Майк Резник - Слон Килиманджаро
— Где угодно, — не отступал Гюнтерманн.
— Вы же говорите не о самках или детенышах? — Райc повернулся к немцу. — Речь идет о взрослых самцах?
— Совершенно верно. Райc покачал головой:
— Это невозможно.
— Я неоднократно это видел.
— Завалить слона весом в шесть тонн жалким топориком?
Немец энергично кивнул.
— Я не хочу называть вас лжецом, но готов спорить, что такое невозможно.
— Назовите вашу ставку, — без запинки ответил немец.
Англичанин вытащил из бумажника стопку банкнот, пересчитал их, положил на стойку.
— Как насчет пятидесяти фунтов?
— Интересная мысль. — Немец широко улыбнулся. — А как насчет ста фунтов?
— Это большие деньги.
— Он или убьет слона, или нет, — заметил немец. — Величина ставки не повлияет на исход его поединка со слоном. — Он помолчал. — Разумеется, если вы не можете…
Райc отсчитал еще пятьдесят фунтов.
— Согласен!
— Тогда по рукам! — радостно воскликнул немец и выложил на стол эквивалентную сумму в марках и долларах Марии-Терезы. Обе стопки денег подвинул к Ван дер Кампу. — Ставки будут у вас.
Бур кивнул, собрал банкноты, засунул в карман.
— Есть только одно условие, — добавил Райc.
— Какое же?
— Он должен убить слона завтра. Через пять дней меня ждут в Кампале, и я не успею к этому сроку, если не выеду завтра к вечеру.
— Об этом мы не договаривались, — покачал головой немец. — А если завтра мы не найдем слона?
Райc на несколько секунд задумался, потом повернулся к Слоуну.
— Мистер Слоун, вы не согласитесь представлять меня на этой охоте, чтобы удостоверить выполнение всех условий?
— Охота может занять не один день. А бесплатно я не работаю.
— Это естественно. Я заплачу вам половину своего выигрыша.
Слоун покачал головой.
— Я возьму бивни.
— Но бивней не будет, если он не убьет слона, — заметил Райc.
— Он убьет.
— С чего такая уверенность?
— Я уже видел, как управляется лумбва с топором.
— Но каким образом человек может убить слона одним топором? — наскакивал на него Райc.
— Он обезноживает слона.
— Что вы хотите этим сказать? Слоун повернулся к Гюнтерманну.
— Это ваш лумбва, вы и рассказывайте. Немец усмехнулся.
— Если я начну рассказывать людям, как он это делает, кто будет со мной спорить?
— Послушайте, деньги на кон я уже поставил, я могу ничего этого не увидеть, так что очень хочу, чтобы мне хотя бы рассказали об этом, — сердито бросил Раис.
— Хорошо, — кивнул Слоун. — Лумбва выслеживает слона, приближается футов на сорок. Дожидается нужного направления ветра, подкрадывается к слону сзади и перерубает сухожилие на одной из задних ног в футе от земли. — Он повернулся к немцу. — Так?
Гюнтерманн лишь улыбнулся в ответ.
— Большинство животных прекрасно обходится тремя ногами, — продолжил Слоун, — но слону необходимы все четыре. Перерубленное сухожилие приковывает его к месту.
— Понятно, — кивнул Райc. — Ему удалось обездвижить слона. Но как он его убивает?
— Все слоны — правши или левши, — ответил Слоун. — Лумбва не нападает, не выяснив, какая сторона у слона любимая.
— А какой ему от этого прок? — удивился Райc.
— Слон с перерезанным сухожилием начинает вертеться на месте, вытянув хобот и стараясь обнаружить своего врага. Вот тогда лумбва или отсекает конец хобота, или просто глубоко вонзает топор в хобот.
— А потом?
— Если рядом другие слоны, бежит в укрытие, если слон один — стоит в двадцати футах и ждет, пока слон не изойдет кровью.
— Как-то это все мерзко! — поморщился Райc.
— Зрелище не из приятных, — согласился Слоун. — Как только я решу, что слону не выжить, я прострелю ему голову, чтобы избавить от ненужных страданий.
— И вы уверены, что лумбва это по силам? — спросил Райc.
— Да, конечно. Впрочем, от ошибок никто не застрахован.
— Если все так легко, как вы говорите, почему еще не перебили всех слонов? — с горечью спросил Райc.
— Я не говорил, что это легко. Я лишь сказал, что такое возможно.
— Полагаю, мне прямо сейчас надо признать свое поражение, — усмехнулся Райc.
— Нет, — покачал головой Гюнтерманн. — Завтра пойдем на охоту.
— Ради чего?
— Вы не первый человек, кто сомневается в способностях Тумо, — ответил немец. — Я всегда даю ему новенький доллар Марии-Терезы, когда он выигрывает пари. Зачем лишать его заработка?
— Почему просто не заплатить ему? — спросил Слоун.
— Деньги я плачу только за выполненную работу, — покачал головой немец.
— А потом всегда есть шанс, что он промахнется, — добавил Слоун. — Если такое произойдет, вы заберете свой выигрыш у Ван дер Кампа, когда заглянете сюда в следующий раз.
— Это правильно! — кивнул Райc. — Кстати, а сколько ему дается попыток? Я хочу сказать, если он окажется столь неуклюж, что спугнет слона, будет ли это считаться за попытку?
— Попытка ему дается только одна, — ответил Гюнтерманн. — Если он начинает подкрадываться к слону, значит, это тот слон, на который мы спорили.
— И вы согласны включить это условие в наш договор?
— Да.
Райc вновь заказал всем пива. Уже начало смеркаться, на реке расквакались лягушки.
— За бивни и половину выигрыша я готов пойти с лумбва вдвоем, — предложил Слоун. — Этим мы сэкономим время.
— Нет, — запротестовал немец. — Я тоже пойду. Мне нравится смотреть, как работает мой лумбва.
— Хорошо, — не стал спорить Слоун. — Но только он и вы, никаких сопровождающих. Если мы начнем отстреливать дичь, чтобы накормить ваших боев, то распугаем всех слонов, а я не могу целый месяц гоняться за одной парой бивней.
— Согласен, — кивнул немец. — Вы возьмете вашего кикуйю?
— Он всегда со мной.
Гюнтерманн вновь кивнул:
— Хорошо! Нам понадобятся два боя, чтобы принести сюда бивни.
Наутро все четверо двинулись от реки в саванну. Тумо, из племени лумбва, и Каренджа, кикуйю, следопыт Слоуна, подчеркнуто не замечали друг друга. Гюнтерманн страдал от похмелья, так что первые два часа они прошагали молча. То и дело им встречались громадные стада антилоп-гну и газелей, но ничего крупнее жирафа. Еще через час они сняли с плеч рюкзаки и присели в тени десятифутового термитника.
— Как скоро мы возьмем след слона? — спросил Гюнтерманн, приложившись к фляжке.
— Трудно сказать. — Слоун, сняв левый ботинок, выковыривал песчаную блоху из-под ногтя большого пальца. — В этих краях много стреляли. Слоны перебрались на восток, возможно, и на север, и стали очень осторожными.
— Как вы думаете, сегодня мы найдем след? — не отставал Гюнтерманн.
