Линн Шоулз - Последняя тайна
— Я не буду предлагать дважды.
— И еще я понял, что совсем скоро Коттен Стоун нанесет тебе очень болезненный удар.
— Взгляни на свои руки. Видишь кровь? Сможешь ли ты пережить это?
Понтифик встал и повернулся к Старцу спиной.
— Уходи прочь, — сказал он.
Когда он обернулся, чтобы повторить приказ, скамейка уже опустела.
Халк
Лестер Риппл сгреб все, что лежало на карточном столе у телевизора, и разложил это в коридоре, ведущем в спальню, поделив на три кучки. Надо было освободить пространство для работы. Свободное пространство — свободный разум.
Он сел на складной стул и разложил на виниловой столешнице три фотографии. Рядом положил увеличительное стекло с подсветкой.
Обнаружив в мужском туалете эти фотографии, он не мог дождаться, когда окажется дома. Он определенно не хотел, чтобы в первый день на новой работе кто-нибудь увидел, как он роется в мусорном ведре в уборной. Но одного взгляда на эти снимки хватило, чтобы приковать его внимание. Доктор Эванс наверняка решил, что он кретин, у которого бардак в голове, потому что весь день, пока его вводили в курс дела, он постоянно возвращался мыслями к фотографиям. Риппл был способен думать лишь о том, как бы взглянуть на них еще разок. Он запомнил, что одна часть чего-то, напоминавшего толстый кусок стекла, была покрыта глифами или петроглифами, но поразила его нижняя часть.
Неужели это оно, и ему не показалось?
Когда рабочий день закончился, он пулей полетел по коридорам и выскочил из здания университета. В портфеле лежали три фотографии. Дома он рассмотрит их не торопясь.
Риппл склонился над первым снимком и поднес к нему увеличительное стекло. Провел пальцами по рядам линий и точек. В мозгу словно нажали кнопку «пуск», и мысли понеслись быстрой чередой.
Числа. Математические символы. Числа, символы и слова? Уравнения. Кусочки. Фрагменты. Да-да, и числа, и символы, и слова. Они шли подряд, а мозг обрабатывал их, как сверхмощный компьютер.
Внезапно Риппл откинулся на спинку и убрал увеличительное стекло. Дыхание сбилось, словно он только что взбежал по лестнице.
Халк. Вот что. Он нарисует Невероятного Халка зеленым фломастером и подождет, пока в голове все встанет на свои места.
Лестер Риппл схватил с дивана последний номер «Международного журнала теоретической физики», вынул из стаканчика зеленый маркер и вернулся к карточному столику. Чтобы подписаться на журнал, ему пришлось экономить весь год; подписка обошлась в 1800 долларов с мелочью, но журнал выполнял сразу две задачи. Риппл читал его и рисовал в нем.
Лестер нашел страницу, на которой еще не было набросков, и принялся рисовать. Постепенно на полях возник Халк с такой гримасой, словно пытался поднять чудовищный вес.
Тут же полегчало, хаотические мысли упорядочились, информация методично выстраивалась в логически выверенные структуры. Он мурлыкал себе под нос песню из «Топ-Гана». Эпизод, где Том Круз и его друзья-пилоты поют ее, один из самых любимых. Может, вечером стоит еще раз посмотреть этот фильм. Он пересматривал его чаще всех.
Риппл нарисовал только голову, лицо и левую часть туловища Халка, но этого было достаточно. Если понадобится, он еще раз сделает перерыв и дорисует правый бок.
Он снова взялся за фотографии и принялся делать заметки на клочке бумаги, который упал на пол, когда он разгребал стол. Вскоре он понял, что для всех заключений и расчетов на этом листке не хватит места.
Риппл побежал на кухню. Там, под полкой для столового серебра, был шкафчик, набитый блокнотами с линованной бумагой. Ему нужно было много блокнотов.
Еще там был пластмассовый стаканчик с остро заточенными карандашами и точилка в виде Бэтмена. Он взял три блокнота, три карандаша, точилку и вернулся к столу.
Через три часа Риппл встал и принялся ходить вокруг стола.
Кто написал это? Кто повторил его нитяную теорию? Да, это развернутая версия, записанная в виде комбинаций ключевых слов и уравнений квантовой механики. Некоторые части читались как цельные предложения, но потом к ним примешивались сложные уравнения, и все это было записано в трехмерном бинарном коде. Самым трудным при расшифровке оказалось понять, где этот код соответствует языку, а где — математическим формулам. Очень хотелось расшифровать, последние фрагменты, но это было невозможно — они были засвечены вспышкой. Но он не сомневался: что бы там ни было написано, это лишь подтверждало его теорию.
Итак, она перед ним, его же нитяная теория, выцарапанная на непонятной стеклянной глыбе, и теория эта доказывает существование множественных параллельных миров, творимых энергией мысли и находящихся в одном временном отрезке. Нитяная теория гласила, что каждая мысль отражается в мире, в котором мы живем, а в силу этого — и во всем космосе. Все вероятности уже случились. Все результаты уже существуют. Кто-то параллельно с Рипплом доказал взаимосвязь и взаимопроникновение материи, энергии, души и духа. Как и в его теории, здесь прокладывался мост между квантовой механикой с ее квантово-волновым дуализмом и законами классической физики. Риппл уже ответил на вопрос: если электрон может одновременно находиться в двух местах, почему мы так не можем? Если освободить разум, дать возможность пересмотреть понятие реальности, ответ очевиден.
Риппл снова сел и взглянул на фотографии и свои записи. Затем перевернул первый снимок и прочел номер телефона и имя.
Громким, уверенным голосом он произнес:
— Здравствуйте, мисс Стоун. Говорит доктор Риппл с факультета антропологии Иллинойского университета.
Он повторил это вступление еще два раза и отправился на кухню к телефону.
— Эванс даже не взглянул на них, Тед, — говорила Коттен по мобильному телефону, открывая дверь в номер. — Я оставила ему снимки, но вряд ли он станет тратить на них время. Извини, что пустила твои деньги на ветер.
— Ничего, все мы иногда заходим в тупик, — ответил Тед Кассельман. — Ты же знаешь, это издержки нашей профессии. Кто там еще у вас с Томасом Уайеттом в списке экспертов?
— На Эванса мы возлагали больше всего надежд. — Коттен положила пустую папку у кровати. — И я считаю, что это пустая трата времени и денег — летать по всей стране и искать того, кто взялся бы за эти фотографии. — Она опустилась на кровать. — Кроме того, я хочу поехать на похороны Томаса. Я чувствую, что должна.
— Но это ведь уже ничего не изменит.
— Я знаю, но так будет правильно. Мы только начали узнавать друг друга… Я уверена, что если бы случилось наоборот, он обязательно пришел бы попрощаться. Как только вернусь — сразу возьмусь за сюжет. Но мне надо слетать туда.
