Онмёдзи (ЛП) - Юмэмакура Баку

— Ну, как, Сэймей? Не выпьешь ли сакэ? — с усмешкой спросил Доман.

— Твое сакэ мне не по вкусу. — С этими словами Сэймей чиркнул взглядом по потолку. С потолка свисали две нитки, на концах которых были подвешены вниз головами мышь амбарная и мышь летучая. Из их пастей тяжелыми каплями капала кровь, и попадала в кувшин для саке и в чашку с отколотым краем, и капала так, видимо, уже довольно давно.

— Сэймей! Там! Это!

— Хиромаса, ты ведь тоже видел? Ну, мышь, недавно летавшую по воздуху. Ее, сикигами, духа-помощника, здесь вот таким образом создал господин Доман.

Доман повернулся к говорившему с Хиромасой Сэймею и спросил:

— Ты зачем пришел, Сэймей?

— Вы грешное дело сотворить изволили, не правда ли?

— Ты про то, что я использовал искусство возвращения духа к мужу той женщины?

— Да, про это.

— Так я сделал это просто потому, что меня попросили!

— А если все оставить как есть, муж будет каждую ночь ходить к дому женщины, и сама женщина либо рано или поздно сойдет с ума, либо умрет.

— Ну, так и будет. Наверное.

— Не хорошо, когда встречаются мертвец и еще живой человек.

— Ах, как ты сейчас красиво сказал, Сэймей! А ведь ты тоже использовал искусство возвращения духов, я в этом просто уверен! — Доман резко поднялся и сел на полу, скрестив ноги.

— Господин Доман, Вы совершили такое деяние ради денег? — спросил Хиромаса, подойдя и встав рядом с Сэймеем.

— Ты что, правда считаешь, что я сделал то, что сделал, ради денег? — сухим каркающим смехом рассмеялся Доман. — Эй, Сэймей, объясни этому человеку! Скажи ему, что онмёдзи, если они достигают такого уровня как мы, ты и я, деньги, тем более такие суммы, как мне заплатили в этот раз, безразличны. Такой мелочи, как Титоку, еще ладно, а нами деньги не движут.

— Что?

— Нами движет сю.

— Сю?!

— Мы движемся из-за сю.

— Это… Это значит… — Хиромаса попытался сформулировать и наконец выразился, — значит, человеческое сердце?

— Ух ты! А ты, что ли, немного разбираешься в сю? Именно! Мы движемся благодаря человеческому сердцу. Понимаешь, искусство возвращения души таково, что если кто-то этого не будет сильно желать, то мы ничего не сможем сделать. Та женщина сама этого желает, и поэтому мужчина приходит к ее дому. Кто это остановит?

Выслушав эти слова, Хиромаса подавил рвущийся из груди звук, и словно прося о помощи, посмотрел на Сэймея.

— То, что сказал почтенный Доман, — правда.

— Сэймей! Оставь все, что имеет отношение к человеческому миру, в стороне. Мы с тобой к человеческому миру относимся как к развлечению на пирушке. Ну, Сэймей? Разве у тебя не так? — и снова Доман рассмеялся каркающим смехом. — Бывает, развлекаясь на пиру, пытаются угадать что находится в коробке. И угадывают. Или не угадывают. И как весело провести время, отведенное до смерти, примерно такого же рода развлечение. Хотя… Мне в последнее время кажется, что даже это стало мне безразлично. Интересно, не интересно, все едино — проживешь одно и то же время до самой смерти. Сэймей, ты ведь гораздо лучше меня понимаешь это…

Красный свет от солнечных лучей, падавших на стену, медленно тускнел.

— Почтенный Доман, обычно крайне опасно развеивать заклинание возвращения души, наложенное другим человеком. Если пропустишь что-либо, то и женщина может умереть.

— Оставь, Сэймей. Это же так интересно: наблюдать, как женщина сходит с ума.

— Кстати, а мне в последнее время чуть-чуть стало интересно наблюдать, как осыпаются цветы.

— Ну и смотри, как она осыплется, тогда.

— Но ведь прелесть развлечения только тогда, когда цветок облетает по воле природы, а тут почтенный Доман уже руку приложил…

— Ты что, говоришь, что пойдешь останавливать облетающий цветок? — рассмеялся Доман.

— Нет. Я говорю, что позволю ему облететь в свой черед, когда назначено природой.

— А ты научился говорить интересные вещи, а, Сэймей? — Доман смеялся, демонстрируя желтые зубы. — В таком случае делай что хочешь. А я полюбуюсь, как ты развеешь заклинание, которое наложил я, Доман!

— Итак, мне можно действовать свободно, так ли я понял?

— Ага. А я в замен того, что ничего не буду тебе объяснять, ничего не стану делать.

— Не забудьте этих своих слов.

— Ага. — Когда Доман договаривал свой ответ, солнечное сияние уже потухло, и его лучей нигде не было.

— Что же, позвольте на этом откланяться, ибо нам следует поспешить… — Сэймей коротко поклонился. — Идем, — он потянул за собой Хиромасу на улицу.

— А этого достаточно, Сэймей?

— Этот человек сказал мне в лицо об этом нашем деле, что ничего не будет делать. Этого достаточно… — Сэймей быстрыми шагами направился к повозке.

Уже темнело, и на небе засияли первые звезды, а в наступающей вечерней темноте тихо разносился смех Домана:

— Интересно! Давно мне не было так интересно, Сэймей!

Солнце уже давно зашло, когда они прибыли в дом женщины на западе Столицы. Освещаемые пламенем светильника, Сэймей и Хиромаса уселись напротив женщины.

— Кстати, — спросил Сэймей у Фудзико, — передавали ли Вы какую-либо вещь, принадлежавшую господину Корэмити, или часть его тела мэтру Согю?

— У меня были волосы покойного мужа, и я эти волосы…

— Волосы?

— Да.

— А, может быть, мэтр Согю просил у Вас так же прядь Ваших собственных волос?

— Да, он просил.

— И, Вы ему отдали?

— Да.

— Так. А остались ли у Вас еще волосы покойного господина Корэмити?

— Нет, больше ничего нет. Ведь я все отдала мэтру Согю.

— Вот как…

— А что, это плохо, да?

— Нет, ничего плохого не произошло. Просто мы попробуем воспользоваться другим способом, вот и все. А для этого необходимо, чтобы Вы встретились лицом к лицу с господином Корэмити.

— Что это означает?

— Это значит, что либо придется открыть дверь и пустить господина Корэмити в дом, либо Вам самой придется выйти к нему наружу. Вы сможете это сделать?

— Да, смогу, — кивнула Фудзико, словно бы решив что-то про себя.

— Тогда я и этот господин проведем необходимые приготовления.

— Приготовления?

— Могу я получить немного соли и несколько Ваших волосков. А, еще одно, могу ли я позаимствовать этот светильник?

Хиромаса нес светильник, а рядом с ним шагал Сэймей. Начали они с левой ноги, затем перенесли вперед правую, и левую приставили к правой. Остановились. Затем вперед вынесли правую ногу, левой ногой оттолкнулись и приставили ее к правой. Следующий шаг они сделали с левой ноги, и так чередуя ноги, шли, не меняя ничего в походке. Такой «заячий шаг» — техника для изгнания злых духов и духов умерших. Во время движения следует тихо петь про себя заклинание. Тайдзан-фукун. Заклинание владыки царства мертвых.

Что сделал Сэймей. Он сначала сжег полученные от Фудзико волосы в пламени. Получившийся пепел он рассыпал понемногу вокруг дома госпожи Фудзико. А сейчас он шел, словно бы скользя поверх этого рассыпанного пепла. Все вокруг было залито синим лунным светом. Наконец, Сэймей остановился.

— Ну, вот. Теперь, если господин Корэмити войдет внутрь этого круга, мы сможем разорвать его связь с богом царства мертвых, Тайдзан-фукун.

— Правда?

— Просто Тайдзан-фукун одновременно является и моим богом, так что мы не можем действовать нагло и напористо, поэтому придется остановиться на этом.

— Правда? — У Хиромасы на лице было такое выражение, как будто он не совсем понимает что к чему.

— До часа быка, когда обычно приходит господин Корэмити, у нас еще есть время. Пока это время не наступит, мне можно задать вопросы, если они есть. Хиромаса?

— Вопросы есть, и их много, Сэймей!

— Про что?

— Ты тут вел разговор про волосы, зачем они тебе были нужны?

— Просто я подумал, что это был бы самый быстрый способ все взять в свои руки и разрешить наше дело.

— Самый быстрый способ взять в руки?