Роман Покровский - Алая Завеса
Юлиан ничего не ответил. Он начинал испытывать чувство вины по тому поводу, что не смог защитить близкого для Пенелопы человека. Будто бы ответственность за её горе переложилась на него и теперь он является своего рода убийцей её спокойствия.
— Вот она, — протянула она Юлиану в руки киноплёнку. — Зачем она тебе?
Юлиан прочитал надпись «Йозеф и я», чтобы удостовериться, что Пенелопа не перепутала запись.
— Кое-что узнать, — сказал он. — Вернее, удостовериться, потому что я и так всё знаю. Кажется.
— Это касается мести за убийство моего дяди?
— Мести? — удивился Юлиан. — Пенелопа, не говори таких вещей.
— А что я ещё должна говорить?
— Позволь мне во всём разобраться. Потом я найду нужных людей и они помогут. Никакой самодеятельности.
— Ты же говорил, что никому в этом городе верить нельзя.
— Кому-то можно, — сказал Юлиан и приблизился к вкопанной в землю Пенелопе.
Она смотрела на него, не отрываясь, будто требуя одним только взглядом убийства Агнуса Иллиция здесь и сейчас. Но Юлиан об этом думать не хотел.
— Знаешь ли, я верю тебе. Как никогда, — тихо произнесла она и обняла Юлиана.
Поцеловать её не удастся, потому что она уткнулась лицом в грудь Юлиана. Да и не время сейчас. И не место.
— Я очень постараюсь. Прямо сейчас отправлюсь в Академию. Лиам Тейлор пустит меня к кинескопу?
— Я пойду с тобой, — твёрдно произнесла Пенелопа.
— Не стоит. Не подставляй себя под удар. Не забывай про домашний арест.
— Плевать я на него хотела. Ты научил меня быть сильнее, научил быть решимее. Научил делать настоящий поступки. Прямо сейчас спущусь с тобой в окно.
— Нет, — отпустил Пенелопу Юлиан. — Мне запись только посмотреть. Когда я всё узнаю, я приду к тебе. Может и завтра. Не оставлю в неведении.
— Хорошо. Я верю тебе. Но в следующий раз меня тут ничто не удержит.
— Даже я?
— Даже ты.
И он снова оставил Пенелопу одну в этом мире, хотя очень этого и хотел. Но угроза попасться на глаза мистеру и миссис Лютнер выглядела куда более устрашающей для обоих. Хотя вряд ли Юлиана смогло напугать такое, потому что проходил он здесь и через более страшные вещи. И Пенелопа проходила. И ещё пройдут.
В Академию Юлиан вернулся как раз к середине третьего занятия, и, ясное дело на него не пошёл. И не пошёл бы, даже если бы успевал, потому что были дела поважнее.
Кабинет мистера Тейлора пустовал. Вернее, не совсем, так как сам Лиам Тейлор сидел здесь и писал что-то за письменным столом.
Юлиан для приличия закашлял.
— Разрешите? — спросил он, после того, как мистер Тейлор поднял на него взгляд.
— Мистер Мерлин? Рад вас видеть. Полагаю, вы пришли взять тему для доклада.
Было очень неловко, но удовлетворить порыв Тейлора Юлиан не мог.
— Сожалею, сэр, — сказал он, войдя в кабинет. — Но я не думал об этом. Мне нужно ещё раз воспользоваться вашим кинескопом.
— Опять? — убедился мистер Тейлор. — А почему вы не на занятиях? У вас, по моему, Дибадру. Он сегодня болен?
— Нет, он отпустил меня. Просто дело не терпит. Вы разрешите мне?
— Конечно, мистер Мерлин, мне не жаль. Но тему для доклада я вам всё-таки дам.
В глазах мистера Тейлора появился просто детский блеск.
Юлиан кивнул, потому что другого выбора у него не оставалось.
— Давайте плёнку, — сказал преподаватель. — Сегодня и я посмотрю, что вы там нашли. Вы же не против?
— Конечно, нет, — любезно ответил Юлиан, хотя такая перспектива не очень радовала его.
Но в противном случае он мог и вовсе остаться без кинескопа.
— Знакомое лицо, — сказал Тейлор, едва увиде в кадре лицо Вильгельма Мерлина.
— Это мой отец, — сознался Юлиан, вновь с грустью наслаждаясь призрачным обществом человека, которого больше не увидит никогда. — Он погиб через шесть лет после этой записи.
— Соболезную, — посочувствовал мистер Тейлор. — Потерять отца… Что может быть хуже. Скажите, а вервольфы легальны?
— Нет. Но наказывать уже больше некого.
— Буду надеяться, что вы не уроки ухода за вервольфами берёте.
— Подождите! — вдруг перебил преподавателя Юлиана. — Остановите! На секунду пораньше. Вот-вот, так хорошо.
Оба замерли в изумлении, только вот один из них ничего не понимал. И им был мистер Лиам Тейлор.
— И что это? — спросил он.
— Рука! А на ней кольцо! В кадр попала рука того, кто снимал запись. Я прав, именно здесь я его и видел.
Проигнорировав загадочный взгляд Тейлора, Юлиан принялся копаться в сумке, после чего вытащил оттуда фотографию руки Агнуса Иллиция, которую ему удалось незаметно украсть в кабинете Ривальды Скуэйн.
Поднеся фотографию к изображению на стене, Юлиан спросил:
— Это одно и то же кольцо! Не так ли?
— Так. Сомнений быть не может. Но почему этот факт вас ввёл в такую эйфорю? — спросил у студента Тейлор.
— Это фамильное кольцо рода Иллициев. Судя по руке в кадре, моего отца снимал как раз Агнус Иллиций. Судя по всему… Близкий друг.
На этом месте Юлиан слегко опустил голову, чтобы скрыть грусть, но мистер Тейлор это заметил:
— Чей близкий друг?
— Близкий друг моего отца, — хмурым тоном ответил Юлиан. — Агнус Иллиций, который снимал это видео, был близким другом моего отца. Как весело они проводили время. Через шесть лет Агнус Иллиций предал моего отца и убил.
— Бог мой… За что?
— Иллиций работал на Молтембера. А мой отец воевал против него.
— Война с сепаратистами?
— Да, именно она. Понимаете, что я знаю теперь? На этой видеоплёнке отец воспитал волчонка. А потом сказал Иллицию, что если что-то с ним случится, то именно ему придётся ухаживать за ним!
На этом месте голос Юлиана стал более одушевленным, но Тейлор его энтузиазма не разделил.
— И о чём вы догадались?
— Мой отец и Агнус Иллиций вместе ухаживали за вервольфом. Скорее всего, потом и вовсе при помощи Йозефа подружились со стаей волков из нашего леса. Логично?
— Логично. Даже очень. Вервольфы, они очень умные и верные. Они помнят, кто их воспитал и всегда будут защищать. И члены их стаи никогда не будут против, даже если это человек.
— Значит, мой отец и Иллиций могли вполне стать друзьями вервольфов. Как жаль, что я так мало знаю… Но мне кажется, что Иллиций может и сейчас прятаться у них. Полиция прочесала все вокзалы, все поезда, все окресности. Но лес они не трогали! Это владения вервольфов и вервольфы никого туда не пустили бы.
— И глупо было бы полагать, что пустят и этого вашего Иллиция. Но они не знали, что он их друг? Я правильно понимаю тебя?
