Владимир Тищенко - Проект 22/17
— Давай, расскажи ей все, хуже уже не будет. А я пока заварю ей крепкого чая с сахаром.
— Хорошо. — лейтенант подошел к столу и взял с него открытую картонную папку, после чего сел рядом со мной на диван. — Мы уже провели начальное расследование. По всей видимости что это был несчастный случай. Твои мама с бабушкой подъезжали к перекрестку, на котором сломался светофор и показывал зеленый свет во все стороны. В это же время к перекрестку подъезжал КамАЗ с ковшом снегоочистителя. Из-за домов и сугробов они не видели друг друга до самого последнего момента. КамАЗ ехал не быстро и попытался затормозить, но дорога была очень скользкой и удар получился сильным. Водитель КамАЗа в аварии не пострадал, ты должна была видеть его с семьей, они сидел в коридоре возле моего кабинета, когда ты пришла.
— Да, я видела мужчину с женщиной и ребенком. Но вроде бы у него была забинтована рука?
— Да, после столкновения он разбил ею лобовое стекло, пытаясь вытащить твоих родных и оказать им помощь. К сожалению, это было бесполезно, они умерли сразу в момент удара.
— Что теперь с ним будет?
— Пока не знаю, назначат судебное разбирательство, суд и решит. Сейчас он под подпиской о невыезде. От себя могу сказать только то, что судя по показаниям свидетелей, он действительно не виноват. В той ситуации он сделал все что мог. Но ты можешь дополнительно подать на него в суд. Если ты этого хочешь, то сейчас я с твоих слов составлю заявление и мы прикрепим его к делу.
Я сидела и не знала что ему ответить, внутри была только пустота. Потом я вспомнила глаза женщины, жены водителя КамАЗа, которыми она смотрела на меня, когда я заходила в кабинет. Я вспомнила их маленького сына, который сидел на коленях у матери и не мог понять почему та плачет и от этого сам хныкал. Водитель КамАЗа не смог поднять на меня глаза в тот раз.
— Нет, я не хочу писать никакого заявления. — После того, как я увидела свою бабушку под той простыней, отрицать свершившийся факт уже было невозможно. Теперь с этим мне придется жить, но при всем том горе, которое я испытывала, я не могла себе и представить, что должен был чувствовать сейчас водитель КамАЗа и его жена. В моем случае все самое плохое уже случилось, им же предстояли еще месяцы мучительного ожидания решения, которое вынесет суд. — Я могу написать заявление о том, что ни в чем не виню водителя КамАЗа?
— Ой доченька, — Любовь обняла меня и прижала к себе. — Спасибо тебе, я не хотела тебе говорить, но я ведь хорошо знаю эту семью. Я работаю в нашей городской больнице и Танюша с Андрейкой в прошлом году часто записывались на прием. У Андрейки был сильный грипп, так что приходилось и на дом выезжать.
— Да, дочка, ты можешь написать такое заявление, — сказал лейтенант. — Правда, оно в суде мало что даст, суд будет в основном рассматривать факты по делу, а не отношение к нему родственников. Но все равно спасибо тебе, что не озлобилась на невиновного человека.
После этого они еще долго утешали меня и поили чаем. Написав заявление и дав мне его подписать, лейтенант сказал что на данный момент он меня больше не будет задерживать и я могу пойти к себе домой. Любовь расчувствовалась наверное даже больше чем я и все спрашивала, есть ли со мной кому посидеть, мол в таком состоянии мне оставаться одной нельзя. Я пыталась успокоить ее, говоря что все будет нормально и я справлюсь. Когда я выходила из кабинета лейтенанта, то водителя и его семьи уже не было. Спустившись по лестнице на первый этаж через проходную, я вышла на улицу и увидела что возле отделения стоит старенький жигули. В машине сидела жена водителя КамАЗа их сын и еще какой-то пожилой человек сидел за рулем. Сам водитель стоял снаружи и, склонившись к приоткрытому заднему окну, что-то говорил своей жене. Когда я вышла из дверей отделения он обернулся и пошел в мою сторону.
— Здравствуй Алиса. Меня зовут Антон, это я врезался в машину твоих родных. Я не знаю что я могу…
— Не надо, пожалуйста не надо, — перебила я его. — Я ни в чем вас не виню и написала об этом в своем заявлении. Я приду на заседание суда и если мне дадут слово, то я повторю, что вы не в чем не виноваты. Надеюсь что суд вас оправдает, я совсем не хочу чтобы ваш сын рос без отца. А сейчас извините, но мне надо пойти домой.
— Спасибо тебе Алиса. Может быть я могу что-то сделать для тебя, помочь деньгами или еще как-то?
— Спасибо, не нужно, у меня все будет хорошо, я пойду. До свидания.
— Может тебя хотя бы подвезти?! — Крикнул он мне в спину, но я уже ничего не слышала. Я шла домой привычной дорогой, механически переставляя ноги, а в голове крутилась всего одна мысль о том как мне не хочется домой, где мне все будет напоминать о них и сложнее будет поверить в то, что их больше нет.
Так и вышло, в ту ночь я так и не смогла уснуть. Мне все время казалось что вот-вот откроется дверь и в комнату заглянет мама, чтобы проверить уснула ли я или бабушка загремит посудой на кухне. А слез все не было. Под утро я не выдержала, встала с кровати, оделась и буквально выбежала из дома. Я шла не думая о направлении, ноги сами несли меня куда-то. Очнулась только когда почти уткнулась носом в ворота знакомого складского комплекса и поняла, что пришла на работу.
Маму и бабушку похоронили через три дня. Бабушка имела сбережения на этот случай и этих денег хватило на них обоих. Пришли все сотрудники с их работы и лейтенант с Любой. Чтобы не сойти с ума дома, следующие недели я практически круглосуточно проводила на работе, возвращаясь домой только переодеться, помыться и приготовить себе еду. На работе я ничего о случившемся не сказала, таким образом я пыталась обмануть саму себя и притвориться хотя бы там, что все как прежде и дома меня ждут любимые люди. Правда, продлилось это недолго, как-то не застав меня дома, лейтенант зашел на мою работу и встретился с моим начальником. Тогда собрались все работники с нашего склада, они не говорили не слова, просто подходили, обнимали и гладили меня по голове. Тогда в первый раз я и разрыдалась, не могла успокоиться до самой ночи. А все сидели рядом со мной и просто молчали. Наверное это была самая лучшая поддержка, которую я только могла получить.
Как я и обещала я приходила на все три заседания суда. Я не знаю повлияли ли мои слова на решение, но водителю дали всего три года условно. Я помню слезы радости его жены и стареньких родителей, когда они услышали приговор. После вынесения вердикта они почти насильно притащили меня к себе домой, где собралась вся их родня. Меня усадили за стол и было такое ощущение, как-будто я тоже стала членом этой большой семьи. Первой поднялась мама Антона.
