Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ) - Кротков Антон Павлович

Наконец, женщина подняла голову и блаженно потянулась. Игорь пожелал ей доброго утра. Клео всполошилась: давно пора завтракать, а она тут дрыхнет!

После долгого сна Исмаилов в самом деле испытывал сильный голод. Хотелось съесть чего-нибудь посущественнее фруктов. Но выяснилось, что для этого придется подождать, ибо сперва требуется разжечь очаг на улице.

— Признаться, живя здесь, я бессовестно разленилась, — с виноватой улыбкой пояснила Клео.

По её словам, от голландца осталось небольшое наследство. В том числе примус и несколько бочек керосина.

— Обычно по утрам я быстренько готовлю себе кофе. Но на днях мой чудесный примус отказался работать. Вообще-то в еде я не прихотливая: запросто могу обойтись всего несколькими фруктами и горстью орехов, но без кофе и дня прожить не могу. Поэтому очень расстроилась.

Починить примус Клео, по её словам, даже не пыталась:

— Я ведь вся в науке, в вопросах же быта совершенно беспомощная.

Игорь тоже никогда не считал себя особо рукастым, но тут захотелось блеснуть перед понравившейся женщиной.

— А вы разбираетесь? — засомневалась хозяйка. Но молодой военный её успокоил:

— Примус, как револьвер, — конструкция максимально простая и надёжная.

К счастью, проблема и в самом деле оказалось пустяковая — просто забилась сажей форсунка. Её удалось прочистить с помощью обычной женской шпильки — пригодились знания, полученные в авиационном училище. За свой подвиг Исмаилов был вознагражден восхищением хозяйки и великолепной яичницей из черепашьих яиц, которую ему подали с кусочками плода хлебного дерева.

За едой Игорь поведал свою историю, заключив свой рассказ фразой:

— Но теперь я ни о чём не жалею.

Юный лейтенант смущённо опустил глаза. Марини ласково улыбнулась и, склонившись к молодому человеку, по-матерински поцеловала в лоб.

— Просто ты давно в плавании, моряк, не удивительно, что все женщины кажутся тебе неземными красавицами.

— Нет, вы особенная!

— Просто ты не знаешь обо мне всего, мальчик. Иначе не говорил бы так.

Чтобы прекратить смущающий её разговор, Клео предложила Игорю осмотреть его ногу. Рана гостя сильно её беспокоила. Она и в самом деле выглядела скверно. Из дыры постоянно сочилась кровь и ещё что-то напоминающее гной. Похоже, всё складывалось не по самому благоприятному сценарию. Попади в него пистолетная или даже ружейная пуля и последствия были бы не столь удручающими. Ведь тогда раневой канал представлял бы собой аккуратную круглую дырочку с застрявшей в его «слепом» конце пулькой. А так имелась дыра с рваными краями, начинённая кровавым фаршем из развороченной плоти, осколков костей и сосудов. Попавшая в лейтенанта на скорости 300–400 метров в секунду крупнокалиберная пулемётная пуля (наверняка вместе с осколками кабины) буквально разодрала ткани и сосуды, возможно, раздробила кости. Ударная волна, усугубила ситуацию, вызвав обширные гематомы и кровоизлияния в соседних тканях. А то, что пуля осталась в теле, означало, что она была на излёте, либо, пробив борт кабины, потеряла часть своей энергии, а заодно деформировалась и расплющилась.

Угодив в тело, пуля упёрлась в кость, либо в ней застряла. Возможно, попутно эту самую кость, переломав или раскрошив. Ситуация сама по себе была поганая, но она ещё более осложнилась начавшимся воспалением. Озадаченное лицо Клео, казалось, лишь подтверждало безвыходность ситуации. Поэтому Игорь не ожидал услышать от неё:

— Если не достать пулю, вы неминуемо погибните, — озабоченно произнесла итальянка и подняла на него серьёзные глаза.

— Поэтому мы должны рискнуть. Операцию надо провести немедленно, не откладывая. Вы согласны?

Игорь понимал, что ему предстоит испытать ужасную боль, пока Клео будет копаться подручным инструментом в его ране. И благо бы ещё, если бы он попал в руки профессионального хирурга, у которого в прошлом имеется своё ведро извлечённых лично им пуль. Тогда бы ещё была какая-то надежда. А тут слабая женщина без практики, да ещё в антисанитарных условиях, то есть надежды никакой. И всё же у него появлялся шанс.

В порыве благодарности молодой человек схватил руку Клео и припал к ней губами, сам поразившись собственной смелости.

Она провела свободной рукой по его волосам и осторожно высвободилась:

— Не волнуйтесь, всё будет хорошо. А теперь мне надо идти готовиться.

Клео вскипятила воду, приготовила инструмент и бинты. Затем тщательно вымыла руки виски. По её словам, с минуты на минуту из деревни должен прийти человек, который поможет ей в качестве ассистента.

Для анестезии Клео налила пациенту полный стакан всё того же виски из бутылки с акулой на этикетке.

— Надеюсь, меня она не сожрёт, и всё пройдёт удачно, — чтобы унять волнение пытался шутить Игорь.

Клео настоятельно порекомендовала:

— Вы обязательно должны верить в успех. Чтобы отвлечь Исмаилова от мыслей о предстоящей операции она открыла ему тайну:

— Когда я говорила, что голландца сожрала акула, я именно это и имела в виду.

— То есть буквально?

— Да.

— Вы хотите сказать, что…

— Да, он часто напивался. В таком состоянии мистер Ван Холт становился несносен: демонстрировал презрение к местным жителям, домогался их женщин. В последние недели его жизни я сама была вынуждена скрываться от него… Но на свою беду Ван Холт разгневал местное божество.

— Что это значит?

Клео уклонилась от прямого ответа:

— Может, со временем узнаете. Это не моя тайна. Скажу только, что я то, в отличии от голландца, как раз уважаю местного бога и попрошу его сегодня помогать мне.

Глава 50

Из газет Измаилов узнал, что губернатор Штата обратился к знаменитому океанологу профессору Хиггинсу и известному охотнику на акул Джону Дину Куперу по прозвищу «Джефф» с просьбой сообща, используя свои уникальные знания и практический опыт, защитить побережье Калифорнии от возникшей со стороны океана угрозы. На опубликованных фотографиях Исмаилов узнал человека с грубой внешностью бывалого моряка. Это с ним у Хиггинса вышел странный разговор в океанариуме.

Об этом Джеффе писали, что в далёком 1929 году на Гавайях, будучи ещё молодым человеком, он совершил настоящий подвиг. Они с двоюродным братом занимались только входившим в моду серфингом, когда внезапно были атакованы морским хищником. Здоровенная акула схватила брата Джеффа за ногу и потащила на глубину. Тогда Джефф, не раздумывая, бросился ему на выручку, и сумел отбить родственника. Но тот всё равно скончался от болевого шока и огромной кровопотери. С тех пор Джефф убил не менее трёх десятков акул, подозреваемых в людоедстве.

А вот о странных отношениях между ним и «акульим профессором» в газетах не было ни строчки. Между тем Исмаилов слышал о каком-то уговоре, о котором Джефф напомнил Хиггинсу.

Помимо этих двоих в охотничью группу вошли модный писатель Труман Капоне, а также корреспондент журнала «Ридерз дайджест» Питер Смит по прозвищу «Цепкий Буль». Последний, надо думать, оказался в числе избранных по просьбе дирекции океанариума, которая таким образом желала избежать судебного иска со стороны владельцев влиятельного журнала, чьего корреспондента по вине Хиггинса столкнули в бассейн с акулами.

Для экспедиции власти выделили дизельную яхту под названием «Octopus». Её отплытие из Санта-Круз (залив Монтерей) широко освещалось в прессе. В Монтерей приехала съемочная группа из Национального географического общества, планируя сделать документальный фильм об «охоте века». Место начало охоты было выбрано не случайно. Хиггинс считал, что мегалодона следует искать на пути миграции популяции китов от гавайских островов. От Монтерея они направятся к югу к знаменитому «Красному акульему треугольнику».

Шесть дней судно кружило там, где происходили таинственные исчезновения судов и людей. На седьмые сутки одна местная радиостанция, ссылаясь на свой источник в береговой охране, сообщила в вечернем эфире сенсационную новость: яхта атакована вблизи островов Чаннел. Но позднее представитель дирекции радиостанции выступил с опровержением: нападения не было, яхта цела, все кто на борту живы и здоровы.