Джаспер Ффорде - Апокалипсис Нонетот, или Первый среди сиквелов
— Сложность с фортепиано, — начала я, — заключается в том, что их не хватает. Множество народу в Книгомирье играет на них, они часто появляются в сюжете и нередко используются в качестве фабульных устройств. Однако по непостижимой причине, которую никто не может как следует объяснить, на все Книгомирье их всего пятнадцать штук.
— Пятнадцать? — переспросила Четверг-1–4, недовольно тащившаяся позади. — Тогда как они справляются?
— С большим трудом. Смотрите.
Я открыла одну из выходящих в коридор дверей. Комната за ней сильно напоминала кабинет психоаналитика с множеством книжных полок и дипломами на стене. Там имелись письменный стол, два стула и кушетка. На стульях сидели двое: один из них, судя по бороде и трубке, явно был психоаналитиком, а второй, отчаянно нервничавший, — пациентом.
— Итак, господи пациент, — начал психоаналитик, — что я могу для вас сделать?
— Ну, доктор, — печально пробормотал пациент, — я продолжаю думать, что я собака.
— Понимаю. И давно это у вас?
— С тех пор, как я был щенком.
— Извините, — вклинилась я, — мы ищем Фортепианный отдел.
— Это Бородатые анекдоты, — извиняющимся тоном пояснил психоаналитик. — Фортепиано дальше по коридору, первая дверь слева.
— Простите, — смущенно буркнула я и тихо прикрыла дверь. — Вечно у меня так. Давно пора повесить на дверях таблички.
Мы прошли дальше по коридору, нашли нужную дверь, открыли ее и увидели каморку площадью пятнадцать квадратных футов. На стенах грубая штукатурка, каменный сводчатый потолок поддерживался в центре прочной колонной. Справа от нас в стене имелся проем размером с гараж на одну машину, выкрашенный ослепительно-белым и освещенный изнутри несколькими сотнями лампочек. У нас на глазах с еле слышным жужжанием и легкой вспышкой в проеме внезапно материализовался кабинетный рояль. Почти мгновенно подошел работник в коричневом комбинезоне и плоской кепке и выкатил его наружу на хорошо смазанных роликах. Лицом к слепяще белому проему располагался пульт управления, с виду напоминавший микшерский пульт звукооператора, а за ним сидели двое моложавых мужчин в льняных костюмах. У обоих на головах красовались наушники, и оба имели загнанный вид людей, работающих с огромным напряжением.
— Рояль «Роузвуд» вернулся из «Сыновей и любовников»,[39] — прошептал тот, что стоял. — Приготовиться к отправке концертного «Гёцмана» в «Виллетт».[40]
— Есть! — крикнул второй, перестраивая ручки и тумблеры на пульте.
Рабочий закатил рояль в пустой проем, отступил на шаг, сказал «Готово», и инструмент, опять с легким жужжанием, исчез.
Как только мы вошли, они уставились на нас, и я кивнула в знак приветствия. Они кивнули в ответ и вернулись к работе.
— Обратите внимание, — сказала я двум Четверг и указала на большую индикаторную панель на стене за спиной у мужчин.
Пятнадцать инструментов были перечислены в левой части панели, а колонки огоньков и световых окошек по правую руку отражали происходящее с каждым из них. Верхним в списке числился так называемый большой рояль, в данный момент пребывающий в «Холодном доме».[41] Через несколько минут он должен был освободиться и отправиться в «Мельницу на Флоссе», где ему надлежало пробыть несколько сцен и переместиться в «Сердце тьмы».[42] Узор огоньков на панели непрерывно менялся согласно действиям двух операторов, мастерски перемещавших фортепиано взад-вперед по литературе. Под индикаторами помещалось еще несколько столов, кулер с водой, кухонька и кофейный аппарат. По углам торчали разрозненные растения в горшках, но, кроме нескольких ржавых каталожных шкафов, вещей в комнате было немного.
— Обычно пятнадцати инструментов хватает, — объяснила я, — и когда все они в работе, Фортепианный отдел просто весело трусит по накатанной дорожке. Парочка изменений там и сям, когда инструмент требуется в новой книге, но в целом все работает — восемьдесят шесть процентов фортепиано появляются в литературе девятнадцатого и начала двадцатого веков.
Я указала на индикаторную панель.
— Но если вы заметили, у восьми инструментов статус «недоступно» — это означает, что их сняли с линии на техобслуживание. — Я помахала отчетом, переданным мне Брэдшоу. — Административная путаница: обычно в ремонте находится только одно фортепиано единовременно, но какой-то кретин отправил в починку разом половину, чтобы сэкономить деньги.
Четверг снова посмотрели на двух операторов, и у нас на глазах рояль красного дерева с бронзовыми вставками переехал из «Сыновей и любовников» в «Мэр Кастербриджа»,[43] а затем в «Поворот винта».[44]
— Вот так. Теперь Чарльзу и Роджеру приходится растягивать семь фортепиано на всю английскую литературу. Погодите, кажется, сейчас будет перерыв.
Они действительно вроде бы собрались передохнуть немного. Оба оператора расслабились, прекратили работу, сняли наушники и потянулись.
— Привет, Четверг, — тихонько шепнул младший из них. — Подключила к делу родственников?
Я рассмеялась.
— Ни в коем разе. Курсанты беллетриции Четверг-пять и Четверг-один-четыре, познакомьтесь с Чарльзом и Роджером из Фортепианного отдела.
— Привет! — гаркнул Роджер, похоже неспособный общаться иначе как криком. — Подойдите гляньте.
Четверг подошли к Роджеру за пульт: Четверг-5 из искреннего интереса к процессу, а Четверг-1–4 потому, что Роджер был чертовски привлекателен.
— А сколько точно фортепиано присутствует в литературе? — спросила Четверг-5.
— Тысячи, но в разной степени. Львиная доля произведений девятнадцатого века, в частности Бронте, Харди и Диккенс, просто завалены фортепиано, но на них редко играют. С этими проще всего. Наши инструменты с первого по седьмой нерабочие и годятся только для описаний. Они автоматически циркулируют по Книгомирью, появляясь в тексте на мгновение, чтобы в следующий момент исчезнуть и появиться в другом месте. — Он повернулся к индикаторной панели. — Если вы взглянете сюда, то увидите, что наш старый добрый номер шесть, пианино «Бродвуд», в данный момент пребывает на триста тридцать девятой странице «Затерянного мира», где занимает место рядом с торшером на вилле Потсов в Стритеме. Через несколько секунд оно автоматически перепрыгнет в подвал на девяносто первой странице «Говардз-Энд»,[45] где встанет под картиной Мод Гудман. Спустя еще мгновение оно перепрыгнет на сто шестьдесят первую страницу «Гекльберри Финна» в гостиную Грэнджерфордов.
