Александр Лонс - Чужие ключи
— Я знаю, что такое рустикальный стиль, сама же тебе объясняла, если не ошибаюсь. Погоди, ты что, так ничего и не понял?
— В смысле? Ты про тот стиль?
— Нет, про то заведение. Щас, погоди…
Стелла достала свой смартфон, быстро набрала какое-то короткое сообщение, подождала несколько секунд, получила ответ и довольно кивнула.
— Все готово, столик для нас будет. Вот теперь пошли отсюда. Сам все поймешь.
Мы быстро покинули кафе, доехали до Пушкинской, чудом отыскали свободное место для парковки, а дальше решили отправиться пешком. Пришлось раскрыть зонты: моросил мелкий, но очень частый дождик. Я рассеянно смотрел по сторонам и думал, что московские бульвары в ненастную погоду не самые приятные места для прогулок: сыро, мокро, с деревьев падают крупные капли. Хотя и своеобразное очарование немного присутствует. Говорят, похолодание продлится как минимум неделю. А уж потом — кто его знает. Возможно дольше. Гарантировано предсказывать погоду научились лишь на ближайшее будущее, да и то пока не всегда. От недавней жары не осталось даже воспоминания. Градусник не поднимался выше пятнадцати днем, а ночами падал до пяти. Чуть ли не заморозки в Подмосковье. На севере Ленинградской области даже снег выпадал, и это во второй половине июня! Гидрометцентр только и обещал, что облачность с прояснениями да небольшой дождь, местами грозу. Это — ночью. Днем тоже небольшой дождь и тоже местами. Ну, и далее в том же духе. Еще дней семь мокро, холодно, с изморозью, редкими грозами и частичными недолгими прояснениями.
Тут я вдруг поймал себя на мысли, что подруга моя что-то давно и увлеченно рассказывает, а я даже поддакиваю временами, не сильно, правда, вникая в смысл разговора.
— …Самое сложное, на мой взгляд, не врать самой себе, — рассуждала Стелла. Видимо, диплом философа накладывал неизгладимый отпечаток на личность. — Нет, конечно же, много-много сейчас бывает возражений, что это очень просто, а врать себе — удел слабых. Бывает, врешь себе, чтобы показаться сильнее в своих или чужих глазах. Но дело-то тут в другом. Изображает из себя личность, как он считает, более сильную, более умную, прожженную, что всем по тупой роже бьет кулаком правды, да и самой себе тоже никогда не врет. Но такая личность все равно лжет, причем себе, понимаешь? Самооправдание, что ли. Что-то я запуталась во всех этих мысленных хитросплетениях…
Мы неторопливо шли по бульвару. Несмотря на дождь и зонты, быстро идти не хотелось, что-то меня тормозило и удерживало от посещения цели нашего движения. Мы обошли клумбу, миновали новый памятник Есенину и снова очутились под старыми деревьями.
— …Из-за такой внутренней лжи люди загружают себя ворохом придуманных программ и систем, — продолжала философствовать моя подруга, — где все как будто по плану и вроде бы регулярно. Схемы, пункты, пронумерованные этапы, шаги. Но я давно уже поняла неприемлемость такого существования для себя лично. Если делаешь то, что ты хочешь, значит, получаешь удовольствие от процесса, от самой работы, поэтому возрастает производительность. Надо перестать себя корить за невозможность достичь чего-то. Надо принять, что дамокловым мечом то, что «сделать надо» над тобой не висит. Если не можешь, то и не хочешь, а значит и не надо. Ведь нормально делать будешь, пока интерес по-настоящему сохранился. А потом… или бросишь, или схалтуришь. Надо наслаждаться самим процессом, а не призрачным результатом. Перестать заниматься самообманом. Не ври себе. Это помогает эффективнее достичь цели и испытать больше удовлетворения. Не везде это работает, но лично мне помогло. Жить стало проще и легче.
— Вообще-то очень удобная схема, хоть и вполне естественная, но исключительно для одиночек.
— Не согласна, — внезапно возразила Стелла, — Когда люди друг другу уступают, и принимают такими, какие есть, то можно всегда договориться. Если человека не тормошить, предоставить ему свободу действий, то он прекрасно может проделать то, что раньше получалось плохо и лишь из-под палки.
— Думаешь? Если кого-то не дергать, то он, скорее всего, вообще ничего делать не будет.
— Это только до поры до времени, пока жизнь не прижмет. Вот именно поэтому сейчас и стали столь популярны заведения типа того, куда мы направляемся.
— А какая связь? — удивился я. — Чего вдруг тебе так полюбился брутальный стиль в предприятиях общественного питания?
— Ты так ничего и не понял?
— А что понимать? Сейчас модно. То какой-нибудь псевдосредневековый хутор в стиле десятого века построят и одинокого жителя туда поселят, дабы отшельника изображал как аттракцион для туристов, то дачу оформят типа в деревенском стиле, то ресторан.
— Перестань ворчать. У тебя сегодня сварливое настроение.
— Просто не нравится мне все это. Неудобно. Знаешь, что больше всего ценю? Оптимальный минимализм. Ничего лишнего, зато есть только то, что нужно и как нужно. Удобно — значит красиво. В соответствии с потребностями современного человека.
— Не спорю, — вдруг согласилась она, — Правда, потребности у всех разные, не забыл? Но в том месте, куда я надеюсь с тобой попасть, дело немного иначе обстоит.
— Я чего-то не понимаю? Может, объяснишь?
— Не понимаешь ты самого главного, сейчас обо всем догадаешься. Я же скажу пока только одно: у этого заведения очень простое название — «Таверна».
Тем временем мы почти пришли. С Никитской свернули в переулок, и уже стояли перед малоприметной темной дверью с бронзовой табличкой рядом.
— Тут как бы переходная станция, — сразу же приступила к пояснениям моя спутница, когда мы вошли внутрь «Таверны» и заняли двухместный столик. — Отсюда можешь уйти в другую реальность, а можешь вернуться назад, никто не помешает. С собой можно привести или увести кого-нибудь одного. Здесь предоставляется возможность выбрать для себя тот мир, что больше всего тебе лично подходит.
— Как выбрать? Ты куда меня привела? — Заинтересовался я. Идея понравилась, и захотелось подыграть. Забавная шутка. — Здесь дают туристические проспекты или какие-нибудь иные предложения?
Похоже столик, который мы заняли, оставался единственным свободным. Почти сразу подошла девушка-официантка в длинном холщевом платье. Стелла ей что-то тихонько сказала, что — я так и не расслышал. Та улыбнулась, кивнула и очень быстро принесла уже знакомые мне глиняные кружки и тарелку с какими-то круглыми печеньицами.
— Все гораздо проще, — сказала Стелла, взяв одну кружку себе. — Через меню. Заказывая различные блюда, ты выберешь то, что характерно для того или иного пространства… Или — мира, если тебе так угодно. А после уже выйдешь именно туда, откуда происходит избранная тобою еда.
