бандитами за мир во всем мире борется или за равноправие полов?
— Заткнулся бы ты, Змей, — протянула женщина. — Я же и прошлые денечки вспомнить могу. Долго ты против меня продержишься, универсал-недоучка, против карпатской ведьмы?
Бобич одним глотком допил чай.
— Спокойствие, только спокойствие. Миру — мир, маю — май! Только колдовать не начинай. Кота своего испугаешь.
Книжный Крыс уже вылез из-под стола и пятился к окну, разбрасывая вокруг катышки жеваной бумаги.
— Барсик, кыс-кыс, — встрепенулась женщина. — Иди сюда, мой хороший, не бойся.
— Я тебя ненавижу, Бобич, — жалобно мявкнул кот. — Я же морок не удержу, если она колдовать примется. А она… Отомщу я тебе, докторишка, при первом удобном случае отмщу!
Барсик пошевелил ушами, имитируя внимание, повел головой:
— Неужели никто, кроме меня, этого не слышит? На улице мыши! Надо разобраться! — И кот шмыгнул в оконную щель.
— Не любят тебя животные, Гера, — задумчиво проговорила женщина. — Да и люди не особо. Давай рассказывай, во что ты Петра втянул. От Сошинского ребятушки из-за этого к нам приходили?
— Чаю мне еще налей. Расскажу я тебе, куда денусь.
Молоденькая, но очень респектабельная горничная сгрузила на журнальный столик гору пакетов.
— Все как вы заказывали. Здесь — платье и аксессуары, обувь. Я брала сразу двух размеров, чтобы девушка выбрала для себя подходящий. Косметика… Кажется, все.
— Спасибо, — кивнул сидящий в кресле Дзиро. — Еще нам понадобится машина, лучше такси, закажите на восемь тридцать, и не забудьте минут за десять позвонить в номер, чтобы мы успели спуститься.
— Визажист? Парикмахер? Я могу прислать их в номер.
— Нет, благодарю. Мы справимся самостоятельно.
Горничная, усиленно не замечающая Веру и Пак Мин Джуна, вышла за дверь.
— Тебе надо переодеться. — Дзиро встал с кресла и, подхватив со столика пакеты, пошел в спальню. — Подожди минуточку, я должен убедиться, что там все в порядке.
Вера испуганно посмотрела на Мин Джуна:
— Это обязательно?
Тот пожал плечами.
— Почему бы и нет? Если твой заботливый братец решил тебя нарядить.
Девушка поморщилась, но не успела ничего сказать, как из-за двери спальни показался Дзиро.
— Давай, Верочка. Нам стоит поторопиться.
Мин Джун ободряюще кивнул, и Вера отправилась переодеваться. В спальне обнаружился огромный, во всю стену зеркальный шкаф и двуспальная кровать, аккуратно застеленная темным покрывалом. Новая одежда лежала на пуфиках, придвинутых к изножью кровати.
Вера закрыла за собой дверь, провела кончиками пальцев по синему шелку платья и стала решительно переодеваться.
Платье было почти невесомым — с расширяющейся от бедер юбкой и плотной прострочкой лифа. Высокий ворот застегивался под подбородком на крошечную жемчужную пуговку. Единственной проблемой представлялась открытая спина. Вера повертелась перед зеркалом, чертыхнулась, подумав, что кое-кто очень польстил размеру ее, Вериной, груди. Девушка порылась в пакетах в поисках бирок. Льняные, расписанные золотистыми буквами лоскуты раньше крепились к обновкам крошечными английскими булавками, этими булавками девушка осторожно заколола платье под мышками. Теперь, даже поднимая руки, она могла быть спокойна — платье плотно прилегало к телу.
