Сакс Ромер - Рука доктора Фу Манчи
ГЛАВА XXXVII
ТРИ НОЧИ СПУСТЯ
— Прислушайтесь! — воскликнул сэр Лайонел Бартон.
Он стоял на черном коврике перед массивным резным камином — громадный человек в соответствующем по масштабу интерьере.
Я осекся и напряженно прислушался. В Грейуотер-парке в этот поздний час стояла мертвая тишина.
Снаружи потоками лил дождь, и в его безостановочном шуме тонули все другие звуки. Затем сквозь ровный гул ливня мне все же удалось различить некий звук, природу которого поначалу я не мог определить.
— Вой леопардов? — предположил я.
Сэр Лайонел нетерпеливо помотал головой. Звук становился все громче и громче, и наконец я понял.
— Кто-то кричит! — воскликнул я. — Человек, который скачет на лошади во весь опор.
— Он приближается, — добавил сэр Лайонел. — Вот, он уже у входной двери!
Бешено зазвенел колокольчик, и эхо разнесло пронзительный звон по огромным залам и бесконечным коридорам Грейуотера.
— Кеннеди откроет.
Сквозь свист ветра и шум дождя до меня донесся лязг отпираемых засовов. Вся прислуга давно уже отправилась спать, и Карамани тоже, но слуга сэра Лайонела бодрствовал и не терял бдительности.
Сэр Лайонел направился к дверям; я поднялся с кресла и хотел уже последовать за ним, но тут на пороге комнаты появился Кеннеди, а за ним весь забрызганный грязью смертельно-бледный кучер. Его перепуганные глаза перебегали с одного лица на другое.
— Доктор Петри? — выдохнул он.
— Да! — откликнулся я, внезапно охваченный тревогой. — Что случилось?
— Бог мой! Да это же слуга Гамильтона! — воскликнул Бартон.
— Мистер Найланд Смит, сэр, — продолжал кучер прерывающимся голосом, и худшие мои опасения подтвердились. — На него напали, сэр, по дороге со станции. И доктор Гамильтон, в дом которого его перенесли…
— Кеннеди! — закричал сэр Лайонел — Выводи из гаража «роллс-ройс»! Оставь свою лошадь здесь, парень, и поедем с нами!
Он резко повернулся, и в тот же миг кучер, хватаясь руками за стену, тяжело повалился на пол.
— О Господи! Что это с ним?
Я наклонился над распростертым на полу человеком и бегло осмотрел его.
— Голова! Сильный ушиб. Помогите мне, сэр Лайонел. Его надо перенести на диван.
Мы положили бесчувственное тело на диван, и с помощью сэра Бартона я попытался привести кучера в сознание. Мы подняли с постели одного из слуг, и, как раз в тот момент, когда он появился в дверях, слуга доктора Гамильтона, к моему великому удовлетворению, открыл глаза и бессмысленно повел ими по сторонам.
— Говорите скорей, — сказал я. — Чем вас ударили?
Он пощупал голову и слабо застонал.
— Что-то прожужжало в воздухе, сэр. Я не слышал звука выстрела и ничего не видел. Понятия не имею, что это могло быть.
— Где это произошло?
— На полпути к деревне, сэр. Как раз возле рощицы у перекрестка дорог на вершине холма Рэддон.
— Оставайтесь здесь, — сказал я и дал краткие указания разбуженному слуге.
— Сюда, скорей! — крикнул Бартон, незадолго до этого выбежавший из комнаты, и его огромная фигура появилась в дверном проеме. — Машина готова.
Исполненный страшных предчувствий, я выбежал на дорожку. Сэр Лайонел Бартон уже сидел за рулем.
— Кеннеди, садись, — велел он, когда я занял место рядом с ним. Слуга вскочил в машину.
Автомобиль пронесся по узкой аллее, тяжело накренился на повороте и, набирая скорость, полетел по направлению к холмам, где нас ожидал затяжной подъем.
Фары выхватывали из темноты ровную прямую дорогу, и Бартон, невзирая на правила, увеличивал скорость до тех пор, пока подъем не дал о себе знать. Скорость автомобиля начала постепенно падать. Теперь сквозь надсадный рев мотора я мог слышать шум дождя в кронах деревьев, растущих вдоль обочин.
Я напряженно всматривался в тьму, прикидывая, далеко ли еще до того перекрестка, где кучер доктора Гамильтона подвергся таинственному нападению. Я решил, что мы как раз проезжаем мимо этого места, и в подтверждение моей догадки сэр Лайонел резко повернул машину и направил ее в черное устье узкого проезда.
До этого мы ехали по ровной дороге, но теперь нас начало весьма ощутимо качать и потряхивать.
— Чертова дорога! — прокричал Бартон. — Да еще этот подъем!
Я кивнул в ответ.
Видимая из машины часть дороги представляла собой сплошной поток грязи, по которому нам предстояло прокладывать путь.
Вдруг дождь прекратился так же внезапно, как и начался. И почти в тот же миг с заднего сиденья донеся яростный вопль.
В машине с поднятым брезентовым верхом было темно, но, резко обернувшись, я разглядел во мраке Кеннеди: он сидел без фуражки и потирал коротко остриженную голову. Слуга пространно чертыхался.
— Что случилось, Кеннеди?
— В меня кто-то выстрелил! — крикнул слуга. — К счастью, на мне была фуражка.
— Выстрелил? — переспросил Бартон, взглянув на него через плечо. — Вероятно, камнем швырнул?
— Нет, сэр, — возразил Кеннеди. — Не знаю, что это было, но уж никак не камень.
— Очень больно? — спросил я.
— Да нет, сэр, пустяки, — но в голосе его ясно слышались нотки страха — страха перед неизвестным.
Тут что-то опять ударилось в брезент, и он гулко зазвенел, словно барабан.
— Вот опять, сэр! — воскликнул Кеннеди. — Нас кто-то преследует!
— Ты видишь кого-нибудь? — резко спросил Бартон.
— Не могу сказать точно, сэр. В первый момент я как будто заприметил кого-то там, ярдах в двадцати отсюда. Но сейчас слишком темно.
— Попробуйте выстрелить, — предложил я, передавая Кеннеди свой браунинг.
В следующий миг тишину разорвал резкий звук выстрела, и мне почудился позади чей-то приглушенный крик.
— Видели что-нибудь? — поинтересовался Бартон. Ни я, ни Кеннеди ему не ответили. Мы смотрели вниз по склону холма. На секунду луна выглянула из-за облаков, и сзади, ярдах в трехстах от автомобиля, пятно тусклого света пересекло дорогу и растаяло в густой тьме.
Но за этот краткий миг мы успели разглядеть три человеческие фигуры — трех худых полуодетых мужчин. Я не представлял, что за оружие они использовали, но теперь стало ясно: нас преследуют три дакойта доктора Фу Манчи.
Бартон что-то свирепо прорычал и вывел машину на левую сторону дороги. Впереди показались ворота поместья доктора Гамильтона.
Их распахнул слуга, ожидающий нашего прибытия. Автомобиль свернул влево и понесся по вязовой аллее туда, где сквозь распахнутую дверь дома струился на мокрый гравий яркий свет. Весь дом был освещен, огни горели в каждом окне. Миссис Гамильтон встречала нас на крыльце.
— Доктор Петри? — взволнованно спросила она.
— Это я. Как мистер Смит?
